Кнут Гамсун - Шкипер Рейэрсен
Было уже около часу ночи, — еще немного, и морскія птицы проснутся. Рейэрсенъ громко зѣвнулъ и взглянулъ на небо. Какова-то будетъ погода? Да, теперь ему не оставалось ничего больше, какъ итти и лечь на койку. Онъ былъ уже старъ, никуда не годенъ, изнуренъ работой. Завтра надо было начать перемывать рыбу, и сюда на яхту пріѣдутъ мужчины и женщины въ морскихъ сапогахъ и кожаныхъ одеждахъ; между ними будутъ и молодыя дѣвушки съ смѣющимися и покрытыми веснушками лицами, — настоящія дѣти Адама и Евы. Рейэрсенъ ихъ хорошо зналъ.
А сѣдовласый отецъ семейства украдкой поглядѣлъ на себя въ стекло компаса, прежде чѣмъ спуститься въ свою вонючую маленькую каюту и забраться на койку.
III
Рано поутру явились лодки. Рейэрсенъ ходилъ взадъ и впередъ по палубѣ, точно властелинъ въ своихъ владѣніяхъ, въ самой лучшей одеждѣ и съ болтающейся на жилетѣ искусно сплетенной изъ волосъ цѣпочкой.
Нужны ли ему промывальщики? Да, конечно, ему нужны промывальщики.
Заговоршій о заработной платѣ; рыбаки заявили свои требованія.
У рыбаковъ явилась очень дурная привычка — торговаться съ такимъ человѣкомъ, какъ Рейэрсенъ. Они требовали на шесть шиллинговъ больше, чѣмъ онъ имъ давалъ. Это еще что за модное нововведеніе? Видно, Рейэрсена съ «Южной Звѣзды» не цѣнятъ уже больше по заслугамъ. Да, да, времена съ каждымъ годомъ все измѣняются, и украшенные золотыми пуговицами капитаны почтовыхъ пароходовъ окончательно затмили его.
Онъ угощаетъ рыбаковъ водкой и бубликами. Они благодарятъ и пьютъ. Онъ щиплетъ дѣвушекъ, онѣ отталкиваютъ его, высмѣиваютъ его и ведутъ себя очень дерзко. Ну, что же, надумался ли онъ, хочетъ ли онъ дать шестью шиллингами больше? Шкиперъ чувствуетъ себя очень обиженнымъ и прибѣгаетъ къ рѣшительнымъ мѣрамъ. Онъ направляется къ рулю, — тамъ будетъ онъ стоять, тамъ его мѣсто, вѣдь онъ здѣсь повелитель. Все должно быть такъ, какъ въ прежніе годы, да, именно такъ!
— Ну-съ, любезнѣйшіе, хотите ли вы работать, хотите ли промывать рыбу?
Рыбаки удивлены и отвѣчаютъ утвердительно.
— Хорошо, — говоритъ Рейэрсенъ, — вотъ столько-то я даю вамъ, и баста.
Но выходитъ совсѣмъ не такъ, какъ бывало въ прежніе годы. Рыбаки самымъ рѣшительнымъ образомъ повертываются къ нему спиной и садятся въ свои лодки.
Когда они отчалили отъ борта яхты и принялись грести къ пристани, шкиперъ долженъ былъ сдаться и подчиниться ихъ требованіямъ.
— Я даю вамъ, сколько вы хотите, и пусть васъ черти возьмутъ!
Лодки опять причаливаютъ. Огромные люки «Южной Звѣзды» открываются, и начинается выгрузка большихъ, пропитанныхъ разсоломъ рыбъ. И работа продолжается день за днемъ, прерываемая только ѣдой и ночнымъ отдыхомъ. Повсюду на мѣстахъ, отведенныхъ для сушки рыбъ, кишатъ люди: одни перемываютъ рыбу, другіе приносятъ ее на носилкахъ, устроенныхъ изъ бочечныхъ досокъ, третьи распластываютъ рыбу на скапахъ, чтобы солнце сушило ее. Наконецъ вся яхта разгружена. Она теперь стоитъ высоко надъ водой, виденъ весь носъ, вся передняя часть, одинъ только киль остается подъ водой. Какъ только выгрузили всю рыбу, яхту вымыли и вычистили.
