Unknown Unknown - Краткое содержание произведений русской литературы I половины XX века (сборник 2)
Сначала были просто веселые разговоры и прогулки, доставлявшие удовольствие, но постепенно симпатия к Лике превращалась в более сильное чувство. Захваченный им, Алексей постоянно метался между Батурином и Орлом, забросил занятия и жил только встречами с девушкой, она то приближала его к себе, то отталкивала, то снова вызывала на свидание. Отношения их не могли остаться незамеченными. В один прекрасный день отец Лики пригласил Алексея к себе и довольно дружелюбную беседу завершил решительным несогласием на брак с дочерью, объяснив, что не желает видеть их обоих прозябающими в нужде, ибо понял, сколь неопределенно положение молодого человека.
Узнав об этом, Лика сказала, что никогда не пойдет против отцовской воли. Тем не менее ничего не изменилось. Напротив, произошло окончательное сближение. Алексей переехал в Орел под предлогом работы в «Голосе» и жил в гостинице, Лика поселилась у Авиловой под предлогом занятий музыкой. Но понемногу начало сказываться различие натур: ему хотелось делиться своими воспоминаниями о поэтическом детстве, наблюдениями над жизнью, литературными пристрастиями, а ей все это было чуждо. Он ревновал ее к кавалерам на городских балах, к партнерам в любительских спектаклях. Возникало непонимание друг друга.
Однажды отец Лики приехал в Орел в сопровождении богатого молодого кожевника Богомолова, которого представил как претендента на руку и сердце дочери. Лика проводила все время с ними. Алексей перестал с ней разговаривать. Кончилось тем, что она отказала Богомолову, но все-таки покинула Орел вместе с отцом. Алексей терзался разлукой, не зная, как и зачем теперь жить. Он продолжал работать в «Голосе», опять стал писать и печатать написанное, но томился убожеством орловской жизни и вновь решил пуститься в странствия. Сменив несколько городов, нигде не оставаясь надолго, он наконец не выдержал и послал Лике телеграмму: «Буду послезавтра». Они снова встретились. Существование порознь для обоих оказалось невыносимым.
Началась совместная жизнь в небольшом городке, куда переселился Георгий. Оба работали в управе по земской статистике, постоянно были вместе, посетили Батурине. Родные отнеслись к Лике с сердечной теплотой. Все как будто наладилось. Но постепенно сменились роли: теперь Лика жила только своим чувством к Алексею, а он уже не мог жить только ею. Он уезжал в командировки, встречался с разными людьми, упивался ощущением свободы, вступал даже в случайные связи с женщинами, хотя все так же не мыслил себя без Лики. Она видела перемены, изнывала в одиночестве, ревновала, была оскорблена его равнодушием к ее мечте о венчании и нормальной семье, а в ответ на уверения Алексея в неизменности его чувств как-то сказала, что, по-видимому, она для него нечто вроде воздуха, без которого жизни нет, но которого не замечаешь. Совсем отрешиться от себя и жить лишь тем, чем живет он, Лика не смогла и, в отчаянии написав прощальную записку, уехала из Орла.
Письма и телеграммы Алексея оставались без ответа, пока отец Лики не сообщил, что она запретила открывать кому-либо свое убежище. Алексей едва не застрелился, бросил службу, нигде не показывался. Попытка увидеться с ее отцом успеха не имела: его просто не приняли. Он вернулся в Батурине, а через несколько месяцев узнал, что Аика приехала домой с воспалением легких и очень скоро умерла. Это по ее желанию Алексею не сообщали о ее смерти.
Ему было всего двадцать лет. Еще многое предстояло пережить, но время не стерло из памяти эту любовь – она так и осталась для него самым значительным событием жизни.
Леонид Николаевич Андреев 1871-1919
Жизнь Василия Фивейского – Рассказ (1903)
Как муравей – песчинка к песчинке – строил отец Василий свою жизнь: женился, стал священником, произвел на свет сына и дочь. Через семь лет жизнь рассыпалась в прах. Утонул в реке его сын, жена с горя стала пить. Покоя не находит отец Василий и в храме – люди его сторонятся, староста открыто презирает. Даже на именины к нему приходит только причт, почтенные односельчане не удостаивают батюшку внимания. По ночам пьяная жена требует от него ласк, хрипло моля: «Отдай сына, поп! Отдай, проклятый!» И страсть ее побеждает целомудренного мужа.
Рождается мальчик, в память покойного брата нарекают его Василием. Вскоре становится ясно, что ребенок – идиот; еще нестерпимее делается жизнь. Прежде отцу Василию казалось: земля крохотная, а на ней он один, огромный. Теперь эта земля вдруг населяется людьми, все они идут к нему на исповедь, а он, безжалостно и бесстыдно требуя от каждого правды, со сдержанным гневом повторяет: «Что я могу сделать? Что я – Бог? Его проси!» Он позвал к себе горе – и горе идет и идет со всей земли, и он бессилен уменьшить земное горе, а только повторяет: «Его проси!» – уже сомневаясь в желании Бога облегчить людское страдание.
