Пэлем Вудхауз - Общество для Генри
Со второго и более пристального взгляда Генри уяснил причину этого сходства, а именно, что по лужайке действительно разгуливает его племянник, и в праведном гневе устремился вперед с видом дядюшки, который намерен потребовать объяснений.
— Алджи! Какого черта ты здесь делаешь?
Алджи обернулся с радушной улыбкой. Он любил главу семейства и сожалел, что практически лишен удовольствия его видеть.
— Ах, Генри, я все гадал, когда ты выйдешь из-за левой кулисы, или как там это называлось в твои театральные дни. Ты прекрасно выглядишь.
— Плевать, как я выгляжу.
— Мне — не плевать, — с мягкой укоризной отвечал Алджи. — Я день и ночь тревожусь о твоем здоровье. Я только что говорил себе: «Интересно, как там Генри. Надеюсь, здоров. Ни головокружений, ни потливости, ни икоты или тошноты». Рад видеть, что ты цветешь. У меня камень с души свалился.
— Сколько раз я говорил, чтобы ты не смел сюда соваться?
— Прости, не помню. Однако, боюсь, тебе придется меня пустить — по крайней мере, на то время, пока здесь гостит мистер Стикни.
— Что?!
— Как только он вернется с шоколадом, он возьмет меня к себе камердинером.
— Что?!
— Ты всегда твердил, чтобы я шел работать, вот я и пошел. Однако на самом деле все глубже. Ты видел Джейн?
— Минуту назад.
— Она тебе объяснила?
— Что?
— Наши планы, как тебе помочь. Она пришла ко мне в гостиницу и рассказала про пресс-папье.
— Что?!
— Ты все время говоришь «что». Искренне советую тебе избавиться от этой привычки. Да, насчет Стикни и украденного пресс-папье. Я выкраду его обратно, мне, как камердинеру, это будет раз плюнуть. Наверняка он спрятал его где-то в комнате, я буду постоянно туда заходить. Думаю вернуть твое пресс-папье в рекордное время. Учти, для кого попало я бы это делать не стал, потому что всегда есть шанс, роясь в вещах, обнаружить его за спиной, а это, согласись, более чем неприятно, но, несмотря на твою странную привычку бегать от меня и не пускать меня в дом, я всегда был к тебе расположен и готов рискнуть.
— О, Господи! — сказал Генри. Он напряженно думал.
Менее всего он хотел делиться тайнами с Алджи, чьей сдержанности не очень-то доверял, однако порой обстоятельства бывают сильнее нас, и сейчас был именно такой случай.
Уэнделл Стикни решительно отказывается нести пресс-папье на почту и не доверяет эту задачу Генри. Однако он наверняка согласится, чтобы посылку отнес камердинер. Лучшего выхода не придумать.
Решать надо было быстро, и Генри больше не колебался.
— Алджи! — воскликнул он.
Алджи поднял руку.
— Я знаю, что ты скажешь, Генри. Что хорошо бы в мире было больше таких племянников, ибо именно в них нуждается мир.
— Нет.
— Нет? — уязвленно ответил Алджи. — Конечно, мне благодарности не нужно, однако немного признательности не помешало бы.
— Ты можешь сохранить тайну?
— Не помню, чтобы такое случалось, но попробую.
— Тогда слушай, — сказал Генри и, предварив свои слова строгим наказом ничего не говорить Джейн, не то она на корню зарубит всю эту затею, выложил перед племянником факты.
Алджи слушал дядю с новым уважением. Он никогда бы не подумал, что у Генри достанет хладнокровия и дальновидности, чтобы задумать такой план, а уж тем более — чтобы провести операцию, в которой малейший неверный шаг чреват сроком в кутузке. Его энтузиазм рос с каждым словом. Когда Генри закончил рассказ, Алджи объявил, что с искренним удовольствием поможет в столь благородном деле.
— Давай повторим основное. Слабость в поджилках мешает Стикни самому отнести посылку.
— Да.
— И он не позволяет сделать это тебе.
— Да.
— И ты хочешь, чтобы он поручил это дело мне.
— В точности.
— Считай, что уже поручил. Быть может, в чем-то я не силен, но уж пакет донести до почты способен. Однако мне пришла в голову мысль, — сказал он. — Раз не надо выкрадывать пресс-папье, зачем мне идти в камердинеры? Меня вовсе не увлекала эта перспектива, я согласился только ради тебя. Правда, Джейн говорила, что обязанности человека, служащего под знаменами Стикни, довольно легки, но я спрашиваю себя, а достаточно ли они легки? Даже в самых благоприятных условиях работа камердинера — это труд. Чистить ботинки, гладить брюки. Лучше представь меня племянником, который приехал на несколько недель погостить за городом.
