Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)
Но все это не послужило ни къ чему, и мнѣ не открывалась утѣшительная перспектива; я выжидала, я вела правильную, умѣренную жизнь, но мнѣ ничего не представлялось, а между тѣмъ мой капиталъ быстро уменьшался, и я не знала, что мнѣ дѣлать; ужасъ приближавшейся нищеты угнеталъ мою душу; у меня были небольшія деньги, но я не знала, куда ихъ помѣстить, да притомъ я не могла жить одними процентами съ моего капитала, по крайней мѣрѣ въ Лондонѣ.
Наконецъ, передо мной открылась новая арена. Въ домѣ, гдѣ я квартировала, жила одна дама изъ сѣверной провинціи. Я познакомилась съ ней и она очень часто въ разговорахъ со мной выхваляла мнѣ жизнь въ своей провинціи; она описывала необыкновенную дешевизну всѣхъ продуктовъ, ихъ изобиліе, разсказывала, какое пріятное общество можно встрѣтить тамъ, и много другихъ подобныхъ вещей; она такъ увлекла меня своими разсказами, что однажды я сказала ей: вы меня почти соблазнили поселиться въ вашихъ мѣстахъ; я вдова и хотя у меня есть достаточныя средства для жизни, однако я не имѣю возможности увеличивать свои доходы; а между тѣмъ Лондонъ это мѣсто всякихъ сумасбродствъ и излишествъ, и я вижу, что здѣсь я не могу проживать менѣе ста фунтовъ въ годъ, отказывая себѣ даже въ прислугѣ и принуждая себя жить совершенно уединенно, какъ будто по необходимости.
Если бы этой женщинѣ было извѣстно мое дѣйствительное положеніе, она бы никогда такъ заманчиво не разставляла своей западни, она никогда бы не дѣлала столько докучливыхъ подходовъ съ цѣлью заманить къ себѣ бѣдное, разбитое созданье, которое не могло принести ей ничего особеннаго; я же дѣйствительно находилась въ такомъ безнадежномъ положеніи, хуже котораго, мнѣ казалось, не могло быть и потому я не очень заботилась о товъ, что случится со мной, если я поѣду съ ней; такимъ образомъ послѣ многихъ приглашеній съ ея стороны и увѣреній въ искренней дружбѣ я позволила убѣдить себя отправиться съ ней и вслѣдствіе этого готовилась къ отъѣзду, хотя совершенно не знала, куда я поѣду.
Однажды утромъ мнѣ пришло на мысль отправиться самой въ банкъ, куда я часто ходила за полученіемъ процентовъ по нѣкоторымъ бывшимъ у меня билетамъ и гдѣ я познакомилась съ однимъ честнымъ клеркомъ по слѣдующему поводу: разъ я невѣрно сосчитала слѣдуемые мнѣ проценты и взяла меньше, чѣмъ было нужно; я уже уходила, когда онъ вернулъ меня и выдалъ мнѣ недополученную сумму, вмѣсто того, чтобы положить ее къ себѣ въ карманъ.
Итакъ я пошла въ банкъ и, увидя тамъ своего клерка, просила его посовѣтовать мнѣ, бѣдной, одинокой вдовѣ, какъ поступить съ моими деньгами. Онъ сказалъ, что онъ съ готовностью поможетъ мнѣ устроить свой капиталъ такимъ образомъ, что я не понесу ни малѣйшей потери, что онъ порекомендуетъ мнѣ своего знакомаго, человѣка глубоко свѣдущаго въ банковыхъ операціяхъ, который служитъ въ другомъ банкѣ и на честность котораго онъ полагается вполнѣ.
— Я могу отвѣчать за каждый его шагъ, — прибавилъ онъ, и если вы потеряете хоть одинъ фартингъ, то зачтете его на мой счетъ; этотъ джентльменъ охотно помогаетъ всѣмъ и всегда готовъ сдѣлать доброе дѣло.
Онъ просилъ меня придти въ тотъ же вечеръ послѣ закрытія банка, чтобы познакомиться съ его другомъ. Во время этого свиданія я сразу вполнѣ убѣдилась, что буду имѣть дѣло съ честнымъ человѣкомъ. Его лицо, его разговоръ, и наконецъ общіе хорошіе о немъ отзывы разсѣяли всѣ мои сомнѣнія на его счетъ.
Придя къ нему на другой день, я чувствовала себя гораздо свободнѣе и подробно изложила ему положеніе своихъ дѣлъ; я объяснила ему, что я вдова, пріѣхала изъ Америки, что я одинока и не имѣю друзей, но имѣю небольшія деньги, очень небольшія, и прихожу въ отчаяніе отъ страха потерять ихъ, я не знаю кому довѣриться и поручить заботы о моемъ крошечномъ капиталѣ; я отправляюсь на сѣверъ Англіи, желая устроиться подешевле, не растрачивая своего капитала, который я бы охотно помѣстила въ банкъ, но боюсь забрать съ собой банковые билеты; оставить же ихъ здѣсь я могла бы только тогда, если бы у меня былъ человѣкъ, который бы велъ мои денежныя дѣла, но такого у меня нѣтъ.
На это онъ сказалъ:
— Отчего вы не изберете себѣ такого управляющаго, который бы сразу взялъ въ свое вѣдѣніе васъ и ваши деньги, тогда вы избавили бы себя отъ всякихъ заботъ?
— Но быть можетъ я избавила бы себя отъ своего капитала, — отвѣчала я;- нѣтъ, я боюсь рисковать.
