Стивен Шеррил - Минотавр вышел покурить
При виде запекшейся крови Минотавр испытывает тошноту. Не потому, что рога его никогда не орошались кровью, тем более кровью тех, кого он любит. Именно рогами он столько раз в своей жизни вносил беспорядок, что и вызывает тошноту. Минотавр не чувствует себя виноватым просто потому, что невозможно выдержать нагрузку, которая наверняка накопилась бы за столь долгую жизнь, даже если бы она принадлежала иному существу, а не чудовищу. Он живет изо дня в день, из года в год, из века в век, пребывая в состоянии безразличия, иногда благостного, иногда окаянного. Минотавр испытывает тошноту оттого, что за многие годы научился распознавать возникающие в его жизни циклы. Он перемещается с места на место, из одного периода времени в другой. Он поселяется на одном месте и пытается быть незаметным, насколько это возможно для существа с туловищем человека и головой быка. На какой-то промежуток времени устанавливается «стасис», застой. Иногда это продолжается десятилетие. Два десятилетия. Иногда полвека. Минотавр стряпает, ухаживает за своим телом, занимается своими делами и старается не вмешиваться в чужие дела. Но затем все идет наперекосяк. Чаще всего у кого-то возникают неприятности, и Минотавру приходится куда-то переезжать. Он страшится приближающегося вечера и обеда у Граба.
Нынешним утром Минотавр пролежал в кровати дольше обычного. Через нерегулярные промежутки времени по шоссе проносятся машины, люди едут куда-то по своим делам. Сейчас около восьми. У миссис Смит включен телевизор, кто-то выигрывает важное состязание. Как только Минотавр опускает ноги на пол и садится, кровь, приливающая к ране, начинает пульсировать в распухшем подъеме ноги. Морщась от боли, Минотавр встает.
В окно он видит, как Суини выходит из задней двери дома с миской еды для собаки. Бадди вылезает из-под крыльца, потягивается и идет следом за хозяином на свою дорожку. Усевшись на унитазе, Минотавр снимает с ноги марлю и слышит, как Суини закрывает ворота, садится в машину и уезжает. Теплой водой с мылом Минотавр смывает с рога кровь; он надеется, что с Эрнандо все в порядке. Прихрамывая, направляется на кухню, чтобы сварить себе кофе. Быть может, горькая жидкость перебьет привкус желчи во рту.
— Марвин! — кричит Джози. — Что ты хочешь — омлет или какао с хлопьями?
Марвин хочет и омлет, и какао с хлопьями. Минотавр прихлебывает кофе и наблюдает за игрой мальчишек. Из мусорной ямы в глубине двора они достали банки из-под пива, наполнили их песком и принялись по очереди швырять в толстые сосны, окаймляющие проезд. Это какая-то игра, но Минотавр не может понять, кто из них выигрывает, потому что Мартин и Жюль одинаково возбуждаются и когда банки остаются при ударе о дерево целыми, и когда они разрываются и из них сыплется песок. Бульдог Бадди с лаем бегает взад и вперед, доводя себя до бешенства.
От кофе желудок Минотавра не успокаивается. Тогда он достает из холодильника распечатанную пачку пищевой соды, насыпает чайную ложку с верхом в стакан с водой и, размешав, проглатывает. Сжав губы, рыгает.
На крыльцо выходит Джози с лопаткой в одной руке и сигаретой — в другой. На ней не по росту большая белая футболка, на которой красными буквами выведено: «Я за придурков» и рядом — стрела, указывающая вправо. Футболка едва прикрывает срамное место Джози. Минотавр понимает, что это вся ее одежда. Он ерзает на стуле.
— Омлет готов, мальчики, — говорит она, размахивая лопаткой.
Джози не ждет, когда Мартин и Жюль ответят ей. Наблюдая за очертаниями ее тела под тканью, когда она поворачивается и уходит в прицеп, Минотавр не видит, что происходит в следующий момент. Когда он снова смотрит на мальчиков, они уже прекратили игру и оставили смятые и разодранные банки по всему двору и проезду.
Очень часто по этому прямому участку шоссе, начинающемуся и кончающемуся поворотами, в этом жарком, населенном насекомыми уголке света в это самое время года и десятилетие можно услышать хлопки и треск грузовика или легкового автомобиля, сбрасывающего скорость при приближении к тому или другому повороту, стук двигателя, теряющего мощность, уходящую в выхлопную трубу. Этот звук Минотавру нравится, поскольку обычно он не связан с опасностью.
— Черт возьми, Жюль! Оставь пса! — вопит Джози, но слишком поздно.
Жюль, словно ящерица, хватается за цепь, к которой только что был привязан бульдог, а Марвин раскачивает калитку взад и вперед. Минотавр успевает заметить, что пегий зад Бадди скрывается за углом хозяйского дома.
Суини — человек добрый, его сомнения всегда в вашу пользу, он не подвержен приступам гнева и не склонен к иррациональным поступкам. Но он любит своего пса.
