Элизабет Мид-Смит - Дедушка и внучка
— Да, дитя, да. Откуда ты взялась, Дороти? Как Господь вложил в тебя столько души?
— Не знаю. Ты позволил, и я поцелую тебя крепко-крепко. Ты ведь не мог бы жить без твоей Дороти, правда?
— Не мог бы, — сдался старый Сезиджер. — Только смотри не говори об этом никому, ни Карбури, ни твоей тете Доротее.
Через полчаса Карбури тихонько постучал в дверь спальни хозяина. Ему никто не ответил. Тогда он осторожно повернул дверную ручку и вошел. В углу что-то возилось и царапалось в плетеной корзинке. На большой кровати крепко спал сэр Роджер, и по его посвежевшему лицу было видно, что он поправляется или совсем поправился. Рядом с ним, закинув руку на плечо деда, сладко спала маленькая девочка. Ее нежное дыхание смешивалось с дыханием старика.
На цыпочках, осторожно, еле переступая ногами, Карбури вышел из комнаты.
— Ну и чудеса, ну и чудеса, — шептал он. — Маленькая мисс, похоже, все в мире может изменить.
Глава XV
Конец Бенни
С мисс Сезиджер не случилось ничего особенного. Она нашла письмо брата под камнем и принесла его домой в Сторм. Она устала еще больше, чем в прошлый раз, и была сильно озабочена, так как не могла придумать подходящий повод продолжать эти длинные прогулки, не вызывая подозрений.
В спальне ее ждала Мэри, которая казалась взволнованной:
— С вашего позволения, мисс, нашему господину гораздо лучше.
— Я очень рада, — мисс Сезиджер без сил опустилась в низкое кресло и приложила руку ко лбу.
— Вы до смерти устали, мисс, не подать ли вам чаю?
— Да, пожалуйста. Где мисс Дороти?
— Прямо удивительно, мисс, что она творит, и никто из нас не может понять, как ей это удается. Знаете, где она теперь? Лежит и крепко спит на кровати сэра Роджера, прислонившись головкой к его лицу, а ручку закинув ему на плечо. Они оба спят, и Карбури говорит, что, посмотрев на них, от умиления заплачет самый жестокий и черствый человек.
— Ах, Боже ты мой! — забеспокоилась мисс Сезиджер. — Как ужасно рассердится отец! Как вы могли позволить ей войти в его спальню?
— Как я могла удержать ее, мисс? Ни я, ни Карбури не знали, что она пошла к дедушке.
— Так отчего же вы за ней не следили?
— Извините, мисс, но я была занята. Шитья много, нужно починить и удлинить платьица мисс Дороти, потом готовить обед. А еще все вычистить, прибрать у вас, мисс. Я не могла сидеть сложа руки.
— Ладно, Мэри. Будем надеяться, что отец не очень сердился, раз они оба спят.
— Вот уж не беспокойтесь, мисс. Он вообще не может на нее сердиться. Скорее он выльет свой гнев на нас, но на нее он никогда сильно не рассердится, что бы она ни сделала. Да и никто не может сердиться на нее.
— Мне кажется, вы правы. А между тем, знаете, она очень плохо воспитанный ребенок и такая непослушная!
— Сама она не считает свое поведение непослушанием. Она совсем не похожа на других детей, она… она… Ну, я называю ее ангелом, мисс, самым светлым, самым чистым ангелом. Мы с Карбури оба плакали, когда говорили о ней в буфетной. Карбури признался, что никогда не видывал такой трогательной картины. Вы только подумайте, какая она смелая, ее ничем не испугаешь!
— Да, правда. Но ее необходимо заставить бояться, — вздохнула тетушка Доротея.
— О, нет, мисс, ведь страх — это проклятие, — взволнованно заговорила Мэри. — Страх был проклятием стормского дома, мисс, и эта малышка старается прогнать его. Не будем же мешать ей.
— Как странно, Мэри, я столько лет знаю вас и никогда раньше не слышала, чтобы вы говорили с таким волнением. Но теперь, пожалуйста, принесите мне чаю.
— У вас очень усталый вид, мисс… Надеюсь, ничто вас не беспокоит?
— О нет, все хорошо. Прошу вас, побыстрее принесите мне чаю.
Мэри ушла. Несколько минут мисс Сезиджер сидела, глубоко задумавшись, потом вынула из глубокого кармана платья письмо брата и прочла его. Оно было коротким, вот что в нем было написано:
«Прочитай и послушайся меня. Я должен видеть малышку. Завтра приведи ее с собой к исполинскому дубу. Ты знаешь, о каком дереве я говорю. Оно стоит как раз на опушке соснового леса. Сядь под дубом и займи ее беседой, пробудь там около получаса. Я буду вблизи, но ни одна из вас не увидит меня.
Если ты не придешь, мне придется самому явиться в Сторм — я не могу жить без Дороти. Если ты исполнишь мою просьбу, я на некоторое время успокоюсь, повидав дочь. Я оставлю тебе письмо, поэтому постарайся, не откладывая, на следующий день после прогулки с Дороти, снова прийти к плоскому камню».
