Мигель Де Сервантес Сааведра - Дон Кихот. Шедевр мировой литературы в одном томе
— Ах, государь мой, полно, оставьте! — заговорила Тереса. — Ведь я не придворная дама, я — бедная крестьянка, дочь простого хлебопашца и жена странствующего оруженосца, а вовсе не какого-то там губернатора.
— Ваша милость, — возразил паж, — является достойнейшею супругою наидостойнейшего губернатора, и в доказательство вот вам, ваша милость, письма и подарок.
Тут он достал из кармана нитку кораллов с золотыми застежками и, надев ее на шею Тересе, продолжал:
— Это письмо — от сеньора губернатора, а другое вместе с кораллами просила вам передать сеньора герцогиня, которая и послала меня к вашей милости.
Тереса обомлела, дочка ее также; наконец девочка сказала:
— Убейте меня, если во всем этом не замешан наш господин сеньор Дон Кихот: уж верно, это он пожаловал отцу то ли губернаторство, то ли графство — ведь он ему столько раз его обещал.
— Так оно и есть, — подтвердил паж, — благодаря заслугам сеньора Дон Кихота сеньор Санчо в настоящее время назначен губернатором острова Баратарии, как то будет видно из письма.
— Прочтите мне письмо, ваша честь, — попросила Тереса, — прясть-то я мастерица, а вот насчет чтения — ни в зуб толкнуть.
— Я тоже, — сказала Санчика. — Погодите, я сейчас позову какого-нибудь грамотея: либо самого священника, либо бакалавра Самсона Карраско, — они с радостью придут, им, уж верно, захочется узнать про батюшку.
— Не к чему их звать, — возразил паж. — Я, правда, не умею прясть, зато читать умею и прочту вам письмо.
И он его, точно, прочел от начала до конца, но как оно было уже приведено, то здесь мы его не помещаем, а затем он извлек из кармана письмо от герцогини вот какого содержания:
«Друг мой Тереса! Отличные свойства души и ума супруга Вашего Санчо подвигнули меня и принудили попросить мужа моего герцога, чтобы он назначил его губернатором одного из бесчисленных своих островов. До меня дошли сведения, что это сущий орел, а не губернатор, чему я и, само собой разумеется, мой муж герцог весьма рады. Я горячо благодарю бога, что не ошиблась в выборе губернатора, ибо да будет Вам известно, сеньора Тереса, что хорошие правители редко встречаются на свете, Санчо же так хорошо управляет, что дай бог мне самой быть такой же хорошей.
Посылаю Вам, моя милая, нитку кораллов с золотыми застежками; я бы с большим удовольствием подарила Вам перлы Востока, ну да чем богаты, тем и рады. Со временем мы с Вами познакомимся и подружимся; впрочем, все в воле божией. Кланяйтесь от меня Вашей дочке Санчике и скажите, чтобы она была готова: в один прекрасный день я ее выдам за а какого-нибудь знатного человека.
Я слышала, что края Ваши обильны крупными желудями: пришлите мне десятка два, мне они будут особенно дороги тем, что их собирали Вы; напишите мне подробно, как Вы себя чувствуете и как поживаете; если же в чем-либо терпите нужду, то Вам стоит лишь слово сказать, и все будет по слову Вашему. Засим да хранит Вас господь.
Писано в моем замке. Любящий Вас друг герцогиня»
— Ax, — вскричала Тереса после того, как письмо было оглашено, — какая же это добрая, простая и скромная сеньора! С такими сеньорами можно жить душа в душу, это не то что наши дворянки, которые воображают, что коли они дворянки, так уж на них чтоб и пылинки не садились, а когда в церковь идут, до того спесивятся — право, подумаешь, королевы; взглянуть на крестьянку — и то уж, кажется, для них позор, а тут смотрите, какая милая сеньора: сама — герцогиня, а меня называет своим другом и пишет ко мне, как к ровне, и за это дай бог ей сравняться с самой высокой колокольней во всей Ламанче. А желудей, государь мой, я пошлю ее светлости цельную меру, и уж каких крупных: всем на погляденье и на удивленье. А пока что, Санчика, поухаживай за сеньором, пригляди за его конем, принеси из сарая яичек да сала нарежь побольше — уж попотчуем его по-княжески, он это заслужил: больно хорошие вести нам привез, да и собой хорош, а я той порой сбегаю к соседкам, поделюсь с ними своей радостью, а потом к нашему священнику и к цирюльнику маэсе Николасу — они всегда были друзьями твоему отцу, друзьями и остались.
