Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита
Вопросительное предложение она произнесла, уже спустившись вниз и увидев, что мистер Свидлпайп сидит в кресле для клиентов, бледный и расстроенный.
— Помните вы, — спросил Полли, — помните вы молодого…
— Неужто молодого Вилкинса? — ахнула миссис Гэмп. — И не говорите мне, что это молодой Вилкинс. Если жену молодого Вилкинса схватило…
— Да никакую не жену! — воскликнул маленький брадобрей. — Бейли, молодого Бейли!
— Ну, так что вы этим хотите сказать? Чего там натворил этот мальчишка? — сердито отвечала миссис Гэмп. — Вздор и чепуха, мистер Свидлпайп!
— Ничего он не натворил! — возразил бедный Полли в совершенном отчаянии. — Можно ли так приставать с ножом к горлу, когда вы видите, что я до того расстроен, даже и говорить не в состоянии? Больше он уж ничего не натворит. С ним все кончено. Помер. В первый раз, как я увидел этого мальчика, — продолжал брадобрей, — я взял с него лишнее за реполова. Запросил полтора пенни вместо одного, боялся, что он станет торговаться. А он и не стал. А теперь он умер, и даже если собрать все паровые машины и электрические токи в эту лавочку и заставить их работать вовсю, этих денег все равно не вернешь, хоть их и было всего полпенни. Мистер Свидлпайп отвернулся и вытер полотенцем глаза.
— А какой был умница! — продолжал он. — Какой удивительный мальчик! Как говорил! И сколько всего знал! Брился вот в этом самом кресле — так, забавы ради, сам все и затеял, такой был шутник. И подумать только, что никогда уж ему не бриться по-настоящему!
Лучше бы все птицы до единой передохли, пускай их, — воскликнул маленький брадобрей, оглядываясь на клетки и опять хватаясь за полотенце, — чем узнать такую новость!
— Откуда же вы узнали? — спросила миссис Гэмп. — Кто вам сказал?
— Я пошел в Сити, — ответил маленький брадобрей, — чтоб повидаться на бирже с одним охотником, ему нужны самые неповоротливые голуби для практики в стрельбе; а договорившись с ним, я зашел выпить глоточек пива, там и услышал разговор про это. В газетах напечатано.
— Вы что-то совсем расстроились, мистер Свидлпайп, — сказала миссис Гэмп, качая головой, — по-моему, было бы не лишнее поставить вам с полдюжины пиявок к вискам, помоложе и попроворней, вот что я вам скажу. О чем же был разговор, и что было в газетах?
— Да все о том же! — отозвался брадобрей. — О чем же еще, как вы думаете? У них с хозяином опрокинулась по дороге карета, его перевезли в Солсбери, и он был уже при смерти, когда заметку сдали на почту. Он так и не сказал ничего, ни единого слова. Это для меня всего горше, но это еще не все. Его хозяина нигде не найдут. Другой директор их конторы в Сити — Кримпл, Дэвид Кримпл — сбежал с деньгами, его ищут, объявления расклеены на стенах, обещают награду. Мистера Монтегю, хозяина бедняжки Бейли (ах, какой был мальчик!) тоже ищут. Одни говорят, что он удрал и встретится со своим приятелем за границей; другие говорят, что он еще тут, и ищут его по всем местам. В конторе у них разгром; сущие оказались мошенники! Но что такое контора страхования жизни по сравнению с жизнью вообще, а тем более с жизнью молодого Бейли!
— Он родился в юдоли, — сказала миссис Гэмп с философическим спокойствием, — и жил в юдоли; ну и должен мириться со всеми последствиями, раз существует такое положение. А разве про мистера Чезлвита вы так-таки ничего не слыхали?
— Нет, — ответил Полли, — ничего особенного. Его фамилия не была напечатана в списке директоров, но думают, что будет. Кто говорит, что его надули, а кто — будто он надувал других; как бы оно там ни было, улик против него никаких нет. Нынче утром он сам явился к лорд-мэру или еще к кому-то из городского начальства и подал жалобу, что его разорили и что эти двое мошенников сбежали, обобрав его, и что он совсем недавно узнал, будто фамилия Монтегю вовсе не Монтегю, а какая-то другая. И говорят, будто он был похож на мертвеца, так расстроился. Господи помилуй! — воскликнул брадобрей, возвращаясь к своему личному горю. — Ну какое мне дело, на что он был похож? Да хоть бы он пятьдесят раз помер! Пускай себе, никогда мне его не будет так жалко, как, Бейли!
В это время зазвонил маленький колокольчик, и басистый голос миссис Приг вмешался в разговор.
— Ах, вы тоже об этом разговариваете, вот как! — заметила она. — Ну, я надеюсь, вы уже все переговорили, потому что сама я этим не интересуюсь.