Щкиперъ Рейэрсенъ переживаетъ теперь хорошіе дни: у него много свободнаго времени. Въ то время, какъ его экипажъ чиститъ и краситъ яхту, онъ живетъ на берегу, похаживаетъ среди сушильщиковъ, заложивъ руки въ карманы, и заигрываетъ съ дѣвушками. Только одну Паулину онъ оставляетъ въ покоѣ. Ей теперь за сорокъ, и она отъ набожности стала совсѣмъ молчаливой. Когда же поведеніе Рейэрсена становится, по ея мнѣнію, слишкомъ ужъ легкомысленнымъ, она кидаетъ на него единственнымъ оставшимся у нея глазомъ взглядъ полный упрека.
Такъ проходитъ недѣля за недѣлей, и всѣ попытки Рейэрсена добиться чего бы то ни было у которой-нибудь изъ дѣвушекъ оказываются тщетными. Въ этомъ виноваты его преклонныя лѣта, и мѣстные парни оказываются теперь повсюду побѣдителями.
— Ну, что, взялъ? — смѣются дѣвушки, когда онъ, смущенный, отходитъ отъ нихъ; въ переводѣ на болѣе ясный языкъ это восклицаніе означаетъ: «Оставь насъ въ покоѣ, ты — старъ».
Но Рейэрсенъ все придумываетъ новые планы, какъ бы добиться своего. Годы нисколько еще не тяготятъ его, и онъ прекрасно знаетъ, что онъ все тотъ же отличный шкиперъ Рейэрсенъ, какимъ былъ и прежде. Онъ приставалъ съ своей яхтой ко всевозможнымъ берегамъ, и ни разу еще яхта не терпѣла по его винѣ какой бы то ни было аваріи; онъ покупалъ рыбу и сушилъ ее, писалъ и подавалъ счета, длиной съ мачтовую рею, и велъ самымъ аккуратнымъ образомъ судовой журналъ. Да, чортъ возьми, и все же люди не оказываютъ ему теперь должнаго почтенія.
— Вычисти хорошенько каюту, — сказалъ онъ однажды повару, такъ какъ придумалъ новый планъ.
Затѣмъ онъ съѣхалъ на берегъ и объявилъ сушильщикамъ, что на яхтѣ найдется работа для двухъ дѣвушекъ: надо починить кое-что для неге лично, да, кромѣ того, исправить разорванный флагъ «Южной Звѣзды». Но ни одна изъ молодыхъ дѣвушекъ не пожелала отправиться къ нему на яхту. Итакъ, планъ Рейэрсена опять пошелъ ко дну.
Онъ велъ переговоры цѣлыхъ два дня и все напрасно. Наконецъ онъ услыхалъ женскій голосъ, говорившій:
— Если моя помощь можетъ вамъ пригодиться, я къ вашимъ услугамъ.
Это говорила Паулина изъ чувства состраданія.
Рейэрсенъ съ минуту раздумывалъ. Она не спускаетъ съ него своего единственнаго глаза. Да, но на что она ему нужна? Наконецъ онъ благодаритъ и принимаетъ ея предложеніе. Паулина садится къ нему въ лодку, а дѣвушки на берегу пересмѣиваются между собой.
Въ дѣйствительности же въ разсчетъ Рейэрсена совсѣмъ не входило наполнить свою каюту «страхомъ Божіимъ». Онъ просто думалъ, что ему удастся такимъ манеромъ заманить двухъ молодыхъ и красивыхъ дѣвушекъ и весело провести съ ними цѣлый день за виномъ и бубликами, какъ это бывало во дни его славы. Ну, а теперь какъ быть и что дѣлать?
Онъ вытащилъ изъ всѣхъ укладокъ разорванную одежду, притащилъ и флагъ, и Паулина принялась за работу. Но она была такъ молчалива! Рейэрсенъ налилъ ей стаканъ вина, она выпила его, все такъ же молча, и продолжала прилежно шить.
