Пэлем Вудхауз - Том 2. Лорд Тилбери и другие
Безоблачное чело сэра Джорджа вновь прорезала глубокая морщина — так счастливец внезапно обнаруживает, что в чашу его радости недружеская рука подбросила дохлую мышь.
— Я совсем забыл про Родерика, — мрачно сказал он.
2Воцарилось молчание. Будущий лорд Майклхевер (а может быть, Венслидейл или Марлингью) раздраженно барабанил пальцами по столу.
— Как меня угораздило родить такую тряпку? — горько вопросил он, как вопрошали до него много крепких отцов, и много будет вопрошать после. — Ума не приложу!
— Он пошел в бедняжку Люси, — сказала миссис Хэммонд. — Она была как раз такое робкое, слабое создание.
Сэр Джордж кивнул. Упоминание о давно покойной жене не пробудило в его душе сентиментального отклика. Дни, когда он был просто Джорджем Пайком, безвестным клерком в адвокатской конторе, и замирал от нежного голоса Люси Мейнард, принимавшей заказы на скудные ленчи в Холборн Виадук Кэбин, давным-давно изгладились из его памяти. Эта никчемная женщина прочно стала бедняжкой Люси, одной из детских хворей великого человека, вроде ветрянки.
— Кстати, — сказал сэр Джордж, снова беря трубку, — я собирался звонить Родерику. Я сделаю это сейчас же, — добавил он, бессознательно цитируя девиз, который, по его указанию, красовался, вставленный в деревянную рамку, на каждом столе в издательстве. — Я звонил в «Сплетни» перед самым твоим приходом, но он еще обедал.
— Погоди минуточку, Джорджи. Я кое-что хотела тебе сказать, пока ты не послал за Родериком.
Сэр Джордж покорно положил трубку.
— Чем он провинился?
Сэр Джордж фыркнул.
— Сейчас узнаешь! — произнес он дрожащим голосом обманутого в своих надеждах отца. — Пока он был в Оксфорде, я ни в чем ему не отказывал — и вот итог! Я хотел, чтоб он не стеснялся в средствах, и что он выкинул? Издал свою книжку о прозе Уолтера Пейтера![1] За свой счет, в алом сафьяне! И вдобавок имел наглость просить, чтобы «Мамонт» купил «Ежеквартальное поэтическое обозрение» — мерзкий журналишко, который не продается и в десяти экземплярах за год, — а его, Родерика, сделали редактором!
— Все это я знаю, — не совсем терпеливо перебила миссис Хэммонд, думая о том, что у Джорджи есть только один недостаток, вот эта его привычка повторяться. — А ты назначил его редактором «Светских сплетен». Как он справляется?
— Я к этому и подвожу. Я сделал его редактором «Сплетен», чтобы постепенно приучить к делу. Мне и в голову не приходило, что он наломает дров. Сама посуди! Работа — не бей лежачего. В действительности газетой заправляет молодой Пилбем, очень и очень толковый малый. Все, чего я хотел от Родерика, все, чего от него ждал — проявить хоть немного хватки и почувствовать себя более или менее на ногах, пока не пришло время взяться за что-то серьезное. И что же? Вот, — сказал убитый отец, — только взгляни на последний выпуск.
Миссис Хэммонд взяла газету. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаги да сопением сэра Джорджа.
— Вяло, — объявила наконец Эгерия.
— Рыхло, — сказал Нума Помпилий.
— Бесхребетно.
— Беспомощно.
— Недостает остроты.
— Недостает перчику. Я спросил, в чем дело, — с горячностью продолжил Нума, бросая в угол ненавистную газету. — И можешь вообразить? Молодой Пилбем сказал, что Родерик сознательно вычистил из номера все лучшие материалы. Так-то он отрабатывает свое жалованье, так-то способствует процветанию родной фирмы!
Миссис Хэммонд озабоченно прищелкнула языком.
— Просто не верится.
— Но это правда.
— Однако он руководствовался какими-то соображениями?
— Соображениями?! Нос еще не дорос! Ха-ха, соображения! Кретин он полный, и все тут. Хоть бы женился! — вскричал истерзанный родитель. — Может, жена приведет его в чувство.
Миссис Хэммонд вздрогнула.
— Удивительно, что ты об этом заговорил. Как раз на эту тему я и хотела побеседовать. Надеюсь, Джорджи, ты понимаешь, что теперь, когда ты становишься лордом, Родерика необходимо срочно женить. Я хочу сказать, теперь еще важнее, чтоб он не женился на ком попало.
— Пусть только попробует! — произнес сэр Джордж. — Я ему женюсь!
— Ну, помнишь, ты упоминал какую-то стенографистку из «Еженедельника».
— Уволена, — лаконично сообщил сэр Джордж. — Вылетела за дверь через пять минут после того, как я узнал, что там завелись шуры-муры.