Как-то Великим постом исповедуется ему нищий калека. Страшное признание делает он: десят лет назад изнасиловал в лесу девочку, задушил ее и закопал. Многим священникам сообщал злодей свою тайну – и никто ему не верил; он и сам стал думать, что это – злая сказка, и, рассказывая ее в следующий раз, придумывал новые подробности, менял облик бедной жертвы. Отец Василий – первый, кто верит услышанному, словно сам совершил злодеяние. Упав на колени перед убийцей, священник кричит: «На земле ад, на небе ад! Где же рай? Ты человек или червь? Где твой Бог, зачем оставил тебя? Не верь в ад, не бойся! Ада не будет! Ты окажешься в раю, с праведными, со святыми, выше всех – это я тебе говорю!..»
В ту ночь, накануне Страстной пятницы, отец Василий признается жене, что не может идти в церковь. Он решает пережить как-то лето, а осенью снять с себя сан и уехать с семьей куда глаза глядят, далеко-далеко...
Это решение вносит в дом покой. Три месяца отдыхает душа. А в конце июля, когда отец Василий был на сенокосе, в доме его вспыхивает пожар и заживо сгорает жена.
Он долго бродил по саду старого дьякона, служащего с ним и приютившего с дочерью и сыном после пожара. И чудны мысли отца Василия: пожар – не был ли таким же огненным столпом, как тот, что евреям указывал путь в пустыне? Всю его жизнь Бог решил обратить в пустыню – не для того ли, чтобы он, Василий Фивейский, не блуждал более по старым, изъезженным путям?..
И впервые за долгие годы, склонив смиренно голову, он произносит в то утро: «Да будет святая воля Твоя!» – и люди, увидевшие его в то утро в саду, встречают незнакомого, совсем нового, как из другого мира, человека, спрашивающего их с улыбкою: «Что вы так на меня смотрите? Разве я – чудо?»
Отец Василий отправляет дочь в город к сестре, строит новый дом, где живет вдвоем с сыном, читая ему вслух Евангелие и сам будто впервые слушая об исцелении слепого, о воскрешении Лазаря. В церкви он теперь служит ежедневно (а прежде – лишь по праздникам); наложил на себя монашеские обеты, строгий пост. И это новое его житие еще больше настораживает односельчан. Когда погибает мужик Семен Мосягин, определенный отцом Василием в работники к церковному старосте, все сходятся на том, что виноват – поп.
Староста входит к отцу Василию в алтарь и впрямую заявляет: «уходи отс. От тебя здесь одни несчастья. Курица и та без причин околеть не смеет, а от тебя гибнут люди». И тогда отец Василий, всю жизнь боявшийся старосту, первый снимавший шляпу при встрече с ним, изгоняет его из храма, как библейский пророк, с гневом и пламенем во взоре...
Отпевание Семена совершается в Духов день. По храму – запах тления, за окнами темно, как ночью. Тревога пробегает по толпе молящихся. И разражается гроза: прервав чтение поминальных молитв, отец Василий хохочет беззвучно и торжествующе, как Моисей, узревший Бога, и, подойдя ко гробу, где лежит безобразное, распухшее тело, зычно возглашает: «Тебе говорю – встань!»
Не слушается его мертвец, не открывает глаз, не восстает из гроба. «Не хочешь?» – отец Василий трясет гроб, выталкивает из него мертвеца. Народ в страхе выбегает из храма, полагая, что в тихого и нелепого их пастыря вселились бесы. А он продолжает взывать к покойнику; но скорее стены рухнут, чем послушается его мертвец... Да он и не с мертвецом ведет поединок – сражается с Богом, в которого уверовал беспредельно и потому вправе требовать чуда!
Охваченный яростью, отец Василий выбегает из церкви и мчит через село, в чисто поле, где оплакивал не раз свою горькую судьбу, свою испепеленную жизнь. Там, среди поля, и найдут его назавтра мужики – распластанного в такой позе, будто и мертвый он продолжал бег...
Рассказ о семи повешенных – (1906)
Старый, тучный, измученный болезнями человек сидит в чужом доме, в чужой спальне, в чужом кресле и с недоумением рассматривает свое тело, прислушивается к своим чувствам, силится и не может вполне осилить мыслей в своей голове: «Дураки! Они думают, что, сообщив мне о готовящемся на меня покушении, назвав мне час, когда меня должно было на куски разорвать бомбой, они избавили меня отстраха смерти! Они, дураки, думают, будто спасли меня, тайком привезя меня и мою семью в этот чужой дом, где я спасен, где я в безопасности и покое! Не смерть страшна, а знание ее. Если бы кто наверное знал день и час, когда должен умереть, он не смог бы с этим знанием жить. А они мне говорят: „В час дня, ваше превосходительство!..“