— Послушай-ка, Паулина, — говоритъ онъ, желая поддѣлаться подъ ея тонъ, — тебѣ вотъ хорошо, ты Бога нашла.
— Вы совершенно правы, — отвѣчаетъ она, — пора было бы и вамъ подумать о Богѣ и найти его.
— Очень можетъ быть, что я уже не такъ далекъ отъ этого, какъ въ былыя времена, — возражаетъ Рейэрсенъ.
— Вы, дѣйствительно, такъ думаете? — спрашиваетъ она.
— Да, мнѣ кажется, что за послѣднее время я нѣсколько исправился.
— Слава Богу, — говоритъ она.
Слова Рейэрсена какъ будто развязали ей языкъ, и старая дѣва продолжаетъ говорить о Богѣ.
Рейэрсенъ раскаивается, что затѣялъ подобный разговоръ, ему не по себѣ, и сѣдой грѣшникъ начинаетъ приводить всевозможныя доказательства того, что онъ, дѣйствительно, сталъ ближе къ Богу.
— Ему кажется, — говоритъ онъ, — что на него нашло какое-то наитіе.
— Очистите ему мѣсто въ сердцѣ вашемъ, — умоляетъ она его, — очистите ему мѣсто въ сердцѣ вашемъ.
Рейэрсенъ наливаетъ ей другой стаканъ и предлагаетъ еще бубликовъ.
— Тѣ дѣвушки тамъ на берегу смѣются, — говоритъ онъ, — ну вотъ, ты можешь теперь разсказать имъ, что ты не голодала у Рейэрсена.
Они оба пьютъ. Но какъ только онъ пытается дать разговору болѣе мірское направленіе, она не поддерживаетъ его и шьетъ еще прилежнѣе. Онъ не рѣшается напомнить ей объ ихъ веселомъ времени двадцать лѣтъ тому назадъ. Слова такъ и просятся у него съ языка, но онъ удерживаетъ ихъ.
Становится все скучнѣе искучнѣе. Часы проходятъ, флагъ зашитъ, но онъ такъ и не дождался отъ нея веселой улыбки. — Ну, на этотъ разъ довольно! — говоритъ онъ, когда ему становится невтерпежъ.
Онъ опять прячетъ свою одежду въ укладку и приказываетъ свезти Паулину на берегъ.
День пропалъ, всѣ его расчеты не удались.
IV
Опять прошли недѣли. Наступила осень, рыба вся высушена, и близокъ день, когда ее начнутъ грузить обратно на яхту. Рейэрсенъ выбираетъ для этого теплый ясный день. Десяти и восьмивесельныя лодки нагружаются до краевъ рыбой, и гребцы подвозятъ ее къ яхтѣ.
По старинному обычаю, четыре молодыя дѣвушки должны принимать грузъ и укладывать его въ трюмъ. Кто же въ этомъ году возьметъ на себя эту роль? Всѣ отказываются. Впрочемъ, это касается главнымъ образомъ того, кто заправляетъ работами по сушкѣ рыбы — Андерса Польденъ, а шкиперъ не заботится объ этомъ, но его опять сердитъ такое непочтительное отношеніе къ нему. Опять одна Паулина изъ состраданія предлагаетъ свои услути, если еще три дѣвушки согласятся участвовать въ работѣ. Рейэрсенъ съ бѣшенствомъ повертывается на каблукахъ и отправляется на яхту.
Онъ спускается въ каюту и принимается въ полномъ одиночествѣ осушать бутылку водки. Что же ему еще дѣлать при такихъ условіяхъ? Значитъ, его пѣсенка уже спѣта. Ну, хорошо. Это будетъ послѣдній его пріѣздъ сюда, въ эту трущобу. Мало ли найдется еще мѣстъ въ Зальтенфіордѣ для сушки рыбы? Онъ старъ, онъ никуда не годенъ? Ну, мы еще посмотримъ. Prosit.