— Родерик с ней больше не встречается?
— При его-то трусости?
— Да, конечно, ты прав. Прямой бунт — не в его характере. Не заинтересовался ли он какой-нибудь другой девушкой? Я хочу сказать, девушкой нашего круга?
— Не замечал.
— Джорджи, — миссис Хэммонд подалась вперед, — я вот все думаю, почему бы Родерику не жениться на Фелисии?
3Сэр Джордж сотрясся с головы до пят и благоговейно вытаращился на сестру. Так бредущие во тьме неведения замирают, озаренные вспышкой чистого гения. Вот Фрэнси во всем своем великолепии! Вот последнее и величайшее в череде ее эпохальных предложений, начиная с конкурса «Сколько булавок…». Такие-то наития и обличают всю лживость расхожей теории, будто женский мозг уступает мужскому.
— Ты можешь это провернуть? — хрипло спросил он.
— Провернуть? — Миссис Хэммонд легонько приподняла брови. — Я тебя не понимаю.
— Ну, я… — пробормотал сэр Джордж, устыдившись своей грубоватой прямолинейности. — Я хочу сказать, Фелисия — редкая красавица, а Родерик… ну, Родерик…
— Родерик вовсе не урод, если отбросить предубеждение против несколько безвольного типа молодых людей. У него красивые волосы и глаза, как у бедняжки Люси. Легко могу себе представить, что он кому-то понравится.
Сэр Джордж открыл было рот, да так и закрыл. Он едва не сказал, что думает о той дуре, которой понравится Родерик, но, по счастью, успел сдержаться. Сейчас такое замечание пришлось бы весьма некстати.
— И, разумеется, он весьма завидный жених. Со временем ему перейдут все твои деньги и титул. Я бы сказала, что он — блестящая партия. Опять-таки, я знаю, что Фелисия никем не увлечена и прислушивается к моему мнению.
Последняя фраза окончательно убедила сэра Джорджа. В переводе с женского языка на мужской она звучала вполне ясно. Кто усомнится, что Фрэнси сумеет настоять на своем? Разумеется, тяжело уговорить девушку выйти за человека, который сознательно истребляет соль и перец на страницах «Сплетен», но, коли за дело взялась Фрэнси, можно смело печь свадебный пирог.
— Если ты убедишь Родди сделать предложение, — сказала миссис Хэммонд, — думаю, ее согласие я обещать могу.
— Убедить Родди! Да он сделает все, что я скажу. Боже мой, Фрэнси, только представить: Родди женат на девушке, которую ты воспитала своими руками!.. Ну, у меня просто нет слов. Я только надеюсь, что Фелисии хватило ума во всем брать пример с тебя. А, вот и ты, Родерик.
Пока он говорил, в дверь робко постучали, и в комнату украдкой проскользнул молодой человек, высокий, худощавый, отмеченный печатью мысли. Глаза и волосы, о которых говорила миссис Хэммонд, то самое наследие бедняжки Люси, составляли главную его привлекательность. Глаза были большие и карие, ниспадавшие на лоб волосы — темно-каштановые. Высокий и тугой галстук-бабочка тоже нравился многим, но только не сэру Джорджу.
— Здравствуйте, тетя Фрэнси, — сказал Родерик. Он слегка дрожал, словно пациент зубного врача, или школьник, которого вызвали к директору. — Пилбем сказал, что ты хотел меня видеть.
— Все правильно, — холодно отвечал сэр Джордж. — Садись.
Миссис Хэммонд со свойственным ей тактом немедленно поднялась.
— Ну, мне пора, — сказала она. — Я собиралась еще забежать за покупками.
Родерик проводил ее тем взглядом, каким потерпевший крушение пловец провожает далекий парус. Он не обожал тетушку Фрэнсис, но лучше уж она, чем остаться с глазу на глаз с отцом. Он сел и нервно поправил бабочку.
— Не тереби! — рявкнул сэр Джордж. — Что ты на себя нацепил? Смотреть тошно.
Юноша посмелее возразил бы, что тому, кто появляется на людях в алом вязаном жилете, не пристало судить о моде. Родерик, не способный на такую сокрушительную отповедь, только слабо улыбнулся.
— Я хотел поговорить с тобой о «Светских сплетнях», — сурово объявил сэр Джордж, не задерживаясь на теме нарядов. Он поднял газету из угла, куда в возмущении ее зашвырнул, и, сведя брови, зашуршал страницами. Родерик созерцал его с наивной insouciance[2] человека, перед которым тикает бомба.
— Ха! — гаркнул сэр Джордж, а его сын и наследник подскочил на целых два дюйма. — Так я и думал! Нет на месте!
— Чего, папа?
— Четвертой серии материалов про жульнические проделки букмекеров. Она не напечатана. Почему?
