Жорж Санд - Маленькая Фадетта
— По крайней мере, он ни с кем там не знаком, — думал он, — сразу он не подружится. Ему будет скучно и он вспомнит меня с сожалением. А когда он вернется, мы полюбим друг друга еще нежнее.
Уже три месяца прошло с отъезда Ландри и почти целый год с тех пор, как Фадетта, покинула родную страну. Но теперь ей пришлось вернуться, потому что с её бабушкой сделался паралич. Она ухаживала за ней с нежностью и усердием, но ничем не могла помочь в этой неизлечимой болезни. Через две недели старуха Фадэ отдала Богу душу, не приходя в сознание. Три дня спустя, Фаншон проводила на кладбище тело бедной старухи; уложив брата и поцеловав свою добрую крестную, которая спала в соседней комнате, она грустно села перед огоньком, догоравшим в печке, и прислушивалась к песенке сверчка:
Сверчок, мой маленький сверчок,
У каждой феи свой дружок.
Мелкий дождь барабанил в стекла; Фаншон думала о своем далеком друге… Вдруг кто-то постучал в дверь и спросил:
— Здесь-ли вы, Фаншон Фадэ, помните-ли вы еще меня?
Она поспешно открыла, и сердце её забилось от счастья, когда она очутилась в объятиях Ландри. Он узнал про болезнь её бабушки и про её возвращение. Желание её видеть побороло всякую осторожность, он пришел ночью, чтобы вернуться в Артон к утру.
Они провели всю ночь вместе, греясь у огня и беседуя очень серьезно; маленькая Фадетта напомнила Ландри, что здесь стоит еще теплая постель её покойной бабушки, и что неудобно было забываться в блаженстве. Но все-таки они радовались свиданию, не смотря на все их благие намерения, и любили друг друга еще больше прежнего.
Лень постепенно близился и Ландри стал унывать, что придется им расстаться. Он умолял Фаншон спрятать его на чердаке, чтобы он снова мог прийти к ней на следующую ночь. Но она разумно уговорила его, как всегда. Она уверила его, что разлука скоро кончится, и что она бесповоротно решила не уходить более никуда.
— У меня есть на то причины, которые тебе объясню после, — сказала она, — могу только обещать, что это не помешает нашей свадьбе. Кончай свою работу у хозяев; помни, что ты делаешь это для пользы твоего брата, чтобы он не видел тебя некоторое время, — так сказала мне крестная.
— Это только и удерживает меня в Артоне, — ответил Ландри;— много горя причинил мне мой бедный близнец. Хоть бы ты попробовала его вылечить, Фаншонетт, ты такая умница.
— Его только можно убедить, — сказала она, — другого средства я не знаю. Но он меня так ненавидит, что я не могу найти возможность поговорить с ним и утешить его.
— У тебя такой дар убеждения, Фадетта, что я уверен, он почувствует действие твоих слов, если ты поговоришь с ним. Пожалуйста, попробуй сделать это для меня. Не обращай внимания на его холодность и неприветливость. Застав его выслушать тебя. Ведь это для нас необходимо, моя Фаншон, чтобы наша любовь увенчалась успехом. Сопротивление брата будет самым большим препятствием.
Фаншон обещала, и они расстались, повторяя двести раз, что они любят друг друга на всю жизнь.
XXXIIIНикто не узнал, что Ландри приходил ночью. Сильвинэ наверно бы снова заболел и никогда не простил бы брата, что он видел Фадетту, а не его. Два дня спустя, маленькая Фадетта принарядилась, она теперь не была так бедна, её траур шел к ней и вся её одежда была из тоненькой саржи. Когда она проходила через город ла-Косс, ее многие не узнавали, так она выросла и похорошела в городе; от здоровой пищи и спокойной жизни, она пополнела и порозовела, как и подобало в её годы. Теперь ее нельзя было принять за переодетого мальчика, до того она стала стройной и привлекательной. Любовь и счастие отразились на её лице и манерах какой-то неуловимой прелестью. Хотя она и не была первой красавицей, как ее считал Ландри, но милее, стройнее и лучше её не было во всей стране. Она несла большую корзину на руке; Фадетта прямо вошла к Бессонньеру и попросила позволения видеть отца Барбо. Первый встретился ей Сильвинэ, он даже отвернулся, не скрывая своего отвращения к ней. Но она так вежливо спросила, где отец Барбо, что ему пришлось ей ответить и самому повести ее на гумно, там работал его отец. Маленькая Фадетта попросила отца Барбо указать ей место, где бы они могли поговорить наедине. На это он запер дверь и предложил ей сказать, что ей нужно. Холодный прием отца Барбо нисколько не смутил Фадетту. Она уселась на копну соломы и произнесла следующие слова:
— Отец Барбо, хотя моя покойная бабушка и сердилась на вас, а вы на нее, я все-таки считаю вас самым честным и надежным человеком во всей нашей стране. Это общий отзыв, и сама бабушка воздавала вам должное. Вы знаете, что я давно сошлась с вашим сыном Ландри; он много мне про вас говорил, так что я отлично вас знаю. Вот почему я решилась прибегнуть к вам и просить вашей помощи.
