KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Том 2

Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Том 2

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Чарльз Диккенс, "Наш общий друг. Том 2" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Тьма рассеялась, над ней наклоняется лицо.

— Это не может быть та красивая леди?

— Не понимаю, что вы говорите. Дайте, я еще смочу вам губы водкой. Я за ней ходила. Вам показалось, что меня долго не было?

Как будто женское лицо, обрамленное массой густых, темных волос. Серьезное лицо, женщина молода и красива. Но все кончено со мной на земле, это, должно быть, ангел.

— Давно я умерла?

— Не понимаю, что вы говорите. Дайте я опять смочу вам губы. Я спешила как могла и никого не привела с собой, чтоб вы не умерли от испуга, увидев чужих людей.

— Разве я не умерла?

— Не могу понять вас. Голос у вас такой тихий и невнятный, что я ничего не слышу. А вы слышите меня?

— Да.

— Вы сказали «да»?

— Да.

— Я шла домой с работы по тропинке мимо рощи (я нынче работала в ночной смене), услышала стон и нашла вас под деревом.

— С какой работы, милая?

— Вы спросили, «с какой работы»? На бумажной фабрике.

— Где это?

— Ваше лицо обращено к небу, вам ее не видно. Это совсем рядом. Вы видите мое лицо, вот здесь, между вами и небом?

— Да.

— Можно, я подниму вас?

— Потом.

— Только приподниму вашу голову и положу себе на руку? Очень осторожно, мало-помалу. Вы даже не почувствуете.

— Потом. Бумага. Письмо.

— Вот эта бумага, у вас на груди?

— Спасибо!

— Дайте я опять смочу вам губы. Вскрыть письмо? Прочесть его?

— Спасибо!

Стоя на коленях, она читает с удивлением и уже с полым интересом смотрит на неподвижное лицо.

— Я знаю эти имена. Я часто их слышала.

— Пошлете вы письмо, милая?

— Не могу вас понять. Дайте, я опять смочу ваши щеки и лоб. Вот так. О бедная! — Эти слова она говорит сквозь быстро капающие слезы. — О чем вы спросили меня? Погодите, я наклонюсь к вам поближе.

— Вы пошлете письмо, милая?

— Послать к тем, кто его написал? Вы этого хотите? Да, конечно.

— Вы никому его не отдадите, кроме них?

— Нет.

— Ведь и вы тоже состаритесь, и для вас придет смертный час, милая, так не отдавайте же никому, кроме них.

— Не отдам. Клянусь всем святым!

— Не отдадите приходу? (С судорожным усилием.)

— Нет. Клянусь всем святым.

— И не позволите приходу тронуть меня, даже взглянуть на меня? (Опять через силу.)

— Нет. Обещаю верно.

Измученное старое лицо озаряется выражением благодарности и торжества. Глаза, до сих пор мрачно глядевшие в небо, с новым выражением обращаются к сострадательному лицу, с которого катятся слезы, и сморщенные губы с улыбкой спрашивают:

— Как тебя зовут, милая?

— Меня зовут Лиззи Хэксем.

— На меня, должно быть, страшно глядеть. Ты не побоишься поцеловать меня?

В ответ ее губы с готовностью касаются уже холодеющего, но улыбающегося рта.

— Спасибо! А теперь подними меня, милая. И Лиззи Хэксем тихонько подняла видевшую много бурь седую голову — подняла высоко, к самому небу.

Глава IX

Кое-кому предсказывают судьбу

«Благодарим тебя за то, что тебе угодно было избавить сестру нашу от бедствий и горестей сего многогрешного мира». Так читал его преподобие Фрэнк Милви не совсем твердым голосом, ибо сердце подсказывало ему, что не все было благополучно между нами и сестрой нашей, лучше сказать, сестрой нашей перед законом — перед законом о бедных, и что мы иногда со страхом божиим читаем эти самые слова и над нашей сестрой и над нашим братом.

А Хлюп, к которому покойница никогда не поворачивалась спиной, до тех пор пока не сбежала от него, зная, что иначе им не расстаться, — Хлюп, по чистой совести, никак не мог отыскать в своем сердце той благодарности, которой от него требовали. С его стороны это был эгоизм, простительный однако, смеем надеяться; ведь сестра наша была ему больше чем матерью.

Эти слова были прочитаны над прахом Бетти Хигден, в уголку кладбища близ реки, кладбища такого убогого, что на нем не было ничего, кроме заросших травою холмиков, не было даже ни единой надгробной плиты. Может, не такой уж большой труд был бы для наших гробокопателей и каменотесов, если бы в наш все учитывающий век мы писали имена на могилах за общественный счет так, чтобы новые поколения знали, кто где лежит; чтобы солдат, моряк, эмигрант, возвратясь на родину, мог найти место, где покоится его отец, мать, товарищ детских игр или невеста. Возводя очи горе, мы говорим, что все равны в смерти; а ведь мы могли бы опустить очи долу и применить эти слова к живым, которые находятся еще здесь, на земле. Быть может, это слишком сентиментально? Но как вы скажете, милорды, почтенные господа и члены попечительных советов, неужели у нас не найдется места хотя бы для капельки чувства, когда мы приглядимся пристальнее к нашему народу?

