Василий Вонлярлярский - Байя
– Остановите этого человека! – воскликнул испуганный президент.
– Не нужно, – отвечал старик. Он был так ужасен, что жандармы остались, как прикованные к своим местам.
– Я, – продолжал незнакомец, – отставной солдат и гражданин Франции, объявляю здесь в присутствии всех членов суда и королевского прокурора, что бедуин Джевул Али Махмет, приговоренный к смертной и постыдной казни за убийство Филиппа Росса, невинен!
Вся толпа дрогнула от изумления.
– Но кто же вы? – спросил президент.
– Я Филипп Росс! – отвечал незнакомец.
– Вы защищаете преступника?
– Джевул невинен. Президент, клянусь честию!
Волнение между присутствующими усилилось.
Президент: Он убийца!
Филипп: Убийца – я!
При этих словах взоры присутствующих обратились на Филиппа Росса, стоявшего гордо и спокойно против места, занимаемого президентом.
Президент: Вы больны, Филипп Росс! Мозг ваш не в порядке. Приговор прочтен, присутствие кончилось (президент взялся за колокольчик).
Филипп: Господин Президент! я требую допроса.
«Допрос! Допрос!» – раздалось в толпе, и вся зала огласилась страшными криками. Президент подал знак к молчанию.
Президент (обращаясь к Филиппу): Ваше имя?
Филипп: Филипп Антоний Росс!
Президент: Ваши лета?
Филипп: Пятьдесят два года и два месяца.
Президент: Место рождения?
Филипп: Руан.
Президент: Что имеете вы сказать в оправдание бедуина Джевула?
Филипп: В мое обвинение очень много.
Президент: Объяснитесь.
Филипп: Господин Президент! я находился в числе тех людей, которых вице-адмирал Дюперре высадил на африканскую землю, в числе тех, которые имели честь водрузить своими руками первое французское знамя на бруствере крепостцы Императора, и с торжеством войти в стены побежденного Алжира 5 июля 1830 года. Крестом этим прикрыл мне рану генерал Бурмон, господин президент!
Президент: Вы купили его ценою вашей крови.
Филипп горько улыбнулся, глубоко вздохнул и, не отвечая на лестное замечание президента, продолжал.
«Наступила осень, и французско-африканские войска перешли под начальство генерала Клозеля. В одну из экспедиций нам удалось загнать на обнаженный холм несколько сотен беззащитных бедуинов. Голодная, изнуренная и безоружная горсть людей в рубищах дралась против 10000 наших; упоенные недавнею победою, мы резали все, что было перед нами; но солнце скрылось, дела не сочли нужным продолжать, и ударили отбой. Солдаты улеглись вокруг костров, часовых расставили по холмам, и все утихло; лишь изредка тишину темной ночи нарушали писк шакалов и стоны умирающих. Около полуночи один из часовых окликнул кого-то; но выстрел не раздавался, и мимо меня проскользнула тень; я приподнял голову и схватил ружье. „Не тронь, это женщина!“ – закричал мне часовой, продолжая ходить мерным шагом вдоль своей дистанции. Несчастная, заметив движение мое и блеск оружия, остановилась и, упав на колена, простерла ко мне руки; я немедленно приподнял ружье и стал целиться. „Не тронь!“– повторил часовой. Было поздно; курок щелкнул, и несчастная вскрикнула. В тот же миг раздался плач младенца; я вскочил, подбежал к моей жертве; удар был меток, и пуля, зацепив грудного ребенка, прошла через грудь матери. Борясь со смертию, бедуинка прятала сына на окровавленной груди, и не имея сил говорить, потому что кровь лилась изо рта у нее ручьями, она целовала ноги мои, она рыдала, она…
Случалось ли вам, господин президент, видеть у ног ваших подстреленную вами мать и мать, молящую вас же о сыне, младенце? Сын этот, младенец этот – Джевул. Казните же его, господа судьи!» – закричал с неистовством старик Росс, бросаясь на грудь Джевула, который, рыдая, принял его в свои объятия.