— Слушаю, матушка, — сказала Санчика, — но только, чур, половину ожерелья мне, — сеньора герцогиня, уж верно, не такая дура, чтобы все ожерелье послать тебе одной.
— Оно все твое будет, дочка, — сказала Тереса, — дай мне только несколько дней его поносить, — у меня, честное слово, сердце прыгает от радости, когда я на него гляжу.
— Вы обе не меньше обрадуетесь, — подхватил паж, — когда заглянете вот в этот дорожный мешок: там лежит отличного сукна кафтан, губернатор только раз надевал его на охоту, а теперь посылает сеньоре Санчике.
— Дай бог, чтобы он служил мне тысячу лет, — молвила Санчика, — а тому, кто его привез, желаю прожить столько же, а коли будет охота, так не одну, а две тысячи лет.
Засим Тереса с ожерельем на шее выскочила из дому и побежала, постукивая пальцами по письмам, словно это был бубен; случайно встретились ей священник и Самсон Карраско, и тут она начала приплясывать и приговаривать:
— Нынче и на нашей улице праздник! Мы теперь губернаторы! Не верите, приведите сюда самую что ни на есть важную птицу из дворянок — я и ей утру нос!
— Что это значит, Тереса Панса? Что это за дурачества и что это за бумаги у тебя в руках?
— Никакие это не дурачества, а в руках у меня письма от герцогинь и губернаторов, на шее отменные кораллы для чтения «Богородицы», литого золота бусинки — для «Отче наш» [475], и сама я — губернаторша.
— Бог знает что ты говоришь, Тереса, мы отказываемся тебя понимать.
— А ну, поглядите, — сказала Тереса.
И с этими словами она протянула им письма. Священник прочел их вслух Самсону Карраско, затем они в изумлении переглянулись, а бакалавр спросил, кто привез эти письма. Тереса предложила им пойти к ней и посмотреть на гонца: это, мол, не парень, а золото, и привез, дескать, он ей еще один подарок, коему цены нет. Священник снял с ее шеи ожерелье, рассмотрел его со всех сторон и, удостоверившись, что это настоящие кораллы, снова пришел в изумление и сказал:
— Клянусь моим саном, я не знаю, что сказать и что подумать об этих письмах и об этих подарках: я вижу и осязаю настоящие кораллы и вместе с тем читаю, что какая-то герцогиня просит прислать ей два десятка желудей.
— Вот тут и разберись! — заметил со своей стороны Карраско. — Ну что ж, пойдемте познакомимся с посланцем: может статься, он выведет нас из затруднения.
На том они и порешили, и Тереса повела их к себе домой. Когда они вошли, паж просеивал овес для своего коня, а Санчика резала сало для яичницы, чтобы покормить гостя, коего наружность и убранство произвели благоприятное впечатление на священника и бакалавра; они учтиво поклонились ему, он — им, и тогда Самсон спросил, что слышно о Дон Кихоте и о Санчо Пансе; они, дескать, прочитали письма Санчо и сеньоры герцогини, но все же находятся в недоумении и не могут постигнуть, какое такое у Санчо губернаторство, да еще на острове, меж тем как все или почти все острова на Средиземном море принадлежат его величеству. Паж ему на это ответил так:
— Что сеньор Санчо Панса — губернатор, это никакому сомнению не подлежит. Где именно он губернаторствует: на острове или же еще где — в это я не вникал. Довольно сказать, что в его ведении находится город, насчитывающий более тысячи жителей. Что касается желудей, то сеньора герцогиня — такая простая и до того не гордая…
Одним словом, попросить у крестьянки желудей — это она, дескать, ни во что не считает, ей даже случалось посылать в ближнее село с просьбой дать ей на время гребень.
— Надобно вам знать, ваши милости, что даже самые знатные дамы у нас в Арагоне совсем не так чванливы и надменны, как в Кастилии: с людьми они обходятся — проще нельзя.
Во время этого разговора вбежала Санчика и принесла полный подол яиц.
— Скажите, сеньор, — спросила она, — с тех пор как мой батюшка стал губернатором, он, поди, длинные штаны [476]носит?
— Не обратил внимания, — ответил паж. — Должно полагать, длинные.
— Ах, боже мой! — воскликнула Санчика. — Как бы мне хотелось посмотреть на моего батюшку в обтяжных штанах! Вы не поверите: я сызмала сплю и вижу, что у моего батюшки длинные штаны!
— Живы будете, ваша милость, — увидите, — сказал паж. — Клянусь богом, все идет к тому, что если губернаторство вашего батюшки продлится хотя бы два месяца, мы увидим его еще и в дорожной маске [477].
