Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 2)
— Меня это не касается! — сердито выкрикнул контролер из своей освещенной конурки.
Тут-то к ним и подошел Артур и протянул Костигану руку со словами:
— Вы меня не узнаете, капитан? Пенденнис. — А потом снял шляпу и поклонился дамам.
— Мой милый мальчик! Дорогой мой друг! — вскричал капитан, горячо пожимая руку Пенденниса, и поспешил объяснить ему то, что называл "несчастным стечением обстоятельств". У него-де был пропуск на двоих, от мистера Ходжена, он сейчас в саду, поет (как в Черной Кухне и на концертах для знати) "Гробозора", "Смерть генерала Вулфа", "Кровавое знамя" и другие излюбленные публикой песни, а имея пропуск на двоих, капитан Костиган подумал, что по нему пройдут и трое, и вот пригласил своих добрых знакомых. Но по пути он потерял пропуск — ума не приложит, куда он мог деться! И теперь дамам предстояло ехать домой, и одна из них, как заметил Пен, была этим очень огорчена.
Мог ли Артур, при своей отзывчивости, не посочувствовать такому горю? Он видел, какой невинно умоляющий взгляд девушка обратила на капитана, как жалко дрогнули ее губы и как она залилась слезами. Он не пожалел бы своей последней гинеи, чтобы доставить удовольствие этой бедняжке. Ее печальный, умоляющий взгляд оторвался от капитана — она увидела незнакомого человека и стала утирать глаза платочком. Артур стоял со шляпой в руке, краснел, кланялся — настоящий джентльмен, очень красивый, и наверно, добрый и великодушный. "Кто они такие?" — спрашивал он себя. Ему казалось, что старшую он где-то видел.
— Если я могу вам чем-нибудь быть полезен, капитан Костиган, — сказал он, — я к вашим услугам. У вас, кажется, возникли затруднения? Вот мой кошелек, прошу вас. И… и у меня самого есть пропуск на двоих… вы мне позволите, сударыня?
Первым побуждением принца Фэрокского было заплатить за всю компанию, а о редакционном пропуске не упоминать вовсе, точно он потерял его, не хуже бедного Костигана. Но чутье, а также внешность обеих женщин подсказали ему, что им будет приятнее, если он не станет корчить из себя grand seigneur [21] и, отдав кошелек Костигану, он одной рукой достал пропуск, а другую, смеясь, предложил старшей из дам; дамы, правда, не то слово — они были в шалях и косынках, в шляпах, завязанных лентами, и у младшей прехорошенькая ножка в крошечном башмачке выглядывала из-под очень скромного серого платья — но его высочество обходился учтиво со всякой юбкой, из какой бы материи она ни была сшита, и чем смиреннее была та, кто ее носила, тем более он бывал величав и галантен.
— Фанни, ступай с этим джентльменом, — сказала старшая, — раз уж вы так добры, сэр… я вас частенько вижу у наших ворот, вы ходите в третий номер к капитану Стронгу.
Девушка сделала книксен и продела руку под локоть Артура. Перчатка была поношенная, но самая ручка — маленькая и изящная. Фанни, хотя и не ребенок, не была еще и взрослой. Слезы ее высохли, щеки заливал детский румянец, а взгляд, обращенный к улыбающемуся лицу Артура, сиял счастливой благодарностью.
Артур покровительственно накрыл ладонью ручку, лежащую на его рукаве.
— Фанни — какое красивое имя, — сказал он. — Так вы меня, стало быть, знаете?
— А мы сторожа в Подворье Шепхерда, сэр, — отвечала Фанни и опять сделала книксен. — Я в Воксхолле еще никогда не была, сэр, папенька и нынче не хотел меня пускать, а… ой, господи, красота какая!
От изумления и восторга она даже попятилась, когда Королевский сад засверкал перед ней своими несчетными лампионами — великолепнее самых прекрасных сказок, самых прекрасных пантомим, которые она видела в театре. Радуясь ее радости, Пен прижал к боку доверчивую ручку, вцепившуюся в его рукав. "Чего бы я не дал, чтобы испытать такую радость!" — подумал наш пресыщенный герой.
— Ваш кошелек, любезный Пенденнис, — раздался позади него голос капитана. — Желаете пересчитать? Будьте покойны… Нет? Вы верите старому Джеку Костигану (видите, сударыня, он мне верит). Вы мой спаситель, Пен. (Я знаю его с детства, миссис Болтон, он — владелец замка Фэрокс, и сколько же бокалов кларета я там осушил со знатью его родного графства!) Мистер Пенденнис, вы мой спаситель, и я вас благодарю… моя дочь вас поблагодарит… Мистер Симпсон, сэр, ваш покорный слуга.
Да, Пен был великолепен в своей галантности, по чего стоило это великолепие по сравнению с тем, как раскланивался направо и налево Костиган, как он кричал "браво" певцам!
