Кнут Гамсун - Рабы любви (1898, пер. А. Блока)
— Если вы спросите меня, как вообще мои дела, то жёлтая дама уехала со своим цирком. Я забыл её. Даже и не думаю о ней.
— И, однако, ты сегодня снова написал ей письмо, — сказал его друг.
— В последний раз, — ответил Владимир.
Я купила розу у цветочницы и приколола ему к петлице с левой стороны. Всё время я чувствовала его дыхание на своих руках, и у меня еле хватило сил воткнуть булавку.
— Благодарю вас, — сказал он.
Я забрала из кассы те несколько крон, которые у меня ещё оставались, и отдала ему. Это была такая малость.
— Благодарю вас, — сказал он опять.
Весь вечер я была счастлива, пока Владимир не сказал вдруг:
— На эти кроны я уеду на неделю. Когда я вернусь, я отдам вам ваши деньги.
Заметив моё волнение, он добавил:
— Я люблю только вас! — И взял меня за руку.
Я была потрясена: он уезжает и не хочет сказать куда, несмотря на мои расспросы. Всё кружилось передо мной — кафе, люстры, посетители, я не могла это выдержать и схватила его за обе руки.
— Через неделю я вернусь к вам, — сказал он и встал. Я слышала, как обер-кельнер сказал мне:
— Вы будете уволены.
«Пожалуйста, — подумала я. — Что из этого? Через неделю Владимир вернётся ко мне!» Я хотела поблагодарить его за это, обернулась — его уже не было…
VII
Через неделю, вернувшись домой вечером, я нашла от него письмо. Он писал так безутешно, он рассказывал, что поехал за жёлтой дамой, что он никогда не сможет вернуть мне мои деньги, что нужда совсем одолела его. И снова бранил себя за душевную низость, а под письмом было подписано: «Раб жёлтой дамы».
Я горевала день и ночь — и ничего не могла делать. Через неделю я лишилась места в кафе и начала поиски нового. Днём я ходила в разные кафе и гостиницы и предлагала свои услуги в частных домах. Однако мне ничего не удавалось найти. Поздно вечером я за полцены покупала все газеты и, возвратясь домой, усердно читала объявления. Я думала: «Может быть, найду что-нибудь, чтобы спасти Владимира и себя».
Вчера вечером в одной из газет я нашла его имя и прочла о нём. Я сейчас же ушла из дому, бродила по улицам, вернулась только утром, сегодня. Может быть, я и спала где-нибудь или сидела на ступеньках, когда уже не было сил идти дальше, только не помню теперь. Сегодня опять перечитала. Но в первый раз я прочитала это вчера вечером, когда вернулась домой. Сперва я всплеснула руками, потом опустилась на стул. Чуть позже я села на пол и прислонилась к стулу. Я била по полу ладонями и думала. Может быть, и не думала; в голове шумело, я не помнила себя. Потом я, должно быть, встала и вышла. Помню, как на углу я дала монету старой нищенке и сказала:
— Это от господина в сером, вы помните…
— Вы, может быть, его невеста? — спросила она.
Я отвечала:
— Нет. Я — его вдова…
И бродила по улицам до сегодняшнего утра. Теперь перечла ещё раз. Его звали Владимир Т***.