При словах «на несколько недель» у Генри по спине пробежал холодок, но поскольку он был, как сказал Алджи сестре, в сущности славный малый, испуг быстро прошел. Если повезет, подумал он, удастся избавиться от племянника задолго до названного срока. Он уже выставлял Алджи за дверь, сумеет выставить снова. Тут главное настойчивость и воля к победе.
— Хорошо, — сказал он, — но послушай, Алджи. Как только пресс-папье будет у Стикни в банке, я получу чек на тысячу фунтов…
— Что замечательно.
— И любая попытка с твоей стороны запустить в них лапу…
— Мой дорогой Генри!
— …будет пресечена на корню. Я хочу, чтобы ты это усвоил. Тебе ничего не светит.
Алджи успокоил его взмахом мундштука.
— Конечно, конечно, конечно. У тебя нет ни малейшего повода для беспокойства. У меня в мыслях не было откусывать от твоей доли. Вполне достаточно, если ты позволишь погостить у тебя неделю или чуть больше.
— Зачем?
— Я надеюсь заинтересовать Стикни деловым предложением.
— Нда. Ну, в таком случае…
— Вот и хорошо.
Генри задумался.
— А камердинер?
— Что камердинер?
— Стикни ждет камердинера. Как мы объясним…
— Куда он делся? Очень просто. Скажи, что он приехал, взглянул на дом и умчался, как нимфа, вспугнутая во время купания. Любой тонко чувствующий камердинер при взгляде на Эшби-холл почувствует, что ему будет лучше в другом месте.
Генри с минуту молча смотрел на родовое гнездо, потом согласился, что причина вполне убедительная.
— Ладно, только я должен буду объяснить все Келли.
— А я — Джейн. Скажу, что сдрейфил и пошел на попятную. Она поверит. Кто это там идет?
— Где?
— В аллее.
— А, это Стикни.
— Ну, ну. Значит, тот самый Стикни, о котором я столько наслышан. Окликни его и, как только представишь меня, оставь нас вдвоем, — сказал Алджи. Генри, выполнив инструкцию, оставил его наедине с Уэнделлом, и Алджи пустил в ход все то обаяние, которое безденежный молодой человек может найти для сертифицированного миллионера. Вид Стикни его ободрил — сразу было видно, что это не бесчеловечный магнат; если он и раздавил кого-нибудь, как муху, по внешности этого не скажешь. Напротив, он производил благоприятное впечатление человека, который легко поддастся на уговоры дать в долг.
Мистер Стикни, со своей стороны, тоже повел себя очень душевно. Как уже сообщалось, погода стояла жаркая, и по дороге из Эшби-холла в деревню у него совсем пересохло в горле. Уэнделл поправил беду, пропустив несколько кружек в «Жуке и Клене», а хозяин «Жука и Клена» варит очень крепкое пиво, почти как знаменитое «ревизорское» в Оксфорде — говорят, две кружки гарантированно отправляют под стол самого стойкого посетителя. Уэнделл был весел, беспечен и не понимал, с какой стати испугался частного сыщика, который, вероятно, не в силах сыскать барабан в телефонной будке. Он не смутился, даже когда Алджи, исчерпав тему погоды, упомянул, что дядя ввел его в узкий круг заговорщиков.
— А, так вы в курсе? — весело спросил Уэнделл.
— И от всей души одобряю, — заверил Алджи. — По-моему, страшная глупость, что людям не разрешают продавать фамильные ценности. Я часто это говорю.
— Кому? — спросил мистер Стикни, поднося спичку к авторучке, которую вынул из нагрудного кармана, ошибочно приняв за сигару. (Он решил, что снова начнет курить.) Те, кто позволяет себе слишком много домашнего пива в «Жуке и Клене» все время делают такие ошибки.
— Разным своим друзьям.
— Так у вас есть друзья?
— Куча.
— У меня тоже, главным образом в Клубе Коллекционеров. Это такой клуб в Нью-Йорке, называется Клуб Коллекционеров, потому что его члены — коллекционеры. Чтобы туда вступить, надо быть коллекционером, а под коллекционером я разумею человека, который что-нибудь коллекционирует.
— Абсолютно.
— Я не знаю, что значит ваше «абсолютно», но таков порядок. Если вы коллекционер, вы вступаете в Клуб Коллекционеров и получаете возможность общаться с другими коллекционерами.
— Очень разумно придумано, — сердечно заметил Алджи.
— И я так думаю, но моя сестра Лоретта говорит, что это расточительство и лучше бы я из него вышел. Знаете мою сестру Лоретту?
Алджи выразил сожаление, что не имеет такого удовольствия.
— Странно, — сказал мистер Стикни. — Она везде бывает. Тяжелая женщина.
— Характер?
— Вес. Не может удержаться от мучного. Эта чертова сигара не тянется.