Капитан Костиган, числивший в своей родословной целую вереницу ирландских королей, вождей племен и прочих исторических личностей, считал, разумеется, ниже своего достоинства идти под руку с дамой, которая подметает его комнату и жарит ему бараньи котлеты. Всю дорогу от Подворья Шепхерда до Воксхолла он шел рядом с обеими своими дамами, покровительственно и любезно обращая их внимание на интересные дома и церкви и разглагольствуя, по своему обыкновению, о других городах и странах, какие ему довелось посетить, и о людях высокого звания, с которыми он имел честь общаться; и трудно было ожидать, что, прибыв в эти королевские владения и освещенный сиянием двадцати тысяч добавочных лампионов, он уронит свое достоинство и подаст руку даме, мало чем отличающейся от служанки или уборщицы.
Пена такие соображения не смущали. Мисс Фанни Болтон не стелила его постель и не подметала квартиру, и ему вовсе не хотелось отпускать свою хорошенькую спутницу. А Фанни, опираясь на руку такого благородного защитника, вся разрумянилась и живой блеск ее глаз сделался еще живее. Она разглядывала других дам, во множестве гулявших по саду под защитой других джентльменов, и думала, что ее джентльмен из всех самый красивый и представительный. В Воксхолле, как всегда, собрались в поисках удовольствий люди всевозможного звания: развеселые молодые медики, беспутные молодые клерки и купеческие сынки, завзятые щеголи из гвардейских полков и прочие. Был здесь и старик Крокус, увивавшийся около мадемуазель Аллюр, которая уже исполнила свой номер в цирке и теперь прохаживалась по дорожкам, опираясь на руку милорда, и очень громко разговаривала по-французски, пересыпая свою речь самыми крепкими и красочными словечками родного языка.
Крокус увивался около мадемуазель Аллюр, а маленький Том Тафтхант увивался около лорда Крокуса и был вполне доволен таким своим уделом. Когда бы Дон-Жуан ни задумал перелезть через стену, всегда найдется какой-нибудь Лепорелло, который подержит лестницу. Том Тафтхант был всегда готов услужить престарелому виконту, нарезать у него за ужином жареного фазана и приготовить салат. Когда Пен со своей юной дамой встретил виконта и его друзей, старый пэр только глянул на Артура в знак приветствия и тотчас скользнул плотоядным взглядом под шляпку его спутницы. А Том Тафтхант дружески покивал Артуру, сказав: "Добрый вечер, милейший!" — и посмотрел на главного героя этой повести с чрезвычайно хитрым видом.
— Это самая лучшая наездница от Астли, я ее там видела, — сказала мисс Болтон, глядя вслед мадемуазель Аллюр. — А кто этот старик? Это не он стоит с бичом на арене?
— Это лорд виконт Крокус, мисс Фанни, — назидательно произнес Пен. Он не хотел кольнуть девушку; ему приятно было опекать ее и отнюдь не было неприятно, что она так хороша собой, что она повисла у него на руке и что престарелый Дон-Жуан это видел.
А Фанни была очень хороша собой: темные, ясные глаза, жемчужные зубки, губы почти такие же алые, как у мадемуазель Аллюр, когда та наложит грим. А как по-разному звучали их голоса и как непохоже друг на друга они смеялись!
Надобно сказать, что сама Фанни лишь в последнее время, заглядывая в зеркальце над камином у Бауза — Костигана, когда стирала с него пыль, начала догадываться, что она красива. Еще год назад это была нескладная, угловатая девочка и отец смеялся над ней, а товарки по школе (школа мисс Минифер на Ньюкасл-стрит, близ Стрэпда; ее младшая сестра мисс М., в 182… году исполняла главные роли в турне по Норичу, и сама она не без успеха играла два сезона в Опере и в "Сэдлерс-Уэлзе", пока не сломала ногу, свалившись в люк), — повторяю, школьные товарки Фанни ни в грош ее не ставили, пока она обучалась у мисс Минифер, и считали неряшкой и дурнушкой. Так, незаметный, почти невидимый глазу в темной сторожке Подворья Шепхерда, распустился этот прекрасный цветок.
И вот теперь девушка держала Пена под руку и они вместе прогуливались по дорожкам. Как ни опустел Лондон, там все же еще оставалось миллиона два жителей и среди них — кое-кто из знакомых мистера Артура Пенденниса.
Одинокий и печальный, засунув руки в карманы и при встрече с Артуром отделавшись унылым кивком, прошел Генри Фокер. Генри пытался облегчить себе душу быстрой сменой мест и развлечений. Но, бродя по темным дорожкам, он думал о Бланш. С мыслью о ней он разглядывал лампионы, с мыслью о ней обратился к гадалке и был сильно разочарован, услышав от цыганки, что он влюблен в жгучую брюнетку, которая составит его счастье; а во время концерта, хотя мистер Момус пел самые залихватские свои куплеты и загадывал самые удивительные загадки, улыбка ни разу не коснулась его губ. Правду сказать, он вовсе и не слышал мистера Момуса,
