Луи-Фердинанд Селин - Феерия для другого раза II (Норманс)
– Свинья! Свинья!
Буумс! бааамс! я вас не слышу! ну? ну? все кругом обрушивается, обваливается, грохочет!.. меньше чем за минуту, куда там, за четыре секунды, да нет, за две секунды мир изменился… я могу туда пойти! но я мешкаю… ни консьержка, ни Лили на меня не смотрят… они заняты одной мыслью: Жюль, любовь моя! чтоб я не сбежал, не удрал, не выпрыгнул! не трогал бы этого калеку-обрубка! не пульнул бы его в пространство! чтобы не унесло его… на восток! юг! север!.. я заставлю его парить над Лондон-стрит во взрывных потоках!
Вот когда бы они рванули к нему! они! они бы крикнули: «Играй мелодию!» может, это Страшный Суд? и он не бросает свой рожок! буря, качка, молнии! а рожок у него на шее… на шнурке! ну? ну и?… моя очередь смеяться!
– Почему вы смеетесь? почему?
– Потому что сейчас мы все затанцуем! и буфет, и привратницкая! и запрыгает ваша кривая рожа! Образина! и мельница! полька гончарных дел мастера!
Ах, она считает меня дураком! а я, я не могу не смеяться! могу же я немного повеселиться! щекотка!.. Бууум! пебо обрушивается на нас! горят крылья! три крыла!..
– А ваш мастодонт с пташками! храпун! Я его окликаю.
– Нет, нет цыплят, доктор! давно нет! бумаги!
– Ах, бумаги! он тоже взлетит! и сгорит! и его птички тоже!..
– Сюда, Пирам! сидеть, Пирам! оставайся с нами!
– В печь толстяка! но не Пирама!
Я обнимаю Пирама! прижимаю его… только у животины есть сердце… он скулит, жалеет свою девку! а ей-то на него наплевать! спряталась, скрылась!.. его маленькая хозяйка! эй-эй! эй-эй! нас всех облапошили! ригодон! бууум! да пусть все рушится! феерия!
Проспект разваливается на части!.. бомбы! они развлекаются, мы смеемся… только это нам и остается! тысячи и тысячи самолетов пролетают над морями, океанами, поднимаются к звездам, летят над горами, над Бюцентавром,*[102] Альпами, и только для того, чтобы устроить бесцельную вакханалию! чертова немчура, из-за нее переворачивают все вверх дном!.. Грюююк!.. Грюююк!.. Грюююк!.. их авиация – полное дерьмо… ну повезло! да здравствует метро! да здравствует станция «Жоффрен»!
Только чтобы эта падаль не вылезла из-под стола, из своего говна! никогда! задохнувшиеся, спекшиеся, вонючие, пусть подыхают! Бууум!
– Не двигайся, Андрэ!
Этот тоже не двигается!.. консьержка думает только о Жюле, и все, беспокоится только за него!..
– Бедный Жюль!.. бедный Жюль!..
Он притягивает к нам молнии, смерть… ох, женщины… надо было бы покончить с ним раньше, надо было бы придушить его в его же мастерской, тогда бы он не стоял сейчас там, вверху! не навлекал бы на нас английские армады!
– Бедный Жюль!.. бедный Жюль!..
Лили опять за свое! Как она за него переживает!
Для начала, как он туда залез?… не сам же?… подумайте, винтовая лестница!.. а еще его дрожащие руки… кончики пальцев… электрические разряды!..
– Замолчи, Пирам! Заткнись!
Он лает на Туанон… пусть она убирается… он хочет… он такой же глупый пес, как и верный… Туанон, она всегда была зла к нему!.. всегда!.. удар карабином по носу!.. тресь! тресь!.. на конце поводка… и за «да» и за «нет»… уже какое-то время я их встречаю на углу улицы… она его выгуливает… и специально бьет при мне… «Да не бей же его так! Оставь его в покое! Со своим карабином, еще и металлическим!..» Сколько же лет Туанон?… Одиннадцать лет я ее знаю, я их всех лечил!.. всю семью… маму, тетку, отца, ее… Туанон Мюрбат, милая девочка!.. у Пирама кончик носа израненный, потрескавшийся, самое чувствительное место… я глажу его нос, ощупываю, держу в руке, здесь…
– Пирам, пошли со мной, не плачь, дурачок!..
Но он хочет найти под столом не меня, а Туанон… Точно: ррррр!.. шлеп!.. бусы… на тротуар!
Мы в глубине привратницкой… вверх ногами… или нет… не знаю… просто говорю, как есть… дом качается… дергается…
– Он уже это говорил!
Я слышу!.. и что? Если бы вы забыли, о чем речь, я бы потерял нить!.. у меня нет личного кинотеатра, чтобы демонстрировать вам фильм в комфортабельных условиях… или прокручивать во сне… и никакого «шумового оформления», разумеется… никаких придирчивых и ядовитых критиков, ругающих мои гениальные способности!.. на мою долю достается только враждебность народа и катастрофа!.. теряю катастрофу, теряюсь сам! Теплые ветра и слова!
– Сволочь! Шарлатан! Вонючий сутенер!
