Счастье для начинающих - Сэнтер Кэтрин

Отлично. Я тут не для того, чтобы заводить друзей. На самом деле я тут как раз для обратного. Всю мою жизнь я была слишком уж мягкой и доброй. Такое мне на пользу. Пришла пора научиться на всех плевать. Брось, сказала я себе, последнее, что мне нужно, – это упиться текилой накануне похода в горы. Нельзя начинать путешествие на пути к себе с похмелья.

Что сделал бы Чак Норрис? Черт, что сделала бы Пикл помимо того, что покусала бы всех и каждого за лодыжки? Ответ был прост. Нашла бы другой ресторан и пошла съела бы собственный чертов ужин.

Но мексиканский ресторанчик на Стейт-стрит Беккет рекомендовал не без причины. И заключалась она в том, что это был единственный ресторан в городе. Если не считать китайского ресторана, над дверью которого было прибито колесо от телеги, который назывался «Китайский буфет и барбекю Золотой корраль» и который по четвергам, такое уж у меня везенье, был закрыт.

В конечном итоге я собрала себе ужин на полках продуктового магазинчика при автозаправке под влиянием двух противоположных мотивов: подзаправиться полезным для здоровья топливом, чтобы начать мое новое путешествие в первоклассной форме, и сожрать всю гадкую, вредную дрянь, до какой смогу дотянуться, на случай, если это мой последний шанс. Вот так я и очутилась на закате на скамейке с разложенным на коленях «ужином»: пакетик семечек подсолнуха, вяленая говядина, бутылка минеральной воды – а еще «кока-кола», батончик «Херши» и «Милки вэй» на десерт.

Я заставила себя восхищаться окружающим миром. Городок выглядел как из классического вестерна: квадратные витрины друг напротив друга по обе стороны одной широкой проезжей улицы. Вдалеке горы. И в дополнение ко всему закат, такой безумный и пламенеющий, так захватывающий дух – этот закат явно выделывался.

Краски заката заставили меня достать из лифчика список того, что я хочу в себе изменить. Пришло время речи для поднятия боевого духа, а кроме меня самой, некому было ее произнести. Я не туда приехала, уж это-то очевидно. Ну и что с того? Я и раньше делала неверный выбор. Разве я тут не для того, чтобы превзойти чьи-либо ожидания – особенно мои собственные? Ну и что, если я последняя, на кого кто-либо поставил бы? Я собираюсь заработать Сертификат. Я, возможно, не лучшая на свете туристка, но уж точно смогу побить в походе кучку похмельных студентов. Они слишком молоды, чтобы понимать, каковы ставки. Они живут и тешат себя иллюзией, будто их жизнь имеет значение, будто жизнь вообще по сути своей справедлива, будто у всего так или иначе будет счастливый конец. А я знаю то, чего не знают они: все, что тебе дорого, исчезнет, заслуживать счастливую жизнь еще не означает, что ты ее получишь, и в целом мире рассчитывать можно только на себя саму. У меня есть преимущество, которое приходит с разочарованием. У меня есть преимущество жизненного опыта. Я, возможно, ем на ужин «Милки вэй», но я хотя бы знаю, насколько это убого.

Вот она я, на грани моего Великого Путешествия: совершенно одна, на коленях разложена всякая гадость и дневник открыт на единственной бесполезной цитате: «Если не преуспеешь сразу, ты не Чак Норрис». Я как раз отправила в рот горсть семечек, изводя себя отсутствием вдохновения, когда зазвонил телефон.

Я поскорей пошарила в сумке и нашла его как раз вовремя.

Майк.

Я даже не поздоровалась, сказала только:

– Ты опять мне звонишь?

– На самом деле это ты мне позвонила, – возразил Майк.

– Да не звонила я тебе.

– Нет, позвонила. Ты что-то нажала, и сработал последний предыдущий твой вызов. Я десять минут уже слушаю внутренность твоей сумочки.

Мне надо было удостовериться.

– Повторный вызов?

– Минут десять назад. Такое случается сплошь и рядом.

– Вот как?

– Ну, может, пару раз в месяц.

– Да? И что ты тогда делаешь?

– Кричу «Эй! Ты нечаянно мне позвонила!» Но ты никогда меня не слышишь.

– И что потом?

– Сдаюсь и слушаю еще немного, прежде чем повесить трубку.

