KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Франс Силланпя - Праведная бедность: Полная биография одного финна

Франс Силланпя - Праведная бедность: Полная биография одного финна

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Франс Силланпя, "Праведная бедность: Полная биография одного финна" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Однажды под вечер, — Юха все не приходил, а малыши уже спали, — Хильту прилегла вздремнуть на кровать отца. Ей что-то снилось, и она явственно услышала сквозь сон, как мать несколько раз окликнула ее. С замирающим сердцем она проснулась и поняла, что мать действительно зовет ее. В избе было почти совсем темно. Что случилось? Спросить — страшно. Но вот мать еще раз окликает ее. «Что?» — тревожно отзывается Хильту. «Засвети лампу». Хильту повинуется, все время думая о том, как страшно, что отца нет дома. Мать умирает, а одной в лесу так жутко! Не разбудить ли Лемпи и Мартти? Прежде чем повернуться к матери, она еще успевает различить в кровати их худые лица, одно возле другого. Страдальческое выражение лица матери влечет ее. Хильту идет к ней, и при этом у нее такое ощущение, будто она уже совсем одна здесь, в лесу. Но мать еще жива, еще просит ее о чем-то. Просит помочь, впервые за все время болезни… Хильту видит все сокровенности больной, чувствует влажное, теплое зловоние. Ее тошнит, но в то же время она испытывает нечто ранее ей неведомое — чувство близости к матери, словно они сравнялись годами. Теперь только Хильту замечает желтизну ее кожи и чрезвычайную худобу, так сильно преобразившую, словно очистившую ее черты. Если б даже мать сейчас умерла, ей не было бы страшно.

Однако в ту ночь Рина еще не умерла. Юха задержался из-за того, что зашел на Пирьолу поговорить со старым хозяином. Он хотел попросить у старика денег взаймы, но тот направлял беседу так ловко, что Юха не имел никакой возможности выложить свое дело. Зато Пирьола с большим сочувствием внимал описанию Рининой болезни и не отказался послушать и таких речей, в которых поминалось имя божье. Под конец он обстоятельно объяснил, какое лекарство, по собственному опыту, он считает наиболее подходящим для Рины. Это так подняло Юхино настроение, что он и сам почти уверовал в то, что только ради этого и зашел к Пирьоле. Домой он прибыл в тот самый момент, когда Хильту помогала матери. Небывалость ситуации и новое выражение, появившееся в лице Рины, убедили его в том, что Рине уже не нужны никакие лекарства, но это лишь еще больше обязывало его сделать со своей стороны все возможное. Он только колебался, отправиться ли на розыски необходимых снадобий прямо сейчас или подождать до утра. Рина как будто немного успокоилась, закрыла глаза и лежала тихо. Тогда Юха и Хильту тоже легли, но лампа горела всю ночь.

До утра все шло хорошо. Чуть рассвело, Юха отправился добывать новые целебные средства. Ими оказалась кора черемухи. Из нее следовало приготовить крепкий отвар и давать его больной чуть теплым. Поскольку варево было очень горьким, не мешало подслащать каждый глоток кусочком сахару.

Утром Рине стало так плохо, что Юха должен был приподнять ее, чтобы она могла принять лекарство. Больной было не до этого, но, уступая горячим настояниям Юхи, она все же сделала три больших глотка. Ее тут же вырвало, причем так бурно, что просто чудо, как она не испустила при этом дух. Сладостно свербило на дне Юхиной души, и такое у него было чувство, словно он мучил какую-то малую, беззащитную тварь. Ни к чему другому его врачевательские труды не привели. Рина водила рукой по тому месту, где сидела боль, и, приподняв одеяло, Юха увидел, что вся постель в крови. Он засуетился, желая чем-нибудь помочь, но Рина произнесла слабым, умоляющим голосом: «Не надо». Юха опустил одеяло.

Это были ее последние слова. Она потеряла сознание и больше не приходила в себя, хотя жизнь в ней теплилась до вечера. В обветшалой избе отец и трое детей несколько часов ожидали кончины матери. Время от времени кто-нибудь из них отходил, присаживался отдохнуть и снова подходил к постели. Но вот отзвучал последний вздох. Рина Тойвола заснула сном мертвых, — Рина Тойвола, которая была в жизни плохой служанкой и, возможно, еще более плохой торпарихой, но которая все же попала на это ответственное место в жизни и, выполняя свое назначение, произвела на свет нескольких детей человеческих. Она была ничтожеством в этом мире, но, когда она умирала, дети плакали над ней горючими слезами.

Юха был потрясен до глубины души. Смерть Рины чем-то напомнила ему смерть матери там, в далеком чужом краю. Ощущение чужбины бередило Юхину душу на протяжении всей начальной поры его жизни, и теперь, перед лицом своих плачущих детей, он чувствовал, что его дом здесь. Невольные слезы навернулись на глаза.