Президент не отвечал ни слова и закрыл лицо руками; присяжные вышли вторично из залы заседания; а глаза всех присутствующих отуманились невольными слезами.
Через час Филипп Росс и Джевул возвращались домой. Старик смеялся.
– Ну, растолкуй же мне, Джевул! – сказал весело Филипп своему питомцу, – ведь мне сказали, что товар твой таскали мальчишки; где же были твои глаза? и на что же ты смотрел?
– На Байю, – отвечал Джевул.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые в кн.: Раут. Литературный сборник в пользу Александрийского детского приюта. Издание Н. В. Сушкова. М., 1851, с. 64–75. Фрагменты чернового автографа сохранились в ГАСО (ф. 1313, оп. 2, ед. хр. 17, л. 32–33 об., 34 об.-35 об.).
С. 338. Улица Бабемоэт– может быть, имеется в виду улица Баб-эль-Уэд (центральная улица, идущая от Королевской площади).
Гурия – по мусульманским верованиям, райская дева, красавица, служащая наградой правоверным.
Гусейн-паша (правильнее: Хусейн) – правитель янычарского государства в Алжире (дей), выехавший с семьей летом 1830 года, после захвата страны Францией (умер в Александрии в 1838 году). Действие рассказа происходит в октябре 1846 года, следовательно, четырнадцатилетняя Байя, в жилах которой текла кровь дея, могла быть лишь его внучкой или правнучкой.
С. 339. «L'Akhbar»– оплачиваемая французским правительством газета, издававшаяся в Алжире на французском языке.
С. 340. Президент – председатель суда (от франц. president).
С. 341. Мустафа – предместье города Алжира.
Генеральный адвокат – помощник прокурора (а не адвокат!) судебной палаты (от. фр. general advocate).
…один из очередных адвокатов… – дежурный адвокат.
С. 342. …Никогда еще… – В рукописи это место выглядело так: «Никогда еще не возбуждал преступник так мало участия в присутствующих и так много во мне, как в этот раз! Не быв французом, я не смотрел на бедуина Джевула, как на врага моей нации; он был так одинок среди этой равнодушной толпы, он был так беззащитен, что, смотря на него, мне невольно становилось грустно».
…отставной солдат и гражданин Франции… – В черновике говорящий именовал себя также кавалером ордена Почетного легиона.
С. 343. …Руан. – В рукописи диалог далее сбивался в анахронизм, но приобретал публицистический накал.
«Президент: Образ жизни?
Филипп: до 30 лет я был покорным сыном строгого и честного отца и славной старой матери. В 30 лет я лишился отца и, забыв обязанности сына и честного человека, сделался разбойником!
Президент: Объяснитесь!
Филипп: Я бросил мать и последовал за принцем Орлеанским!
Президент: Вы поступили на службу и сделались солдатом!
Филипп: Я взялся за оружие не для защиты родины, не поневоле, а взялся за него как тать или вор, как грабитель. – Нужна была война королю. Понятно, ценою крови нашей купил он детям и славу и народную известность, но я, я бросил мать, мать дряхлую, и для чего же?»
Дюперре Гай Виктор, барон (1775–1846) – французский адмирал, командовавший в 1830 году флотом, отправленным на захват Алжира.
Крепостца Императора – важнейшее укрепление города Алжира, находившееся «прямо над городом, над которым господствует» (Р‹атьков› В. Алжир. – Морской сборник, 1857, № 8, с. 7).
Бурмон Луи Огюст де, граф (1773–1846) – военный министр Карла I, один из инициаторов захвата Алжира, лично возглавлявший высадившуюся там в июне 1830 года французскую армию.
Клозель Бертран, граф (1772–1842) – генерал, дважды командовавший французским войском в Алжире. В рассказе имеется в виду первое его командование – с августа 1830 по февраль 1831 года.
Примечания
1
Суд присяжных (фр.).
