Ирвин Шоу - Вершина холма
Любуясь в одиночестве голыми деревьями, черневшими на фоне тонкого снежного покрова, Майкл ел тушеную солонину с овощами – гостиница славилась этим блюдом – и удивлялся Корнуоллу, сумевшему остаться живым и человечным после тридцати лет, в течение которых он пять раз в неделю поднимался на свой тридцать шестой этаж.
В сумерках под ровное урчание «порше» Майкл въехал в окрестности Грин-Холлоу. Из приемника, настроенного на волну какой-то станции в Новой Англии, лилась мелодия «Полета валькирий» в исполнении симфонического оркестра. Он улыбнулся и придавил педаль газа. Старый добрый Вагнер, подумал Майкл, задолго до автомобильной эры сочинил музыку, будто специально предназначенную для дороги.
Когда Майкл увидел в зеркале «мигалку» полицейской машины, стрелка спидометра стояла возле цифры «восемьдесят пять». Он знал, что «порше» легко уйдет от погони, но тогда Майклу пришлось бы проскочить Грин-Холлоу, поэтому он, как подобает всякому уважающему законы гражданину, сбавил скорость. Полицейская машина обогнала его, завывая сиреной, и он покорно остановился на краю дороги.
Полицейские не спеша вылезли из машины и взяли «порше» в клещи. Слева шел совсем молодой парень с густыми рыжими усами, отпущенными, видимо, для солидности. Его заметно портило косоглазие, он смотрел в точку, расположенную где-то над головой Майкла. Сторз непроизвольно улыбнулся и пригляделся к нему внимательнее. Он узнал полицейского, несмотря на усы. Четырнадцать лет назад, когда Майкл проводил зиму в Грин-Холлоу, он поймал рыжего десятилетнего мальчишку, который бросал ледышки в его машину, и отшлепал озорника. Майкл усмехнулся. Он даже вспомнил, что звали парнишку Норман Брюстер. Отец его держал бензоколонку в городе.
– Вы куда так несетесь? – спросил Норман Брюстер голосом, полным значительности.
– Спасаюсь бегством, – вежливо ответил Майкл, подумав: «Это моя плата за въезд в город».
Он увидел, что рука Нормана Брюстера потянулась к кобуре. Полицейский многозначительно взглянул на товарища, человека средних лет, который стоял со скучающим выражением лица справа от «порше».
– От кого спасаетесь? – спросил Норман Брюстер.
– От скуки, – ответил Майкл, предвкушая тот момент, когда напомнит Брюстеру, как отшлепал его.
– Попрошу без шуток, – воинственно сказал полицейский.
– Правда, я бегу из Нью-Йорка. Нью-Йорк, индекс 212, город развлечений, Большое Яблоко. Нашу шайку там все знают.
Второй полицейский приоткрыл дверцу, чтобы его было слышно, и сказал:
– Вам известно, что вы ехали со скоростью восемьдесят пять миль в час?
– Честное слово, не заметил. Наверное, не посмотрел на спидометр. Меня Вагнер завел.
– Какой еще Вагнер? – Норман Брюстер с опаской заглянул в машину. – Где он?
Майкл указал на радио:
– Музыка. Рихард Вагнер. Горячит кровь.
– Выключите эту чертову балаболку.
Майкл повернул ручку приемника.
– Ваши права.
Майкл вытащил водительское удостоверение, протянул его Норману и подумал, что старший полицейский не вмешивается в разговор, чтобы поглядеть, как Брюстер справится один. Брюстер стал разглядывать права в свете карманного фонарика.
– Отметок нет, – разочарованно протянул он. – Повезло. Это ваше первое нарушение?
– Инспектор, я не хотел нарушать правила, – мягко сказал Майкл. – Дорога пустая, вот и поддался соблазну. У меня сегодня особый день. У вас бывают особые дни?
– Вы пили, мистер? – спросил Брюстер, направив луч Майклу в лицо.
– Еще как!
– А, – торжествующе сказал Брюстер, довольный, что дело приняло серьезный оборот. – Управление автомобилем в состоянии опьянения.
– Если честно, – сказал Майкл, – четыре часа назад я выпил перед обедом бокал мартини, а потом еще две чашечки кофе. Между прочим, с кем имею честь?
– Инспектор Брюстер. У нас нет времени препираться с вами целый вечер.
– Норман, – зевая, сказал старший полицейский, – он не похож на государственного преступника.
– Фред, – обиженно отозвался Брюстер, – вы же сказали, чтобы я сам разобрался.
– Ладно, ладно, – сказал Фред.
– Дайте техпаспорт, – приказал Брюстер.
Майкл порылся в перчатнице, но не нашел документа.
– Извините, – сказал он, – видно, я оставил его в Нью-Йорке.
