Кнут Гамсун - Завоеватель
Она не уѣхала на другой день. Они посѣтили виды, горные потоки, корабельную верфь. Какъ перемѣнился весь міръ, какъ билось ея сердце стремительно, въ сладкомъ безуміи! Нѣтъ, никогда бы она не поѣхала на югъ къ этому человѣку — она его больше не любитъ — если бъ не приказаніе отца-офицера. Но она сейчасъ же вернется. И она подала руку завоевателю.
— Я ѣду тоже, — сказалъ онъ. — Завтра же ѣду; за тобой. До свиданія, моя единственная любовь.
III
Тутъ настало время, короткое, — какъ это всегда бывало, — онъ горѣлъ восторгомъ и ничего не видѣлъ и не слышалъ, кромѣ нея. Онъ телеграфировалъ почти ежечасно и писалъ письмо за письмомъ на продушенной бумагѣ. Онъ читалъ эти прекрасныя слова съ пылкой радостью; все цвѣло внутри у него.
Часы летѣли. Почему онъ не уѣзжалъ? Восторженное настроеніе мѣшало ему отправиться. Черезъ два дня онъ еще не уѣхалъ, потому что не былъ въ силахъ разстаться съ этими чудными письмами, они все еще приходили. Почему было ихъ такъ много, такъ много! Первыя были самыя хорошія. Они были для его сердца — всѣ маленькія розы; но потомъ начали приходитъ слишкомъ часто.
Разъ вечеромъ онъ оставилъ нераспечатаннымъ до утра письмо красавицы. Странно, что онъ сейчасъ же не распечаталъ его дрожащими руками, какъ дѣлалъ это раньше!
Когда онъ спустился въ столовую, встрѣтилъ онъ даму въ дорожномъ платьѣ. Она и ея спутница только что пріѣхали; она была художница, она странствуетъ, нѣжная дѣвушка, пылкая, ласковая, перемѣнчивыхъ настроеній. Стерегла ее мать.
Онъ поклонился.
Она улыбнулась и отвѣтила; улыбнувшись, покраснѣла. Что же онъ не ѣдетъ?
Что это — судьба? Онъ воспользовался случаемъ, чтобы предложить молодой художницѣ сопровождать ее, ему хотѣлось ей помочь. Они уговорились и назначили время итти на корабельную верфь.
Онъ пришелъ цѣлымъ часомъ раньше. Шелъ дождь, онъ ждалъ какъ герой. Ничего, говорилъ онъ себѣ, я счастливъ, какъ Богъ, если изъ-за нея даже устану и промокну! Онъ ждалъ два часа; онъ ничего не слыхалъ о ней. Наконецъ, она прислала свою мать вмѣсто себя, ей не хотѣлось съ нимъ итти, она рѣшила лучше навѣстить друзей, и старая мать не спросила, долго ли онъ ждалъ, не пожалѣла, что онъ промокъ. Ей было все равно.
Онъ вернулся домой. Онъ бродилъ въ скучномъ отелѣ по всѣмъ комнатамъ, былъ злобенъ, нетерпѣніе терзало его. Почему она не возвращается отъ своихъ друзей? Ужъ поздно, ночь. Надо итти спать, не дождавшись ея. Спать онъ не могъ, зажегъ свѣчу, началъ куритъ сигару за сигарой и не могъ успокоиться. Какъ тяжело, смутно въ головѣ, какъ мучительно смотрѣть на пестрые обои!
Наконецъ, онъ вскочилъ, одѣлся. Онъ зналъ комнату художницы и увидѣлъ — ея башмаки стоятъ у двери. Онъ подошелъ къ двери и прислушался.
Ничего, ни звука. Тогда имъ нагнулся и поцѣловалъ оба маленькихъ башмачка, какъ дуракъ, какъ безумный. Потомъ вернулся къ себѣ. И онъ обѣщалъ покончитъ завтра все — признаться ей: или умереть, или побѣдить.
Но на слѣдующее утро она съ матерью уѣхала. Онъ старался узнать, куда онѣ ѣдутъ, и узналъ, что на сѣверъ, въ слѣдующій городъ.
Въ это утро дочь офицера писала ему: «Пріѣзжай на югъ, теперь здѣсь все въ цвѣту!»
А онъ бросился на сѣверъ.
1910