Времени, хотя оно и представляет собой абстрактное понятие, присуще свойство абсурдного. Прохождение какого-то момента, его появление и исчезновение в жизни человека обладает неограниченными возможностями. Этот момент может быть таким же кратким и бессмысленным, как произношение отдельного звука, которое начинается с подергивания верхней губы. За этот же промежуток времени может произойти гибель целых миров. Минотавр не может толком понять, что именно случилось. Похоже, что какой-то сбой во взаимодействии времени и пространства сделал Минотавра, Джози, Марвина, Жюля и все, что находится за много миль от кемпинга, неподвижным, но сознающим свое состояние. Точнее говоря, все, кроме Бадди и «форда-пинто» с форсированным двигателем, с визгом вписавшимся в кривую на вершине холма.
Сначала все услышали звук. Ни Минотавр, ни Джози, ни мальчики не видели автомобиля, но все застыли на месте, ожидая его появления. Все и вся замерло, не в силах пошевелиться. Минотавр узнаёт «пинто» по звуку мотора, он знает, что машина принадлежит сыну соседей, который, похоже, только и делает, что совершенствует двигатель и трансмиссию да гоняет автомобиль вверх и вниз мимо дома Суини. Поэтому, когда невидимый водитель невидимого автомобиля прибавляет газ, широкие покрышки, рвущиеся об асфальт, визжат, а воздухозаборник всасывает воздух, посылая его в недра четырехкамерного карбюратора, где вырабатывается яростная энергия, которая проявляется в движении поршней, клапанов, кулачков и кулачковых валов, рычагов и шестерен, Минотавр представляет себе всю происходящую картину. И пегого пса, попавшего в эту картину.
Бадди, несущийся во весь опор, — очень забавное зрелище. Пес пересекает двор под углом, направляясь к шоссе. Его короткие ноги, похожие на круглые скобки, мелькают перед глазами, как бы каждая сама по себе. Несмотря на это, пес с решительным видом несется по гравиевой дорожке, по дикому сорго, прыгает в кювет и выбирается из него. К тому времени, когда он достигает раскрошившегося края асфальтового покрытия, появляется «форд-пинто», и все наблюдающие это зрелище знают наверняка, что два движущихся тела столкнутся.
Так оно и происходит.
Миссис Смит что-то роняет в своем прицепе и издает вопль; в окно слышно, как во всю мощь своих легких ревет Минотавр; Джози, стоящая на крыльце с искаженным лицом, отчаянно пытается подавить вопль, который вырывается из ее рта; оба мальчика, Марвин и Жюль, которых при малейшем признаке родительского гнева обычно охватывает безудержный смех, громко плачут. Один только Бадди не издает ни звука. Не слышно ни удара его тела о переднюю панель возле бампера, где изображены оранжевые языки пламени, обрывающиеся у двери. Не было ни продолжительного и впечатляющего полета тела, рассекающего пахнущий утренней росой воздух. Ни броска брюхом кверху при ударе о машину. Ни лая, ни визга, ни иного звука. Казалось, смерть ошеломила пса.
Лишь после того, как Бадди остался неподвижно лежать на обочине дороги, обитатели кемпинга очнулись, сбросили с себя путы оцепенения. Забыв про обожженную ногу, Минотавр босиком выбегает во двор. Оказавшись там, он не знает, что делать дальше, поэтому просто стоит и смотрит. Марвин и Жюль залезли под крыльцо и, обнявшись, хнычут. Миссис Смит усиливает громкость телевизора. Джози пытается прикурить сигарету, но у нее слишком сильно трясутся руки.
Прихрамывая, Минотавр поднимается к ней на крыльцо; он замечает, что забыл надеть рубашку, но тем не менее пытается, сложив руки на груди, принять небрежный вид. Джози смотрит на мертвого пса. Минотавр чувствует запах горелой яичницы и сала.
Джози. Критическая ситуация наводит Минотавра на мысль поцеловать ее, но он на это не решается. Минотавр смотрит на свои ноги, торчащие из-под линялых пижамных штанов. Обожженная нога болит. Волдырь лопнул. К лужице розовой жидкости, натекшей у его ноги, уже ринулись тучи мух.
— Аххх, — произносит Минотавр.
— О-о-о, — отзывается Джози.
Глава 14
Мертвый Бадди лежит на обочине. «Форд-пинто» с форсированным двигателем даже не остановился, и над кемпингом повисла траурная тишина. Солнце на небе поблекло, его сияние заметно ослабло. Несчастные птицы, оказавшиеся в пределах кемпинга, словно поражены летаргическим сном и не кричат. Те, что находятся в воздухе, из последних сил стараются перелететь на другую сторону шоссе. Все цвета — и нарисованные, и естественные, даже зелень листьев и травы — кажутся поблекшими. Джози и Минотавр смотрят на шоссе и на труп бульдога. Они молчат. Минотавр переминается с ноги на ногу, отгоняя медленно летающих мух. Джози жадно курит, отчаянно втягивает в себя дым, не позволяет и глотку чистого воздуха обойти раскаленный кончик сигареты и фильтр, сжимаемый ее губами. В вяло повисшей руке она по-прежнему держит лопатку, прижимая ее к бедру. По выпуклой мышце стекает капелька прозрачного, цвета кукурузы, жира. Мальчуганы, которых видно сквозь освещенные солнцем щели между досками, прижимаются друг к другу, хнычут и отказываются вылезти из-под крыльца.
