Ивлин Во - Упадок и разрушение
- Вот что я сделаю, - перебил его Граймс. - Куплю-ка я мотоцикл. -Это несколько примирило его с действительностью.
Он выпил вина и слабо улыбнулся: - О чем вы, друзья? Я малость отвлекся и не слушал. Задумался.
- Пренди рассказывал про морского льва, который умел жонглировать зонтиком и двумя апельсинами.
- Тоже мне невидаль. Я могу жонглировать этой вот бутыли щей, куском льда и двумя ножами. Глядите!
- Не надо, Граймс, все на нас смотрят. К ним подбежал негодующий метрдотель.
- Прошу, сэр, не забывать, где вы находитесь.
- Я-то знаю, где нахожусь, - возразил Граймс. - В отеле, который собирается купить мой приятель сэр Соломон Филбрик. А ты, дружище, заруби себе на носу - если он его купит, то тебя мы вытурим первого.
Но жонглировать он все же перестал, и мистер Прендергаст без помех доел два персика в сиропе.
- Тучи развеялись, - возвестил Граймс. - Будем же веселиться.
Глава 13
СМЕРТНЫЙ ЧАС ПИТОМЦА ЗАКРЫТОЙ ШКОЛЫ
Через неделю - занятий в тот день после обеда не было - в приходской церкви Лланабы состоялось бракосочетание капитана Эдгара Граймса и девицы Флоренс Седины Фейган. В связи с незначительным растяжением руки Поль не смог сыграть на органе. В церкви он стоял рядом с перепуганным мистером Прендергастом, которому доктор Фейган поручил быть посаженым отцом.
- О моем присутствии не может быть и речи, - заявил доктор. - Эта процедура для меня слишком мучительна.
Кроме него отсутствовал лишь юный лорд Тангенс, которому в этот день в местной больнице должны были ампутировать ногу. Бракосочетание, нарушившее однообразное и вместе с тем суматошное течение школьных будней, было встречено большинством учащихся с энтузиазмом. Только Клаттербак ходил надутый.
- Представляю, каких уродов они нарожают, - высказался Бест-Четвинд.
Были и подарки. Школьники сложились по шиллингу, и в Лландидно был приобретен посеребренный чайник, являвший собой весьма робкое подражание стилю модерн. Доктор Фейган подарил чек на двадцать пять фунтов. Мистер Прендергаст подарил Граймсу трость - "а то все равно он ее у меня брал", -а Динги и вовсе расщедрилась, вручив молодым две рамочки для фотографий, календарь и индийский латунный подносик из Бенареса. Поль был шафером.
Брачная церемония прошла без сучка без задоринки: ирландская супруга капитана Граймса, к счастью, не явилась, чтобы воспрепятствовать заключению брака. Флосси надела вельветовое платье смелой расцветки и шляпку с двумя розовыми перьями - якобы в тон.
- Я так рада, что он возражал против белого платья, - говорила флосси, - хотя потом, конечно, его можно было бы перекрасить...
Жених с невестой держались хоть куда, а викарий произнес трогательную речь на тему семейного очага и супружеской любви.
- Радостно созерцать юношу и девушку, с благословения церкви пускающихся в совместный путь, - сказал он. - Но еще прекрасней, когда умудренные опытом мужчина и женщина приходят к нам и говорят: "Жизнь учит -счастье возможно только вдвоем".
Школьники выстроились по обе стороны дороги у ворот церкви, и старший префект провозгласил: "Гип-гип ура капитану Граймсу с супругой!"
После этого все возвратились в замок. Медовый месяц решено было отложить до каникул, тем более что до них оставалось всего десять дней, а чтобы устроить молодых на первых порах, больших изменений не потребовалось.
- Надо что-нибудь придумать, - сказал доктор. - Насколько я понимаю, вам понадобится общая спальня. Надеюсь, не будет возражений, если мы поместим вас в Западной башне, в парадном зале. Там, правда, сыровато, но Диана затопит камин. Обедать Граймс будет не в общей столовой, как прежде, а за моим столом. Из этого, однако, не следует, что мне хотелось бы видеть его в гостиной или в библиотеке. Книги и учебные принадлежности он будет держать в учительской, как и прежде. В следующем семестре мы, возможно, пойдем еще на кое-какие нововведения. Не исключено, что мы оборудуем в той же башне гостиную и отдадим вам одну из кладовок. Не скрою, этот домашний переворот застал меня несколько врасплох...
Диана с честью справилась с возложенными на нее обязанностями: она поставила в спальне вазу с цветами и разожгла грандиозных размеров огонь в камине, пожертвовав поломанной партой и несколькими ящиками из-под игрушек.
В тот же самый вечер, когда мистер Прендергаст надзирал за готовившими уроки учениками, а Поль сидел в учительской, туда заглянул Граймс. Ему было явно не по себе в вечернем костюме.
