Давид Фридман - Мендель Маранц
Зельда вдруг побледнела; ее губы стали пепельного цвета. Пара уселась на огромном пне. Мужчина обнял женщину за талию, она положила ему голову на плечо!
– Как же случилось, что вы женились на ней? – спросила женщина.
– Что такое любовь? Картошка. У нее есть глаза, но она слепая!
Женщина захохотала, бросилась Менделю на шею – ибо это был Мендель, хотя Зельда и отказывалась верить своим глазам – и звучно его поцеловала. Этот поцелуй, как удар грома поразил Зельду. Она не могла двинуться с места.
– Что такое любовь? Табак. Он действует на сердце! – прошептал Мендель.
Зельда вскрикнула и опрометью бросилась бежать. Эта яркая, слишком реальная картина, казалась ей каким-то страшным, кошмарным сновидением. Нет, это просто ее безумное воображение, больная фантазия – она никогда не поверит этому! Но в то же время, картина так живо стояла у нее перед глазами, слова Менделя с такой болью звучали у нее в ушах, что когда она добежала до своей комнаты, сердце ее готово было разорваться от невыносимой боли и стыда.
– Мама! – вскочила Сарра, усаживая ее в кресло. – Что с тобой? Мильтон! Воды!
Но Зельда сердито оттолкнула ее.
– Воды – говоришь? Лучше дай мне яду!
– Мама! Зачем ты хочешь пить яд?
– Я? Я не хочу пить яд. Я хочу его дать кому-то… Дать его твоему отцу!
– Но зачем ему пить яд?
– Он не хочет пить яд, но кто станет спрашивать его об этом? – воскликнула она, ломая руки. – Такого человека нужно отравить! Ты только вообрази себе… Мендель Маранц, примерный муж! А теперь он сидит там, под деревом… И с кем, ты думаешь?..
– Как я могу знать?
– Я тоже не знаю! – жалобно простонала Зельда. – Ой! Я вся сгораю от стыда. Разве ты не понимаешь? Он сидит там с женщиной! Сперва я думала, что это мое воображение, но теперь я поняла все! Недаром, вернувшись из города, он снял себе отдельную комнату!
Мильтон и Сарра удивленно смотрели на нее, заставши на месте.
Какая ужасная драма разыгралась у них перед глазами! Другая женщина! Отдельная комната!
Вдруг Мильтон, очнувшись, бросился вниз по лестнице в контору гостиницы.
– Есть у вас ключ от другой комнаты мистера Маранца? – резко спросил он.
швейцар внимательно посмотрел на доску с фамилиями жильцов.
– У мистера Маранца нет другой комнаты, – сказал он.
Мильтон, успокоенный вышел из конторы.
– Все это чепуха. Мы сами напрашиваемся на скандал.
Но Зельда посмотрела на него с сожалением.
– Ты спрашивал швейцара? Спроси лучше горничную.
Не дальше как вчера, Мендель пошел наверх, чтобы сменить костюм, предполагая, что Зельда сидит на веранде, а она в это время была в своей комнате и следила за ним, стоя за спиной у горничной; она увидела своими собственными глазами, как Мендель, отец шестерых детей, проскользнул в другую комнату.
Сарра и Мильтон тихонько пошли по коридору к той секретной комнате, где они должны были накрыть Менделя. Зельда получила ключ от горничной, и план их состоял в следующем. Войдя в комнату, они должны были спрятаться там и ждать, пока не явится гнусная пара, и тогда… О! Зельда наверное даже не переживет этой минуты…
Но что это? Они пришли слишком поздно! Дверь была заперта изнутри, и в замочной скважине торчал ключ. Только Мильтон с его способностями хирурга мог спасти положение. С необыкновенной ловкостью, при помощи перочинного ножа, он вытянул ключ, вложил другой, повернул два раза и широко распахнул дверь.
Пойман! Он был здесь! Что может быть еще хуже того, что они увидели здесь? Мендель – великий, мудрый Мендель Маранц, автор глубоких мыслей и необыкновенных изречений лежал на диване, полураздетый и босой! Его платье было разбросано по всей комнате, воздух был пропитан запахом крепкого турецкого табака.
«Ну, – думала Зельда, – как можно после этого верить в человеческую природу? Если такой человек, как он, настоящий святой, цадик, может проделывать такие вещи!».
С выражением мучительной боли на лице она стояла против Менделя и смотрела на него, как на прокаженного. Ее дети стояли рядом, униженные и оскорбленные такой безобразной действительностью.
На столе шумел самовар, распространяя приятный запах чая, и стояли разные закуски, а у стены, в открытом настежь гардеробе, висели бархатные и шелковые халаты, какие носят только принцы в часы послеобеденного отдыха. Мендель превратил свою комнату в какой-то уголок в восточном вкусе, где он проводил время вместе с НЕЙ. Но где же она? У нее, конечно, было достаточно времени, чтобы спрятаться, пока они возились с дверью.