Когда умирает жена, особенно после многих лет совместной жизни, мужу кажется, будто из его существа вырывают какие-то незримые, глубоко засевшие корни. Это всегда болезненно, независимо от существующих между ними отношений. Очень часто совместная жизнь оборачивается для супругов сплошным страданием, хотя они не всегда отдают себе в этом отчет. В таких случаях смерть супруга приносит облегчение, и если оставшийся в живых груб по натуре, он этого и не скрывает. Однако многие наряду с облегчением испытывают острую тоску, к радости примешивается горесть. Пустота, оставленная вырванными корнями, у таких людей невольно заполняется привязанностью к детям; заново прирастая к сердцу, они не приносят чувства обремененности, а лишь светлое, чистое утешение.

Так обстояло дело и с Юхой Тойвола. В день смерти Рины и последующие дни как-то тихо и гармонично было у него на душе — такого чувства он не испытывал с той самой ночи, когда окончательно уверился в том, что заполучит Рину. Он не ворчал на детей, а лишь хлопотал над ними, точно старая клуша. В жизнь словно вошло что-то праздничное. Все его запутанные торпарские дела начисто забылись. Пусть даже его теперь сгонят с торпа — что из того? Кто боится ворона, каркающего беду, когда в доме отпевают покойника? Если б случилось такое с человеком, который потерял жену и остался с малыми детьми на руках, в этом можно было бы усмотреть скорее высокий и милосердный жест судьбы, а не жестокий удар, внушающий желание растерзать своих ближних. Робость, которую Юха, естественно, испытывал перед хозяином из-за неотработанных дней, была почти забыта, и он со спокойной душой пошел к хозяину поговорить о своих затруднениях: нет денег, чтобы похоронить покойницу. И, разумеется, хозяин дал денег — да и могло ли быть иначе? — человеку, у которого умерла жена. Все теперь устраивалось не так уж плохо. На что ему теперь лошадь? Хватит и коровы; молока она дает достаточно, да и хлеба хватает теперь, когда одним едоком — и продавцом — стало меньше. Хильту тоже наверное скоро куда-нибудь пристроится, и он останется с Лемпи и Мартти. Ну конечно, все будет хорошо. Далек был теперь тот страх, что мучил Юху летом, когда он сидел у дороги через урочище. Временами его прямо-таки подмывало спеть стих-другой из псалма.

Перемена сказывалась и в мелочах. Прежде, когда бабы с отдаленных соседних торпов приходили на Тойволу, Юха встречал их угрюмо, чуя в них своих разорителей: ведь они только и делали, что пили кофе да исподтишка уносили с собой полные кульки! А теперь этих же самых баб пришлось попросить обмыть и уложить Рину в гроб, и он был даже рад, что они пришли. Сначала они хранили серьезность, но когда все было сделано и тело перенесли в ригу, бабьи языки развязались, и Юху чуть было не просватали заново. Но вот бабы ушли, и на душе сделалось как-то еще более пусто. Осталось лишь предать тело земле…

Теперь все чаще случалось так, что всегда, о чем бы Юха ни заводил речь, у него как бы само собой соскальзывало с языка слово божье; против речей, подкрепленных божьим словом, мало что можно возразить. Продав с торгов старую конскую сбрую и еще кое-какую мелочь, Юха в одно воскресное утро явился на кухню имения. Он поговорил немного с хозяйкой, когда пришел хозяин и пригласил его на чистую половину, чего с Юхой не случалось с тех пор, как он получил торп, — а это было еще при покойном Юрьоле. Из вырученных за сбрую денег Юха уплатил долг хозяину. При этом речь зашла и о его торпарских делах. Вначале хозяин сурово заметил, что за Юхой куча неотработанных дней, с чем тот покорно согласился, добавив со своей стороны, что нынешним летом ему во всех отношениях не везло. Хозяин это хорошо понимал и не хотел еще прижимать его, но теперь в дела нужно внести ясность. Ведь без лошади Юха не может держать за собой всю землю…. При этих словах Юха вздрогнул и попытался уверить хозяина, что он еще, быть может…

— Ничего у вас не выйдет! — продолжал хозяин вновь посуровевшим голосом. — Да и не может выйти! Только землю истощаете да лесом балуете.

— Никогда я не брал лес без разрешения… — пытался было возразить Юха.

— А когда это я разрешил вам брать лес у Рукавичного луга? — перебил хозяин и зло посмотрел ему в глаза.

— Я и не…

— А то я не знаю.

Юха помрачнел. Теперь мысль о выселении была страшна. Ясное дело, молодой хозяин хочет выселить его, раз он так себя повел. Юха никогда еще не видел его таким, раньше он никогда с ним так не разговаривал.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*