— Говорите, Фадетта, я никогда никому не отказываю в моих услугах, — ответил отец Барбо. — Вы смело можете на меня положиться, конечно, если моя совесть мне позволит исполнить вашу просьбу.
— Вот в чем дело, — сказала маленькая Фадетта, поднимая корзину и ставя ее у ног отца Барбо, — моя бабушка зарабатывала довольно много (даже больше чем думают), давая советы и приготовляя лекарства. Мы почти ничего не проживали, она никуда денег не помещала, а прятала их в яме подвала. Никто не знал, сколько у неё денег; иногда она мне показывала эту яму и говорила: «Здесь ты найдешь все мое имущество, когда меня не станет. Все достанется тебе и брату. Я не даю ничего вам теперь, чтобы вы больше получили после моей смерти. Не позволяй судейским касаться до твоих денег; они сдерут с тебя издержки. Сохрани капитал, прячь его всю жизнь, чтобы в старости ты не нуждалась». Я исполнила её волю, когда ее похоронила; я взяла ключ от подвала, разломала кирпичи в указанном месте и приношу вам все, что я нашла в корзине, отец Барбо. Пожалуйста, поместите деньги, куда вы найдете нужным, поступив по закону; я ведь ничего ровно не знаю, вы можете предохранить меня от больших издержек.
— Очень вам обязан за ваше доверие, Фадетта, — сказал отец Барбо, не открывая корзины, несмотря на свое любопытство, — но я не имею права получать ваши деньги и следить за вашими делами. Я не ваш опекун. Ваша бабушка, вероятно, оставила завещание?
— Нет, она ничего не оставила, так что мой природный опекун — моя мать. Вы же знаете, что я давно не имею о ней никаких известий и даже не знаю, жива-ли она бедняжка! Затем, у меня остается только моя крестная мать, Фаншетт, она женщина честная и хорошая, но совсем не способна управлять имуществом и сохранить его. Она бы всем про это разболтала, поместила бы его плохо и незаметно для себя уменьшила его, без умысла, бедная, милая крестная!
— Так ваше имущество значительно? — спросил отец Барбо, его глаза невольно не могли оторваться от крышки корзины; он ее поднял, желая ее свесить. Но она была до того тяжелая, что он изумился и произнес:
— Если это медь, так можно нагрузить любую лошадь.
Умная, как бесенок, Фадетта внутренне забавлялась над его любопытством. Она сделала вид, что хочет открыть корзину, но отец Барбо ей не позволил, находя, что он нарушит свое достоинство.
— Это меня не касается, — сказал он, — я и не имею права знать ваши дела, раз я не могу сохранить ваши деньги.
— А надо, чтобы вы мне оказали эту небольшую услугу, — настаивала Фадетта. — Я сама ничего не понимаю, как моя бабушка, и счет после ста меня пугает. Потом я не знаю ценности старых и новых монет. Только на вас я и могу положиться; скажите мне, богата я или бедна, я хочу наверно знать, сколько я имею?
— Посмотрим, — сказал отец Барбо, он не мог дольше вытерпеть, — вы у меня немного просите и я не должен вам отказать.
Тогда маленькая Фадетта ловко подняла крышки корзин и вынула два больших мешка, в каждом было по две тысячи денег.
— Это премило, — одобрил отец Барбо, — вот вы и богатая невеста! На ваше приданое многие польстятся.
— Это еще не все, — сказала Фадетта, — на дне корзины еще что-то есть! — И она вынула кошелек из чешуи и высыпала содержимое в шляпу отца Барбо. Там было сто старинных луидоров; при виде их добрый человек вытаращил глаза. Когда он их сосчитал и вложил их обратно в кошелек, Фадетта вынула второй такой же, потом третий и четвертый, и в конце концов набралось золотом, серебром и мелкой монетой немного менее сорока тысяч франков. Эта сумма составляла треть имущества отца Барбо в строениях; он в первый раз в жизни видал сразу столько денег, потому что деревенские жители никогда не обращают имущества в капитал.
Вид денег всегда приятен мужику, как бы ни честен и бескорыстен он ни был. На мгновенье, даже голова отца Барбо вспотела. Когда он все сосчитал:
— Тебе немного денег (22 экю) не достает до сорока тысяч франков, — сказал он. — Можно сказать, что ты наследовала две тысячи пистолей[6]. Ты стала самой завидной невестой, Фадетта, а твой братишка может остаться хилым и хромым на всю жизнь, ему не придется ходить по своим полям пешком, а ездить в кибитке. Радуйся, ты — богачка, можешь всем это повторять и выбрать себе красивого мужа по вкусу.
![Жорж Санд - Волынщики [современная орфография]](/uploads/posts/books/141636/141636.jpg)