Мендель встал с дивана, безнадежно махнув рукой.
– Я так и знал, что меня, в конце концов, накроют, – сказал он с досадой в голосе. – Что такое жена? Ливень. Он всегда может расстроить пикник!
Зельда в ужасе отшатнулась.
– Он еще смеет упрекать меня за то, что я его поймала! Только у тебя хватает столько наглости… Шарлатан! Как можешь ты смотреть мне в глаза!
– Я не могу смотреть тебе в глаза, если ты стоишь ко мне задом! – раздался голос у нее за спиной.
Зельда быстро обернулась. В дверях стоял Мендель, одетый в серый костюм, точь в точь такой, какой она только что видела на нем в лесу.
– Мендель! – воскликнула она.
– Отец! – закричала Сарра, хватаясь за Мильтона, который ухватился за кресло, и все трое, с ужасом смотрели то на Менделя в сером костюме, стоящего на пороге, то на Менделя в халате, сидевшего на диване.
Оба Менделя расхохотались, как один.
– Что такое жена? Воздушный шар. Она поднимается в воздух. – сказал первый.
– Что такое муж? Балласт. Он остается на земле! – сказал второй.
Затем тот, что был в халате подошел к Зельде, но она в ужасе попятилась назад.
– Не бойся, Зельда, я настоящий. Если ты мне не веришь, взгляни на бородавку у меня на мизинце. А этот джентльмен, – продолжал он, указывая на другого Менделя, – мистер Джеймс Фенимор Куперберг, знаменитый актер театра «Палас», что на Второй Авеню. Это мой старинный приятель. Он пришел ко мне получить жалованье. Как раз кончилась неделя. Что такое служба? Воротник. Каждый любит, чтобы он был мягкий.
– Ну, про мою службу нельзя сказать, чтобы она была «мягкая», – сказал Куперберг, улыбаясь.
– Вы это наверное, про ежедневное катанье верхом? Знаешь, Зельда, я согласен заплатить сто долларов в минуту, лишь бы я мог лежать вот здесь на диване, и смотреть в окно, как этот бедный малый пляшет в седле! В наше время, если тебе нужно отдохнуть там, где отдыхает «общество», то тебе раньше нужно нанять актера, который бы разыгрывал твою роль. Тут так много нужно делать для отдыха, что не сможет выдержать никакое здоровье! Нужно работать, по крайней мере в две смены. Поэтому, когда я ездил в Нью-Йорк, я пригласил мистера Куперберга для дневной работы, а для себя оставил ночную. Потому, Зельда, что мое здоровье – это текущий счет в банке. Я не могу тратить больше того, что у меня есть.
И потому мистер Куперберг играет за меня в гольф, в теннис и катается верхом, а я только ем и сплю. В то время, как он обливается потом, я, лежа на диване покуриваю свою трубку. А ночью, когда он спит, как убитый, я иду в комнату Сарры и играю с Ссломоном. И мне нравится возиться с мальчишкой, потому, что я так хорошо отдыхаю за день, что для меня это только развлечение. В пять утра я одеваюсь и возвращаюсь сюда, делаю массаж Купербергу, и тогда он встает и едет кататься верхом. После катанья он отправляется завтракать в соседнюю гостиницу, а я схожу вниз и завтракаю вместе с тобой, Саррой и Мильтоном. Что такое жизнь? Игра в карты. С двумя колодами дела идут совсем хорошо!
После завтрака мы всегда встречаемся здесь. Он надевает мой костюм для гольфа, а я – халат. Он отправляется играть в гольф, а я принимаю ванну. Когда он, бедняга, возвращается домой усталый и измученный, я, свежий и здоровый спускаюсь вниз к ленчу. После ленча я прихожу сюда и ложусь спать, а Куперберг, уже в другом костюме, бежит на площадку для тенниса, где ему приходится потеть, как каменщику.
Вот так и идут дела. Я плачу Купербергу сдельно. Вот почему он так много катается, играет и гуляет.
Он так много делает за меня упражнений, что я теперь должен быть здоров на всю жизнь! Конечно, иногда он возвращается таким разбитым, что мне вечером приходится пойти и немного потанцевать за него, но для меня это одно удовольствие. Каждый день, я спокойно сижу здесь, попиваю чай, курю трубку и иногда пищу для него несколько изречений на бумаге, как настоящий писатель, чтобы он имел их при себе на тот случай, если ему придется встретиться с кем-нибудь, кто знает меня немного ближе. Что такое известный план? Автомобиль. Все колеса должны быть на месте. И я дал ему строгий приказ, чтобы он не попадался на глаза ни тебе, ни Сарре, потому что тогда пришел бы конец моему отдыху!.. Ну что ж, во всяком случае, я никогда еще так не отдыхал, как в эту неделю. Во всей гостинице только два человека и отдыхали как следует – Соломон и я. Мы ели и спали сколько хотели, а по ночам развлекались!