Рядом с его преподобием, в то время как он читал, стояли его маленькая жена, секретарь Джон Роксмит и Белла Уилфер. Только они да еще Хлюп провожали Бетти Хигден до ее бедной могилы. Ни одного пенни не было прибавлено к деньгам, зашитым в ее платье; то, что так давно задумала эта честная душа, было теперь исполнено.

— Никак не могу выкинуть из головы, — сказал Хлюп, когда все уже было кончено и он стоял, неутешный, прислонившись этой самой головой к церковной двери, — никак не могу выкинуть из моей горемычной головы, что я не всегда старался катать для нее как следует, не работал изо всех сил, и теперь просто сердце разрывается, как подумаю об этом.

Его преподобие Фрэнк Милви, утешая Хлюпа, разъяснил ему, что даже лучшие из нас более или менее отстают в выполнении долга, так сказать, работая за своими катками, — а некоторые из нас даже и очень отстают, — и что все мы нерадивые, слабые, ненадежные слуги.

— Она была не такая, сэр, — возразил Хлюп, весьма огорченный этим подобием утешения и даже обиженный за свою покойную благодетельницу. — Будем говорить только за себя, сэр. Всякое дело она всегда делала как следует. И обо мне она как следует заботилась, и о питомцах тоже, и о себе самой позаботилась, да и обо всем, что ни возьмите, заботилась как надо. Ах, миссис Хигден, миссис Хигден! Такая вы были женщина, такая мать и такая работница, даже на миллион одной такой не сыщется!

С этими прочувствованными словами Хлюп отошел от церковной двери и, уронив свою горемычную голову на могилу Бетти в углу кладбища, заплакал навзрыд, в одиночку.

— Ее могила не кажется такой бедной, когда на ней видишь эту нехитрую фигуру, — сказал Фрэнк Милви, проводя рукой по глазам. — Богаче, я думаю, чем если б ее украшали все статуи Вестминстерского аббатства[14].

Хлюпа не стали тревожить, и все вышли за калитку кладбища, оставив его одного. Сюда уже доносился шум водяного колеса бумажной фабрики, словно смягчавший картину ясного зимнего дня. Они приехали совсем недавно, и Лиззи Хэксем теперь рассказала им то немногое, что оставалось добавить к письму, в котором она спрашивала, как ей поступить, приложив к нему письмо Роксмита. Лиззи оставалось рассказать только о том, как она услышала стон, и что произошло после этого, и как она получила разрешение поставить гроб с телом в чистой и пустой кладовой при фабрике, откуда они только что проводили покойницу на кладбище, и как свято была исполнена ее последняя просьба.

— Я бы не могла сделать это все сама, без помощи, — говорила Лиззи. — Не то чтобы я не хотела, но не смогла бы без нашего директора.

— Как! Того самого еврея, который нас встретил? — спросила миссис Милви.

— Милая, почему же нет? — заметил как бы между прочим ее муж.

— Он действительно еврей, — отвечала Лиззи, — и эта дама, его жена, тоже еврейка, и просил их за меня тоже еврей. Но я думаю, что нет на свете людей добрее.

— А вдруг они захотят обратить вас? — предположила миссис Милви, хотя и кротко, но слегка ощетинившись, как оно и следует супруге пастора.

— Захотят, что именно, сударыня? — переспросила Лиззи с тихой улыбкой.

— Обратить вас в свою веру, — сказала миссис Милви.

Лиззи покачала головой, все так же улыбаясь.

— Они никогда не спрашивали, какой я веры. Они попросили меня рассказать историю моей жизни, и я рассказала им. Они просили меня быть прилежной и верной долгу, и я это обещала. Они охотно и с радостью исполняют свой долг по отношению ко всем нам, кто здесь работает, а мы тоже стараемся исполнить свой долг. Правда, они делают даже больше, чем обязаны, потому что удивительно заботливы во всем, даже в мелочах.

— Не трудно заметить, что вы тут любимица, моя милая, — сказала маленькая миссис Милви не совсем довольным тоном.

— Я была бы просто неблагодарная, если б сказала, что меня не любят, — возразила Лиззи, — ведь меня уже повысили, дали мне доверенное место. Но все равно: сами они веруют по-своему и никому из нас не мешают верить по-своему. С нами они никогда не говорят о своей вере и о нашей не заводят никаких разговоров. И если б я была даже самая последняя работница на фабрике, все равно было бы то же. Они меня даже не спросили, какой веры была эта бедняжка.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*