Фаддей Булгарин - Литературные призраки
Лентяев. Прошу не говорить так решительно о древних элегиях: это мой конек.
Арх. Фад. Разве вы знаете древние языки?
Лентяев. А это на что? - Я все знаю по инстинкту и понаслышке, и отчасти по переводам на французский язык, которого хотя я и не понимаю совершенно, но, как говорится - маракую.
Борьки н. Я некогда писал о древних женщинах, но нигде не нашел, чтобы древние поэты учились.
Арх. Фад. Это может быть потому, что вы этого не искали, а отчасти и потому, что их биографии недостаточны. Но их произведения доказывают эту истину. Второе доказательство, что без наук нельзя быть великим, вы видите из того, что и новые поэты снискали всемирную славу учением. Например, все без исключения французские писатели, прославившие век Людовика XIV и царствование Людовика XV, учились в первостепенных коллегиумах. Клопшток, Вилланд, Гете, Шиллер, Томас Мур, Лорд Байрон, Кембль, В. Скотт, Суте (Southey) и проч. кончили полный курс наук в лучших европейских университетах, и почитались в свое время отличнейшими студентами. Науки открывают поэтам новый мир, разрывают цепи воображения, которое у неучей всегда останется в тесных пределах, или, говоря вашим анакреонтическим языком, будешь всегда закупоренным в бутылке.
Неучинский. Но если кто не имел счастия учиться в университетах, неужели тот, по-вашему, осужден на вечное отвержение? Вспомните, что не все имели даже случай слушать университетские лекции.
Арх. Фад. Главное дело в том, чтобы учиться, а где и как - все равно. Я упомянул об университетах только для доказательства, что новые поэты учились так же, как и древние. В светской жизни, в тишине кабинета, можно также образовать себя чтением, размышлением, беседою с людьми учеными и сведущими в науках. Поверьте, кто хочет учиться, тот найдет время, место и средства.
Лентяев (обращаясь к Талантину). Но вы не кончили своей речи и не досказали, чего требуется от русского поэта?
Талантин. Совершенного познания русского языка, грамматики…
Борькин. Ха, ха, ха! Мы, кажется, говорим не по-киргизски!
Арх. Фад. Но пишете не по-русски.
Фиялкин. A basla Jrammaire, a basla Jrammair! (прочь с грамматикой, долой грамматику!).
Талантин. Позвольте кончить, а после делайте что хотите. Чтобы совершенно постигнуть дух русского языка, надобно читать священные и духовные книги, древние летописи, собирать народные песни и поговорки, знать несколько соплеменных славянских наречий, прочесть несколько славянских, русских, богемских и польских грамматик и рассмотреть столько же словарей; знать совершенно историю и географию своего отечества. Это первое и необходимое условие. После того, для роскоши и богатства, советую прочесть Тацита, Фукидида, если возможно, Робертсона, Юма, Гиббона и Миллера. Не худо также познакомиться с новыми путешественниками по Индии, Персии, Бразилии, Северной Америке и островам Южного океана. Это освежит ваше воображение и породит новые идеи о природе и человеке. Весьма не худо было бы прочесть первоклассных отечественных поэтов, с критическими разборами, и, по крайней мере, из древних - Гомера, Виргилия, Горация, Гезиода и греческих трагиков. Не говорю о восточных языках, которых изучение чрезвычайно трудно и средств весьма немного. Но все не худо ознакомиться с Восточными рудниками Гаммера (Fundgruben des Orients) или перевернуть несколько листов в Гербелоте, в хрестоматии Сильвестра де Саси, в Азиятических изысканиях калькуттского ученого общества (Asiatic Researches) и в назидательных Письмах о Китае (Lettres edifiantes etc) - Восток, неисчерпаемый источник для освежения пиитического воображения, тем занимательнее для русских, что мы имели с древних времен сношения с жителями оного. Советую вам иногда заглядывать в сочинения, а особенно в журналы по части физических наук, чтоб не повторять рассказов нянюшек о естественных явлениях в природе и не принимать летучего огня за привидение. Благодарю вас, что вы позволили мне сказать несколько слов, и уверяю, что пока вы будете упорствовать в невежестве, до тех пор вы никогда не выйдете за черту золотой посредственности. Может быть, между вашими современниками найдутся люди, которые будут читать (по различным причинам) ваши произведения, но потомство неумолимо. Имена ваши подвергнутся той же участи, как имена поэтов, украшавших "Ежемесячные сочинения" Миллера, издававшиеся в 1757 по 1764 год. Этот журнал останется навсегда драгоценным в историческом и статистическом отношении, но изящная его часть - исчезла навеки вместе с гг. сочинителями, которые, вероятно, в свое время имели своих поклонников. Прощайте! (Талантин с Архипом Фаддеевичем уходит.)
Лентяев (говорит мне). Скажи пожалуйста, откуда ты выкопал этих оригиналов с их нравоучением? Поверь, что мы все принимаем это за оскорбление пиитических наших дарований. Как! - нам советовать учиться? - Мщение! мщение! - Я напишу песню, в которой разбраню тебя, старика, и твоего ученого приятеля.
Фиялкин. Я, государь мой, побраню вас порядком по-русски и по-французски: напишу стишки насчет Архипа Фаддеевича и посвящу ему же. Напечатаю несколько эпиграмм и - и всего не вспомню.
Борькин. Я докажу вам и всем вашим друзьям, что вы дурно пишете, что у вас слог нехорош, много ошибок исторических и проч.
Неучинский. Я вас задену в послании к другу и напишу эпиграмму, а если надобно, то приделаю куплетец к песни друга моего Лентяева.
Я. Но за что вы сердитесь, - я отнюдь не виноват: говорили Талантин и Архип Фаддеевич.
Борькин. Вы виноваты - за то, что призвали в наше общество людей, которые говорят, что надобно учиться. Это дерзость!
Я. То есть правда.
Борькин. Прошу вас, господа, ко мне. Там рассудим, как нам доказать, что ученье не нужно таким поэтам, как мы.
Я. Пожалуйста, докажите вместе с этим, что солнечный свет вреден.
Фиялкин. Конечно, вреден для слабых глаз.
Я. Понимаю!
This file was created with BookDesigner program [email protected] 22.05.2008