Назовите меня так, если увидите меня в привратницкой полностью вооруженным! Но я не хочу, чтобы вы обо мне так подумали!.. и прошу прощения за сентименты! Я так отшлепаю Туанон, что она запомнит это надолго! Пусть поорет раз в десять громче Пирама! И немедленно! Если бы я не боялся ее отца… я уже это говорил… я бы всыпал ей по жопе уже раз десять!.. сто раз!.. эта девица действует мне на нервы… притворщица, хитрюга… она это знает… она специально ищет со мной встречи… то на одной улице… то на другой… называется, она выгуливает свою собаку!.. или спешит «по поручениям»… неправда!.. неправда!.. «Здравствуйте, доктор!»… что, опять здесь случайно?… ложь! ложь!.. это все подстроено!.. это отец… ох, отец!.. ох, все нормально!.. я увяз!.. опасный и грязный тип!.. Памела говорит, что у него, якобы, имеется «сеть»… да, у него! Грязный притворщик… пусть он будет хоть «капитаном», там… Памела, моя горничная… он сказал ей: «Я ему все кишки выпущу!»… это он обо мне… возможно, это не совсем точно, но что-то в этом есть, когда я прохожу мимо и говорю «Здравствуйте!», – он мне не отвечает!.. он захлопывает пасть… я видел… а вы, видели его за прилавком самого маленького магазинчика на улице Бонн?… в «Ля Турель»… на углу Труа-Фрер… «Древесный уголь»… я шел вверх от метро…*[103] «Здравствуйте!»… я специально к нему обращался… он отворачивался… особенно после Сталинграда… его жена поджимала губы… это нарочно девчонка подлавливала меня на каждом углу… «Здравствуйте, доктор!»… ее пес на поводке… она его била, чтобы я это видел!.. ее бы схватить и хорошенько отшлепать… я потом часто думал об этом, ее отец меня так люто ненавидел, особенно из-за истории с «Сопротивлением», и потому что знал меня как непьющего… впрочем, это не так уж и важно…
Чтобы вызвать ненависть в ком-то, много не нужно… вообще ничего не нужно… это как любовь… притворство… и так до смерти, мадам!.. когда говорили, что я пью только воду, я тут же пресекал… он хотел заставить меня уважать его дочь!.. я упрямился… потому, что он был «капитан»… «шеф»… по крайней мере, так говорит Памела… и другие тоже «говорят»… «настоящий оккультный стрелок»… Ламбреказ тоже, намекал, гравер говорил определенно: «Берегитесь!..» чего?… в таких жутких условиях Мюрбат тоже вполне мог, оккультный не оккультный, взлететь на воздух так же, как мы!.. или провалиться с треском в какую-нибудь огромную дыру!.. и его барахло! его широкий прилавок и его «Турель»! и его уголь! и все его ромы! Ах, грог, мсье! гнусное пойло с фюшиной!..*[104] в пекло! Жулик, какого поискать!.. капитан Мюрбат, скажите пожалуйста!.. да, я еще кое-что знаю о нем… просто, я не все говорю… он был хозяином четырех островков, почти что «сектор»!.. но не такой крутой, как Шармуаз… Шармуаз командовал юго-западом… так сказать!.. так называемым… «Аббатиссы»… «Пигаль», улица Аньер!.. до Медрано, четырнадцать улиц и семнадцать притонов!.. какое-то время все эти четырнадцать улиц сильно трясли!.. барабум! тоже не конфетка! Мюрбат командовал «севером»… тоже дрожащим… Дюфэйль… Кардине… Франкёр… двадцать пять улиц, плюс притоны… шесть!.. что и кого они освободят, когда все испарятся?… если их самих не разнесет!.. в атмосферную пыль!.. похоронит в воронках! Все эти шуточки с бомбами не имеют никакого смысла, одни только неприятные сюрпризы, физические, математические, моральные!.. чей-то каприз и наше маленькое счастье! Тем хуже, Иисусе!
Меня швыряет у окна!
– Пьяница! Убивец! Шут гороховый!
Я не хочу сорвать голос… отправляя в его адрес самые худшие оскорбления! Вранг! Буммм!.. что-то летит кубарем! и дзынь! бзынъ! снова звуки цимбал! цимбалы! что я себе воображаю!.. Лили и консьержка обнимают меня.
– Доктор, не двигайтесь! Фердинанд,*[105] я прошу тебя!
Как Дельфина и невестка… они меня ласково удерживают… тем более, я больше не могу… это уже не улица… льющийся поток!.. огненный поток… даже больно смотреть… я отворачиваюсь, закрываю глаза… но даже привратницкая залита ослепительным светом… буфет освещен просто невыносимо ярко!.. и молитвенная скамеечка… тут есть такая скамеечка… подскакивает к потолку!.. эта крошка сейчас вывалится из окна!.. ах, купол! Еще один купол!.. розовый! я думаю о Лютри! его купол!.. его семейка!.. и люстра мадам Туазель… я говорю глупости? вы скажете, что я говорю глупости!.. купол!.. парашют!.. черт!.. где сейчас семейство Лютри?… висят под своим куполом! а у нас тоже есть свой! весь стеклянный и розовый!.. и колышется! динг!.. бинг! потолок бзыннь!.. эта хрупкость просто поразительна в своей крепости!