Однако я помню, что при этомъ я подумала такъ: я бы желала, чтобы ты болѣе откровенно поставилъ этотъ вопросъ, и тогда мнѣ пришлось бы серьезно подумать прежде, чѣмъ на твое предложеніе отвѣчать тебѣ нѣтъ!
Онъ долго говорилъ на эту тему и разъ или два мнѣ показалось, что онъ питаетъ на счетъ меня серьезныя намѣренія, но, къ моему огорченію, я скоро узнала, что онъ женатъ и повидимому находится въ такомъ же положеніи, какъ мой послѣдній любовникъ, то есть, что его жена или лунатикъ, или что-нибудь въ этомъ родѣ. Однако мы больше не касались этого вопроса. Онъ объявилъ мнѣ, что теперь у него есть срочныя дѣла и что, если я желаю придти къ нему, когда онъ ихъ кончитъ, тогда мы обдумаемъ, какимъ образомъ помѣстить безопасно мои деньги. Я сказала, что я приду, и просила сообщить мнѣ, гдѣ онъ живетъ. Онъ написалъ свой адресъ и, прочтя его, сказалъ:
— Вотъ вамъ, леди, мой адресъ. Если вамъ угодно вы можете вполнѣ положиться на меня.
— Да, сэръ, — отвѣчала я, — я думаю, что могу вполнѣ положиться на васъ, такъ какъ вы говорите, что вы женаты, а я не ищу мужа. Кромѣ того я довѣряю вамъ всѣ мои деньги, а если я ихъ потеряю, тогда мнѣ уже нечего будетъ полагаться на кого-бы то ни было.
Затѣмъ онъ шутя наговорилъ много милыхъ любезностей, которыя мнѣ очень пришлись бы по сердцу, если бы онѣ были серьезны; наконецъ, я ушла и была у него опять въ семь часовъ вечера.
Теперь онъ сообщилъ мнѣ нѣсколько своихъ предположеній относительно помѣщенія моихъ денегъ въ банкъ, съ тѣмъ чтобы я могла получать на нихъ проценты, но каждое изъ этихъ предложеній было соединено съ такими затрудненіями, что не представлялось никакого выхода, и это вполнѣ подтверждало его неподкупную честность. Я съ полной искренностью объяснила ему, что совершенно спокойно поручаю ему завѣдываніе моими небольшими дѣлами, если только онъ пожелаетъ быть управителемъ бѣдной вдовы, не имѣющей возможности предложить ему вознагражденія.
Онъ улыбнулся, потомъ всталъ, почтительно поклонился и сказалъ, что онъ въ восторгѣ отъ моего прекраснаго мнѣнія о немъ, но что онъ никакъ не можетъ принять на себя отъ меня порученія, которое дастъ поводъ мнѣ думать, что онъ дѣйствуетъ изъ личныхъ интересовъ, причемъ въ случаѣ моей смерти у него могутъ вознивнуть споры съ моими душеприкащиками, чего онъ боится болѣе всего.
Я отвѣчала ему, что у меня нѣтъ ни наслѣдниковъ, ни родныхъ въ Англіи и послѣ моей смерти единственнымъ душеприкащикомъ и наслѣдникомъ можетъ остаться только онъ, по крайнѣй мѣрѣ до тѣхъ поръ, пока не измѣнится мое положеніе, о чемъ я вовсе не думаю; если же я умру такою же вдовой, какъ теперь, тогда все мое состояніе перейдетъ къ нему, чего онъ вполнѣ заслуживаетъ, благодаря своей честности, въ которой я глубоко убѣждена.
При этихъ словахъ онъ измѣнился въ лицѣ и спросилъ, что заставляетъ меня относиться къ нему съ такимъ довѣріемъ и расположеніемъ. Затѣмъ онъ восторженно объявилъ, что искренно полюбилъ меня и жалѣетъ, что онъ женатъ; я, улыбнувшись, отвѣтила, что такъ какъ онъ женатъ, то мое предложеніе не можетъ внушить подозрѣнія, будто я имѣю на него виды, и что его непозволительное сожалѣніе является преступленіемъ по отношенію къ его женѣ.
На это онъ возразилъ:- вы не правы, потому что я женатъ и не женатъ въ одно и то же время, и мнѣ нисколько не грѣшно желать, чтобы моя жена была повѣшена.
— Я не знаю условій вашей жизни, сэръ, — сказала я, — но ужели можно назвать невиннымъ желаніе смерти своей женѣ?
— Я говорю вамъ, — повторилъ онъ, — что она жена мнѣ и не жена; но вы не знаете ни меня, ни ее.
Я перемѣнила разговоръ и обратилась къ своему дѣлу, но увидала, что онъ мало интересуется имъ, а потому предоставила ему говорить; тогда онъ передалъ мнѣ подробности своей жизни съ женой, слишкомъ длинныя, чтобы повторять ихъ здѣсь; достаточно будетъ сказать, что раньше, чѣмъ занять это мѣсто, онъ жилъ за границей, гдѣ его жена имѣла двухъ дѣтей отъ одного армейскаго офицера; по пріѣздѣ въ Англію, онъ примирился съ этимъ, прекрасно обходился съ ней; тѣмъ не менѣе она убѣжала съ однимъ приказчикомъ, захвативъ съ собою все, что могла взять; «такимъ образомъ, добавилъ онъ, вы видите, миледи, что она дѣйствуетъ такъ не ради нищеты, которая служитъ соблазномъ для всѣхъ людей, а просто потому, что она порочная женщина».