– Куда вы ехали? – угрожающе спросил Брюстер, точно подозревая Сторза в намерении пересечь канадскую границу.
– В Грин-Холлоу. Я слышал, это чудесное место с чистым воздухом и честной полицией.
– Мне не нравится ваш тон, – с важным видом сказал Брюстер. – В Грин-Холлоу вас кто-нибудь знает?
Майкл чуть не поддался соблазну сказать, что его знает Норман Брюстер, но решил еще немного продлить комедию.
– Да вроде никто.
– Вы готовы дать кровь на анализ? – сказал Брюстер голосом, который ему, видно, ставили в полицейской школе.
– При виде крови я падаю в обморок, – ответил Майкл.
Второй полицейский вздохнул.
– Норман, через десять минут нам сдавать дежурство, – напомнил он.
– Вы же сказали, я сам должен все выяснить, я это и делаю, – произнес Брюстер и добавил: – По инструкции.
– По инструкции чертовски долго, – сказал Фред, – ну ладно, продолжай.
Брюстер вытащил резиновый шарик.
– Вы согласны подвергнуться алкогольно-респираторному анализу? – еле сдерживая себя, сказал он и метнул свирепый взгляд в сторону товарища.
– Право не дышать гарантировано конституцией, – с ехидством произнес Майкл.
– Выйдите из машины, – заорал Брюстер.
– Норман, Норман, – мягко сказал старший полицейский.
Майкл вылез из автомобиля.
– Пройдитесь по прямой, – рявкнул Брюстер.
Майкл сделал несколько маленьких шажков.
Разочарованный Брюстер закусил губу.
– Хорошо. Теперь прочитайте на память алфавит в обратном порядке.
– Не выношу салонных игр. В том колледже, где я учился, ни один профессор философии не был в состоянии это сделать. А вы сами смогли бы?
– Это к делу не относится, – раздраженно сказал Брюстер. – Меня ваши профессора не интересуют.
– Давайте послушаем вас, – вежливо, но настойчиво предложил Майкл. – Если сумеете, ставлю каждому по бокалу.
– Он какой-то чокнутый, – сказал старший полицейский. – Выпиши ему штраф, и поехали.
– Вы слышали, что он сказал? – громко спросил Брюстер. – Обещал нас угостить, если мы его отпустим. Может, он еще деньги начнет совать? А потом жди «телегу». Ну и плевать, что поздно. По-моему, если он не пьян, значит, накурился травки или еще чего-нибудь, это я выясню.
Он повернулся к Майклу, который лениво облокотился на крышу «порше».
– Вы, мистер, кажется, любите рисковать?
– Забавно, – улыбнулся Майкл, – вы повторяете слова моей жены. Бывшей. Почти бывшей.
– Я вам докажу, что нельзя безнаказанно дурачить инспекторов. Слыхали когда-нибудь о жестокой полиции?
Майкл с удовлетворением отметил, что Брюстер понизил тон до сарказма.
– Только не на горнолыжном курорте, – заметил Майкл. – Здесь я самый дорогой и желанный гость – турист.
– Фред, – сказал Брюстер, – я отвезу его в участок и хорошенько погляжу, что он везет в своей шикарной машине.
– Дерьмо, – выдвинул предположение Фред, отставший от Нормана на целый век.
– Руки, – приказал Брюстер и вполне профессионально защелкнул наручники. – Вы арестованы, мистер.
– Это интересно, – произнес Майкл.
– Я посажу его к себе, – сказал Брюстер, – а вы поезжайте в этом игрушечном автомобильчике.
– Пожалуйста, не перепутайте скорости, – бросил через плечо Майкл, когда Брюстер подтолкнул его к полицейской машине. – Вам доводилось управлять машиной без автоматической коробки передач?
Чистейшее мальчишество, радостно подумал Майкл, вспоминая школьные проделки, и полез в заднюю часть полицейского автомобиля, отгороженную решеткой от сиденья водителя. Брюстер, задыхаясь от праведного гнева, сел за руль, завел мотор, тронулся; Фред последовал за ним в «порше». Они проехали щит с надписью «Добро пожаловать в Грин-Холлоу, штат Вермонт», и Майкл сказал:
– Триумфальное возвращение.
Брюстер, чертыхнувшись себе под нос, просигналил – по середине дороги ехала девчонка на велосипеде. Майкл усмехнулся и весело помахал ей скованными руками.
Оказалось, что полицейское отделение переведено в новое здание. Когда Майкл жил в Грин-Холлоу, оно находилось в другом месте. Небольшой симпатичный домик в колониальном стиле соседствовал с городским банком. В нем не было угрюмой мрачности, типичной для любого нью-йоркского полицейского участка, служившего архитектурным воплощением всего разнообразия совершаемых преступлений, а также суровости и изощренности наказаний.