– Ты слушаешь? – Я не поверила своим ушам. – А тебе вообще что-то слышно?

– Ну, в хороший день практически все.

– Но это же подслушивание! Это безнравственно, – сказала я и задумалась, а какие мои фразы, скажите на милость, он мог слышать.

– Полегче! Это же ты мне позвонила.

– Не намеренно!

– Все равно.

– Я когда-нибудь говорила что-то… – начала я.

– …Что можно поставить в вину? – закончил он.

Я кивнула в телефон, точно он мог меня видеть.

– Не-а, – сказал он. – Обычно это кассиры в продуктовом. Или твоя парикмахерша. Или твоя собака. Сдается, ты обзавелась собакой, которая жует мебель.

Я снова кивнула.

– У меня мини-такса. Просто ужасная.

– Избавься от нее. Жизнь и без того слишком коротка.

– Почему ты мне не говорил, что я случайно тебе звоню?

– Сомневался, что ты захочешь со мной разговаривать.

– А теперь не сомневаешься?

– Очень надеюсь. Плюс хочу поблагодарить тебя за вчерашнее. За то, что была так добра.

– Пустяки.

– Для меня не пустяки.

Я открыла пакетик чипсов, и несколько выпало мне на колени.

– Надо полагать, ты еще не ушла, – продолжал он.

– Верно, – сказала я, хрустя чипсами.

– Уверена, что сил хватит?

– Нет, – сказала я, чувствуя, как от такой честности меня пробирает дрожь. – Но назад пути уже нет.

– Уверен, что есть, – сказал Майк. – Всегда можно повернуть назад.

– Не уверена, что это так.

– Дункан очень беспокоится за твою безопасность в этом походе.

– Ты говорил с Дунканом?

– Он сказал, эти ребята известны тем, что у них люди погибают. Они набирают полных идиотов, ищущих неприятностей на свою голову, а потом оставляют их без присмотра.

– У них новое руководство.

– Существует уйма отличных программ выживания, – сказал Майк, точно был большим авторитетом в этой области. – Эта к ним не относится.

– Наверное, ты читал про нападение медведя.

– Нет, зато я читал про несчастный случай при спуске на веревке. И про оползни. И про то, как один парень умер от гипотермии.

– Со мной все будет в порядке, – возразила я, задаваясь вопросом, а так ли это.

– Зачем ты это делаешь?

– Выжившие, возможно, получат Сертификат.

– Ты сама-то себя слышишь?

– Я хочу этот Сертификат.

– Но дело-то в том, – сказал Майк, – что ты не спортсменка.

Он был недалек от истины, но я все равно обиделась на замечание.

– Я несколько месяцев готовилась, – отрезала я более раздраженно, чем следовало бы. – Я каждое утро по три мили бегала.

– Это не пробежка трусцой по кварталу…

– Трехмильная пробежка, – поправила я.

– Если ты считаешь, что три мили – это круто, ты только подтверждаешь мою правоту. Серьезно.

– Не смешно.

– А я и не шучу.

– Не говори мне, что я этого не смогу.

– Никто не может изменить то, каков он есть, Хелен.

– А я могу.

– Просто такие выходки не в твоем духе.

– Раньше были не в моем духе, – отрезала я. – Раньше, когда ты меня знал. Но я теперь в животное себя превратила. В кровожадного зверя.

– Почему?

– Тебе не захочется услышать ответ. – Я уже жалела, что подняла трубку. Иногда уж лучше совсем никого, чем хоть кто-нибудь.

– Хелен, – сказал вдруг Майк, – тебе незачем это делать.

– Если уж на то пошло, мне надо. Правда, надо.

– Я хочу, чтобы ты вернулась домой.

– Я не поеду домой. У меня есть план, и я ему следую.

– Нет, – сказал Майк. – Я имею в виду, вернись домой ко мне.

Я уронила телефон на колени. И с секунду пялилась на него, прежде чем снова взять.

– Ты еще тут? – спрашивал тем временем Майк. – Сигнал пропадал?

– Я еще тут, – сказала я, сомневаясь, а правду ли говорю.

– Я серьезно, Элли. Я очень хочу.

– Всегда терпеть не могла, когда ты называл меня Элли.

– Повесь трубку и приезжай домой. Безумие, что мы не вместе.

Мне потребовалась пауза, чтобы сформулировать ответ.