— Драгоценная моя Бетси, — сказала миссис Гэмп, — как же вы поздно!
Почтенная миссис Приг ответила довольно сурово, что „ежели упрямые люди помирают, когда никто этого не ждет, то она тут ни при чем“. И далее, что „и без того неприятно, когда до смерти хочется чаю и тебя задерживают, а тут опять приходится слушать все про то же“.
Миссис Гэмп, догадавшись по этим колким репликам о состоянии чувств миссис Приг, немедленно повела ее наверх, надеясь, что один вид маринованной лососины произведет в ней смягчающую перемену.
Однако Бетси Приг рассчитывала на лососину. Очевидно рассчитывала, потому что, взглянув на стол, первым долгом заметила:
— Так я и знала, что огурцов к ней не будет! Миссис Гэмп изменилась в лице и села на кровать.
— Господи помилуй, Бетси Приг, ваша правда. Совсем позабыла!
Миссис Приг, глядя в упор на свою приятельницу, запустила руку в карман и с выражением угрюмого торжества вытащила оттуда переросший салат или недоросший кочан капусты, — во всяком случае такую пышную и таких благодатных размеров овощ, что ее пришлось сперва свернуть, как зонтик, и после того только удалось вытащить. Кроме того, она извлекла горсточку кресс-салата и горчицы, немножко травы, именуемой одуванчиком, три пучка редиски, луковицу покрупнее средней репы, три порядочных куска резаной свеклы и коротенький развилок или отросток сельдерея. Вся эта зелень еще совсем недавно была выставлена в лавке под названием двухпенсового салата и куплена миссис Приг с условием, что продавец уложит все это к ней в карман, что и было успешно выполнено в Верхнем Холборне и наблюдалось с захватывающим интересом соседней извозчичьей биржей. Миссис Приг придавала так мало значения своей предусмотрительности, что даже не улыбнулась, но, поправив карман и вернув его на место, посоветовала только мелко покрошить эти произведения природы и обильно полить уксусом для немедленного потребления.
— Да не насыпьте туда нюхательного табаку, — сказала миссис Приг. — В кашице, бараньем бульоне, ячменном отваре и яблочном компоте это еще не беда. Даже подбадривает больных. А сама я до него не охотница.
— Что вы, Бетси Приг! — воскликнула миссис Гэмп. — Как вы можете так говорить!
— А что ж, разве ваши больные, чем бы они ни хворали, не чихают от вашего табаку так, что того и гляди голова оторвется? — сказала миссис Приг.
— Ну и что ж, что чихают? — спросила миссис Гэмп.
— Ничего, пускай их, — ответила миссис Приг. — Только не отпирайтесь, Сара.
— Кто же отпирается, Бетси? — вопросила миссис Гэмп.
Миссис Приг ничего на это не ответила.
— Кто же отпирается, Бетси? — еще раз вопросила миссис Гэмп. И снова повторила свой вопрос, но только в обратном порядке, заметно усилившем его жуткую торжественность: — Бетси, кто же отпирается?
Словом, обе дамы были уже близки к размолвке; но в данную минуту миссис Приг гораздо больше хотелось закусывать, чем ссориться, и пока что она ответила только:
— Никто, если вы не отпираетесь, Сара, — и приготовилась к чаепитию. Ибо ссора может и подождать, а лососина, да еще в таком ограниченном количестве, ждать не может.
Ее туалет был несложен. Она только сбросила капор и шаль на кровать, дернула себя за волосы, один раз справа, другой раз слева, как будто звонила в колокола, и все было готово. Чай был уже заварен, миссис Гэмп недолго возилась с салатом, и скоро пиршество было в полном разгаре.
Обе дамы сразу смягчились, как только сели за стол. После того как с едой было покончено (что заняло довольно много времени) и миссис Гэмп, убрав со стола, достала с верхней полки чайник вместе с двумя рюмками, обе дамы настроились совсем дружелюбно.
— Бетси, — сказала миссис Гэмп, налив себе рюмку и передавая ей чайник, — я теперь предложу тост. За мою постоянную компаньонку Бетси Приг!
— Согласна и выпью со всем моим расположением, только переменив имя на Сару Гэмп, — ответила миссис Приг.
С этой минуты носы обеих дам, а быть может, и чувства тоже, начали обнаруживать признаки воспламенения, несмотря на то, что с виду все обстояло благополучно.
— Ну, Сара, — сказала миссис Приг, — чтоб соединить приятное с полезным, к какому это больному вы меня приглашаете?
И так как по лицу миссис Гэмп можно было заметить, что она намерена ответить уклончиво, Бетси прибавила:
— Не к миссис Гаррис?
— Нет, Бетси, не к ней, — ответила миссис Гэмп.
