KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Хосе Рисаль - Не прикасайся ко мне

Хосе Рисаль - Не прикасайся ко мне

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Хосе Рисаль, "Не прикасайся ко мне" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Хорошо воспитанные люди называли его «дон Анастасио» или «философ Тасио», а дурно воспитанные, которых было большинство, — «чудак Тасио», за его удивительные суждения и странное отношение к людям.

Как мы уже сказали, под вечер собиралась гроза; редкие молнии озаряли свинцовое небо бледным светом; воздух был тяжелый и душный.

Философ Тасио, казалось, уже забыл о дорогом ему черепе; он улыбался, глядя на темные тучи.

Неподалеку от церкви ему повстречался человек в куртке из альпака, державший в руках связку свечей и жезл с кистями — знак власти префекта.

— Вы, кажется, чему-то радуетесь? — спросил он старца по-тагальски.

— Вы угадали, сеньор капитан; я радуюсь, ибо лелею надежду.

— А! Надежду на что?

— На бурю!

— На бурю? Вам, наверное, захотелось искупаться? — спросил насмешливо префект, взглянув на скромный костюм старика.

— Искупаться… это неплохо, особенно если приходится иметь дело с грязью! — ответил Тасио невозмутимым, хотя и несколько презрительным тоном, глядя собеседнику в лицо. — Но я жду кое-чего получше.

— Чего же?

— Таких молний, которые поразили бы людей и сожгли бы дома! — серьезно ответил философ.

— Накличьте, кстати, и потоп на нашу голову!

— Мы все его заслуживаем, и вы и я! Вы, сеньор префект, несете связку свечей, купленных у китайца, а я уже более десяти лет предлагаю каждому новому капитану купить громоотвод. Все только смеются надо мной и покупают петарды и ракетницы да платят деньги за то, чтобы звонили в колокола. Более того, вы сами на следующий же день после моего предложения заказали литейщикам-китайцам колокол для святой Варвары, хотя наука доказала, сколь опасно звонить в колокола во время грозы. Скажите-ка мне, почему в семидесятом году, когда молния ударила в Биньян, она попала как раз в башенку и разбила часы и алтарь? Где же был тогда колокол святой Варвары?[75].

В этот момент сверкнула молния.

— Иисус, Мария, святой Иосиф! Молись за нас, великомученица Варвара! — забормотал префект, бледнея и крестясь.

Тасио разразился хохотом.

— Вы достойны имени вашей святой покровительницы! — буркнул он по-испански, повернулся к нему спиной и зашагал к церкви.

Там причетники сооружали катафалк, окруженный свечами в деревянных канделябрах. Два стола были поставлены один на другой и накрыты черным холстом с белыми полосами, разрисованным черепами.

— Ради спасения душ или сожжения свечей все это делается? — спросил Тасио. Заметив двух мальчиков — лет десяти и семи, — старик подошел к ним, не дожидаясь ответа причетников.

— Идемте со мной, мальчики, — сказал он. — Ваша мать приготовила вам такой ужин, что пальчики оближете.

— Отец эконом не отпускает нас до восьми часов, сеньор! — ответил один из них. — Я жду, пока дадут жалованье, чтобы отнести его матери.

— Так. А куда вы сейчас идете?

— На башню, сеньор, звонить в колокола.

— Вы идете на башню? Берегитесь, не подходите к колоколам во время грозы.

И старик направился к выходу, бросив полный тревоги взгляд на двух мальчиков, которые поднимались по лестнице на хоры.

Тасио потер себе глаза, взглянул еще раз на небо и прошептал:

— Сейчас бы я не хотел, чтобы ударила молния.

Опустив голову, он поплелся в раздумье к окраине городка.

— Не зайдете ли к нам? — вдруг окликнул его по-испански чей-то голос из окошка.

Философ поднял голову и увидел улыбавшегося ему человека лет тридцати — тридцати пяти.

— Что вы там читаете? — спросил Тасио, указывая на книгу, которую тот держал.

— Весьма злободневное произведение: «Муки, претерпеваемые неприкаянными душами в чистилище»! — ответил тот с улыбкой.

— Ах, ах, ах! — воскликнул старец, меняя тон. — Автор, верно, порядочный плут, — добавил он, входя в дом.

На лестнице он был радушно встречен хозяином дома и его молодой супругой. Хозяина звали дон Филипо Лино, а хозяйку — донья Теодора Винья. Дон Филипо имел чин лейтенант-майора и был главой партии, почти либеральной, если ее можно так назвать и если в филиппинских городах вообще существуют партии.

— Не встретили ли вы на кладбище сына покойного дона Рафаэля, недавно вернувшегося из Европы?

— Да, я видел, как он выходил из экипажа.

