Пэлем Вудхауз - Том 14. М-р Моллой и другие
Ранее уже сообщалось, что при первой встрече Билл изумлял своим сходством с киношным гангстером. В глазах Уэн-делла он обладал всеми отличительными чертами частного сыщика � как раз такого выбрали бы разборчивые попечители из длинной очереди кандидатов. Кларксон явно докладывал соглядатаю о положении в Эшби-холле. Как иначе объяснить его словоохотливость? Еще мгновение, и он, Уэнделл, вошел бы на почту с изобличающей посылкой в руке.
Сильнейшая дрожь сотрясла его от редеющей макушки до пяток. Пауки теперь исполняли большой эстрадный номер, из тех, в которых участвует весь творческий коллектив. Что-то подобное Уэнделл испытывал, когда ему снилось, что он падает в черную пропасть.
Пятясь, на негнущихся ногах он вышел на улицу, прямо к �Жуку и Клену�, кое-как доплелся до стойки и хриплым голосом заказал двойную порцию бренди. Вообще-то он не привык пить так рано, тем более � двойное бренди, но сейчас был явно особый случай.
Не успел он сделать глотка, как вошел детектив в серых фланелевых брюках, заказал кружку пива и оглядел Уэнделла с таким нескрываемым подозрением, что тот взвился вспугнутым фазаном и вылетел в дверь раньше, чем Билл, собиравшийся сказать: �Отличный денек�, продвинулся дальше первого �о� в слове �отличный�.
Глава VI
Обед, как все обеды, которые давал Уэйд-Пиготт, затянулся допоздна. Генри шел домой веселый, сытый и сполна наслаждался красотами природы. Воздух пронизывали летние ароматы, под луной на террасе протянулись черные тени. Он дошел до ступенек, думая, что лет двадцать назад остался бы в такую теплынь ночевать в саду, и тут из темноты раздалось резкое: �Эй!�. Генри подпрыгнул, как барашек по весне, и потерял нить своих размышлений.
Он без труда определил говорящего. Только один человек в Эшби-холле мог начать разговор таким односложным восклицанием.
��Привет, Келли,�� проговорил Генри немного невнятно, потому что прикусил язык.�� Что вы здесь делаете в такой час?
Она вышла на ступени, и у него екнуло сердце. Лунный свет всегда подчеркивает красоту интересной женщины; Келли еще никогда не выглядела такой привлекательной. Со всей внезапностью озарения Генри понял, что смутное беспокойство, которое он последние дни испытывал в ее присутствии,�� это любовь. В молодости ему пришлось раз или два пережить подобное, но тогда он предпочитал глупых блондинок. Теперь, постарев и научившись лучше разбираться в жизни, он понял, насколько лучше умные брюнетки, а уж ум-то она с избытком продемонстрировала, вдохновенно предложив, что делать с фамильными ценностями.
Да, думал он, быстро ставя диагноз, это несомненно любовь. По горькой иронии судьбы, которую так часто описывал Томас � не Билл � Харди, он не мог излить Келли свои чувства. Человек с принципами и практически без средств к существованию должен быть осторожен в словах и сдержан в поступках. Надо, чего бы это ни стоило, вести разговор в спокойном дружески-деловом тоне.