Подписи не было. Мисс Сезиджер заломила руки. На нее нашел ужас при мысли об опасной затее брата. Как поступить? Она хорошо знала Роджера: он был слаб и упрям, ничего не боялся и любил авантюры, а раз решив что-нибудь, непременно выполнял задуманное. Мисс Сезиджер вздрогнула и быстро спрятала письмо в карман. Будь что будет, она приведет Дороти, куда сказано. Доротею пробирала дрожь при мысли о такой прогулке, и казалось, что ей долго не вынести нового положения вещей.
«Раз уж брат оказался жив, — думала она, — ему следовало приехать в Сторм. Пусть выйдет ужасная сцена, последует страшная развязка и Дороти увезут. Ну что же, ведь раньше жили как-то без нее, проживем и теперь».
Когда эти мысли шевелились в голове мисс Сезиджер, к сердцу тихонько подступало щемящее чувство сожаления. Тетушка Доротея успела привязаться к племяннице, хотя и не так сильно, как старый сэр Роджер. Хозяин Сторма, несмотря на свое ворчание и оханье, несмотря на свою резкость и грубость, даже сам не подозревал, как глубоко полюбил этого ребенка — так сильно, как никого никогда не любил. Мисс Доротея чувствовала, что если маленькая Дороти уедет, в доме снова станет холодно и уныло, снова потечет серая, безрадостная жизнь.
У старой девы был податливый, мягкий характер, всякий более сильный человек мог легко управлять ею. Ничто на свете не заставило бы ее ослушаться брата, да она и не смогла бы обмануть доверие Роджера. Но как привести с собой Дороти? До дерева путь был неблизкий, особенно для маленькой девочки.
Когда Доротея допивала чай, в комнату ворвалась племянница.
— Тетя, тетя, я так рада, что ты вернулась! Дедуле гораздо лучше. К обеду он встанет.
— Дороти, дорогая, разве тебя не предупреждали, что нельзя входить в дедушкину комнату?
— Не знаю, — Дороти стояла на одной ноге и сосредоточенно глядела вниз, — не знаю. Может быть… но я как-то позабыла, совсем позабыла об этом и вошла.
Через минуту она подняла глаза и взглянула в лицо мисс Доротее:
— Бедная тетя, ты скоро заболеешь, и тогда мне придется разглаживать и твои морщинки. Сегодня мне нужно надеть самое лучшее платье. Как ты думаешь, тетя, что я принесла с собой в усадьбу?
— Принесла с собой? Но ведь ты никуда не уходила.
— Уходила. Я была у жены мистера Персела. Мой Бенни выздоровел, и теперь он здесь. Он будет жить у нас. Если хочешь, я могу поставить его клетку в твой будуар, тетушка. Не хочешь? Ах, какие прелестные зверьки кролики! Ты видела, как они садятся на задние лапки, а передними умывают мордочки? О, мне так хочется показать тебе моего голубчика.
— Не нужно, Дороти.
— Я сбегаю за ним, тетушка. Ты пока пей спокойно чай, не бойся, сейчас ты его увидишь!
Дороти вприпрыжку выбежала из комнаты и, крепко прижимая к себе кролика, вернулась обратно меньше чем через минуту. Она опустила Бенни на пол, и он принялся прыгать по комнате. Мисс Доротея визгливо вскрикнула:
— Я терпеть не могу этих зверей!
— Как? — изумилась Дороти. — Милых, прелестных, мягоньких, пушистых зверьков? Но, тетушка, дорогая, да ведь он же гораздо, гораздо милее тебя или меня.
— Очень может быть, но кролика нельзя держать в доме. Отдай его Петерсу, помощнику садовника, и он устроит его в клетке на конюшне.
— Ну, нет, тетя! Дедуля разрешил мне поставить клетку с Бенни в моей комнате.
— Дедушка разрешил?
— Да, да, конечно, разрешил. Мой голубчик Бенни! Ну, посмотри же на него!
Кролик положительно обрадовался, оказавшись в незнакомой обстановке. В чистом домике у мисс Персел нельзя было ни попрыгать, ни порезвиться. Зверьку пришлось довольно долго сидеть в корзине без всякого движения. Теперь же он совсем поправился. И ему очень понравились вещи в будуаре мисс Доротеи. Сначала кролик попробовал погрызть толстую циновку, лежавшую перед камином, но нашел ее несъедобной. Тогда он подскочил к мисс Сезиджер и стал пробовать на вкус ее платье.
— Пошел вон, отвратительный, противный! — закричала старая дева.
— О, тетя, тетя! — Дороти подхватила кролика. — Я унесу тебя, мой голубчик, тебе нужно дать как можно больше зелени и травы.
И девочка выпорхнула из комнаты.
«Это уж слишком! — думала возмущенная мисс Сезиджер. — Пусть Роджер приедет и заберет отсюда своего ребенка, потому что если Дороти будет наполнять Сторм кроликами, я точно здесь не останусь. Бедный отец! Он, вероятно, начал выживать из ума, раз позволяет подобные вещи».