- Только что отобедали! - доложил он. - Старик пока держится в общем-то ничего.
- А у тебя как настроение?
- Так себе, старина. Как говорится - лиха беда начало; даже при самых романтических отношениях сперва приходится нелегко. А тесть мой, сам понимаешь, не сахар. К нему подход требуется. Ты лучше вот что скажи: к лицу ли мне, женатому человеку, появиться сегодня у миссис Робертc?
- В первый же вечер это выглядело бы, как мне кажется, несколько странно.
- Флосси бренчит на пианино. Динги проверяет счета. Старик заперся у себя в библиотеке. Эх, была не была: пропустим по одной и мигом обратно, а?
Рука об руку шагали они по знакомому маршруту.
Сегодня угощаю я, - предупредил Граймс.
Духовой оркестр Лланабы снова был у миссис Роберте в полном составе. Низко склонившись над столом, музыканты продолжали делить заработанное.
- Сегодня утром сочетались браком я слышал от людей? - пропел начальник станции.
- Сочетался, - буркнул Граймс.
- Моя свояченица загляденье обещали познакомиться не захотели, -упрекнул его руководитель оркестра.
- Слушай-ка, друг любезный, - вспылил вдруг Граймс. - А ну-ка заткнись. Не лезь в душу. Сиди себе да помалкивай - пивком угощу, ясно?
Когда миссис Роберте запирала на ночь свое заведение, Граймс с Полем карабкались в гору. В Западной башне горел огонек.
- Ждет не дождется, - вздохнул Граймс. - Найдутся такие, кто скажет: ах, как романтично - огонек в старинном замке. Когда-то я даже помнил стихотворение про что-то в этом роде. Теперь, конечно, позабыл. В детстве я знал наизусть массу стихов - про любовь, понятное дело. Сплошные замки да рыцари. Сейчас вот самому смешно - нашел чем увлекаться.
В замке он свернул в боковой коридорчик.
- Счастливо, старина. Мне теперь сюда. Приятных снов. Обитая сукном дверь захлопнулась за ним, и Поль отправился спать.
Теперь Поль почти совсем не виделся с Граймсом. Они кивали друг другу на молитве, сталкивались на переменах, но обитая сукном дверь, которая отделяла докторскую половину от школьной, отныне разделяла и друзей. Как-то вечером мистер Прендергаст, получивший наконец второе кресло в свое безраздельное пользование, курил-курил, а потом сказал:
- Странное дело: что-то я соскучился по Граймсу. При всех его недостатках, он был веселый человек. По-моему, в последнее время мы с ним стали лучше понимать друг друга.
- Сейчас ему не до веселья, - сказал Поль. - Жизнь в башне ему, как мне кажется, не на пользу.
Случилось так, что как раз в этот вечер Граймс решил посетить коллег.
- Я немножко посижу - вы не возражаете? - с необычной застенчивостью осведомился он.
Поль и Прендергаст вскочили навстречу гостю.
- Может, я некстати? Я ненадолго.
- Граймс, милый, мы только что говорили, как по тебе соскучились. Проходи и садись.
- Табачку не желаете ли? - осведомился мистер Прендергаст.
- Спасибо, Пренди. Я просто не мог не прийти, столько накипело. В супружеской жизни не все пироги да пышки, уж это точно. Дело даже не во Флосси - с ней как раз никаких проблем. Я даже к ней привязался. Она ко мне хорошо относится, а это кое-что да значит. Вся загвоздка в докторе. Извел он меня. Сил моих больше нет. Вечные насмешки, а я из-за этого чувствую себя полным ничтожеством. Помните, как леди Периметр с Клаттербаками разговаривала, - так и он со мной. Обедать хожу, как на пытку. У него всегда такое выражение лица, точно он наперед знает, что я хочу сказать, а когда я что-то из себя выдавливаю, он делает вид, словно сказанное мной даже превзошло его худшие опасения. Флосси говорит, что и с ней он иногда обращается точно так же. Ну а со мной-то каждый божий день, черт его подери.
- Вряд ли он нарочно, - сказал Поль. - На твоем месте я бы не обращал внимания.
- Легко сказать - не обращал бы внимания. Ужас в том, что я и сам начинаю думать - а вдруг он и в самом деле прав. Я ведь, что и говорить, человек неотесанный. В искусстве полный профан, со знаменитостями дружбу не водил, у портного приличного - и то не бывал. Таких, как я, он называет плебеями. Пусть так, я и не прикидывался аристократом, другое дело, что раньше плевать я на все это хотел с высокой колокольни. И не потому, что много о себе понимал - боже упаси, просто мне казалось, что я не хуже других, что если живешь неплохо, то не все ли равно, что там про тебя говорят. А жил я, и правда, неплохо. Весело жил. А с этим человеком провел без году неделю - и словно кто меня подменил. Сам себе противен сделался. Главное, все время такое ощущение, что не только доктор, но и другие смотрят на меня свысока.