— Говорят, он пошел искать могилу своего отца… Наверное, это был для него страшный удар.

Философ пожал плечами.

— Вас не трогает чужое горе? — спросила молодая сеньора.

— Вы ведь знаете, я был одним из тех шести, кто провожал покойника в последний путь; это я отправился к генерал-губернатору, когда увидел, что все горожане и даже власти молчали, глядя на подобное надругательство, — я делал все, что мог, хотя всегда предпочитаю чтить хорошего человека при жизни, а не после смерти.

— Но тогда…

— Видите ли, сеньора, я не сторонник наследственной монархии. Мне досталось от матери несколько капель китайской крови, и потому я мыслю отчасти как китаец; я уважаю отца за его сына, а не сына за отца. Пусть каждый получает награду или наказание за свои дела, а не за дела других.

— Вы заказали заупокойную мессу по вашей супруге, как я вам вчера советовала? — спросила женщина, меняя тему разговора.

— Нет! — ответил старец, улыбаясь.

— Какая жалость! — воскликнула она, искренне опечалившись. — Говорят, что до завтра, до десяти часов утра, души свободно летают, ожидая помощи от живых; одна месса в эти дни стоит пяти в другие дни года или даже шести, как сказал священник сегодня утром.

— Ого! Иначе говоря, нам даруется некоторая отсрочка, которой надо воспользоваться.

— Послушай, Дорай! — вмешался дон Филипо. — Ты же знаешь, что дон Анастасио не верит в чистилище.

— Как так не верю в чистилище? — запротестовал старик, приподнимаясь с места. — Я даже знаю кое-что из его истории!

— Из истории чистилища! — воскликнули в один голос изумленные супруги. — О, расскажите нам!

— А вы ничего о нем не знаете и еще заказываете мессы и говорите о его ужасах? Ну ладно. Раз уж пошел дождь, да, кажется, зарядил надолго, у нас есть время поразвлечься, — ответил Тасио и на минуту задумался.

Дон Филипо закрыл книгу, которую держал в руках, а Дорай села рядом с мужем, приготовившись не верить ничему из того, что расскажет старый Тасио. Философ начал следующим образом:

— Чистилище существовало задолго до того, как сошел на землю наш господь Иисус Христос, и, по-видимому, находилось или в центре земли, как утверждает отец Астете, или неподалеку от Клюни, как говорит монах, о котором нам поведал отец Хирард. Но дело не в его местонахождении. Так вот, — кто же были те, что горели в его огне, пылавшем с начала мироздания? Древность чистилища подтверждает христианская философия, согласно которой бог не создал ничего нового после шести дней творенья.

— Но чистилище могло существовать in potentia[76] а не in actu![77] — заметил лейтенант-майор.

— Прекрасно! Я, однако, отвечу вам, что некоторые знали о нем и как о существующем in actu, и одним из таких был Заратуштра, или Зороастро, который написал часть «Авесты»[78] и основал религию, кое в чем близкую нашей; а Заратуштра, по уверениям ученых, жил по меньшей мере в восьмом веке до рождества Христова. Я говорю «по меньшей мере», ибо Гаффарель, изучив свидетельства Платона, Ксанфа из Лидии, Плиния, Гермифоса и Эвдокса, полагает, что он жил за две с половиной тысячи лет до нашей эры. Как бы то ни было, несомненно, что Заратуштра уже упоминал о своего рода чистилище и предлагал средства, избавляющие от него. Живые могут спасти души умерших во грехе, читая выдержки из «Авесты» и творя добрые дела, но при условии что за грешника молится его родственник не далее четвертого поколения. На это отводилось особое время в году, длившееся пять дней. Позднее, когда это верование утвердилось в народе, священнослужители поняли, что оно может принести им выгоду, и стали извлекать доходы из этих «темных, мрачных тюрем, где царят угрызения совести», как писал Заратуштра. Установили, что за один дирхем — монету, как говорят, довольно мелкую, — можно избавить душу от мук на целый год. Но так как по канонам той религии за некоторые грехи, как, например, ложь, оскорбление, нарушение клятвы и так далее, полагалось мучиться от трехсот до тысячи лет, то пройдохи клали себе в карман миллионы дирхемов. Здесь вы видите нечто весьма схожее с нашим чистилищем, хотя и с некоторыми различиями, которые обусловлены различием религий.

Молния, сопровождавшаяся оглушительными раскатами грома, заставила Дорай вскочить; она воскликнула, осеняя себя крестным знамением:

— Иисус, Мария и старец Иосиф! Я оставлю вас; пойду спалю освященный пальмовый лист и зажгу свечи во спасение души.

Дождь хлынул как из ведра. Философ Тасио продолжал, глядя вслед молодой женщине:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*