Лев Мей - Стихотворения
Бог весть!.. Отрыли из самой земли…
Вот, - как поправился Митька, - на сходке
То рассказал, что во всем околотке
Просто никто не поверил ему…
Верит просвирня, и то потому,
Что с прихожанами разного толка…
Вот что рассказывал Митька про волка:
"Всуе побожишься - ох, тяжело!
Как побожился, в нутре заскребло…
Мне бы и в лес не впервой, да и зверя -
Стало бы дело за спором теперя,
Правду сказать, я не то что ружьем, -
Просто: давай - пришибу кулаком.
Значит, уж с волком играть мне не в прятки.
Как подвернулся - я щелк да и щелк, -
Взвел - а душа-то и спряталась в пятки…
Вижу я: ровно и волк - да не волк:
Как огрызнется, да так-то негоже,
Инда морозом подрало по коже!
Это бы что!.. Как взревет, супостат,
Да ведь во весь человеческий голос:
"Что ж ты? Ружье не заряжено, брат?"
Как уж я выстрелил, как угодил
Прямо ему под лопатку - бог знает!
Видел, что лытки ему подкосил.
Да самого меня так и шатает,
Так и шатает… Упадавай - пришибу кулаком.
В лес без оглядки нечесанным волком.
Вот тебе сказ мой и полно… Прощай!"
Я с ним простился - и прямо к зазнобе;
Пеночкой в садик ее прилетел…
Вижу - гуляют сестрицы, и обе
Садика краше… Я им и запел:
"Ох, вы, девицы - лукавицы!
Не гуляйте по цветам,
Не ревнуйте их, красавицы,
Ко сокольим ко глазам.
Сокол гонит за лебедкою,
Парень думает о том,
Как бы девицке молодкою
Под его вздремнуть крылом?"
Спел я, а красным-то слово приятно:
"Что это пеночка нонече внятно
Песню заводит?.. Да, правда, пора
Гнездышко вить ей с утра до утра…"
Так-то она… А сестра-то: "И елка
Словно в цвету?.. Посмотри:
Вот и пчелка
Так и жужжит…" А жужжит не пчела -
Я их морочу с досады и зла,
Я им жужжу, уж была - не была:
"Ох, вы, зорьки несподобные!
Клетка к клетке пригнан сот;
Обвощен; что слезы дробные,
Из-под каждой каплет мед;
А пройдет пора медовая:
Улей скутан, выбран сот,
Пчелки спят, - и чернобровая
Хоть и с милым, - а заснет…"
Все прожужжал я, а им-то приятно…
Что это пчелка-то нонече внятно,
Словно бы реки какие, жужжит?.." -
Так - то она… А сестра говорит:
"Видишь, настала какая погода?
Чай из цветов-то повысосет меда,
Чует, что скоро и липовый сот,
Вот ей на солнце и весело стало…
Надо-быть, скоро Иван-то Купало?" -
"Скоро… А на сердце кошка скребет…
Только подумать, что, много с неделю,
Стлать мне с тобою в светелке постелю,
Словно кто под бок мне хватит ножом…"
Как услыхал я, - повис пауком;
С вяза спустил паутину - другую,
Будто основу сновал бы какую,
Так вот и мычусь по ней челноком.
"Глянь-ка! Паук-то какой! Со крестом!
Вот в пузырек бы его, да потом
В землю зарыть бы под волчьим кустом:
Три года жди, а в Ивана-Купала
Вынешь жемчужину с мелкий орех". -
Так-то она, а сестра ей: "Ведь грех
Душу живьем зарывать… - "Угадала!
Нешто паук-то показан в душах?
Хоть раздави, да и то в барышах…
Сказано: гадина! Вот посмотри-ка:
Я его - разом!"
Творец мой владыка!
Свету невзвидел я! Знать, уж с тоски,
Веткою хлысть поперек-то щеки!..
Так и сомлела, что снег побелела,
Прыгнула - ветку-то, видно, достать,
Ан не лостала ее: улетела
Дымом ли? Пылью ли? Чем? - И не знать
Вечером села она у окошка,
И невдогад ей, что против сторожка:
Я кузнецом в лопухе стрекочу,
Глаз не свожу с ней, а к ней не скачу…
Вот и сидит она, будто горюет -
Н'а небо смотрит, колечко целует…
Я - как скачуся падучей звездой, -
Крикнула: "Звездочка! Стой же ты, стой!
Ворога в омут, и с камнем на шее,
А для него, для милого дружка,
Выдерни с телом серьгу из ушка!"
Ну, уж и зверь не бывал меня злее:
Кажется, вырвал бы деду язык…
"Так - то меня научил ты, старик?
Что тебе, лысому, н'авек достало,
Нашему брату и на день-то мало.
Вишь, запгал ни с того ни с сего! -
Не побоюсь же как есть ничего,
Только дождаться б Ивановой ночи…"
Ждал и дождался, хоть не было мочи:
Знал, что она-то купаться пойдет…
ПЕСНЯ ПРО БОЯРИНА ЕВПАТИЯ КОЛОВРАТА
На святой Руси быль и была,
Только быльем давно поросла…
Ох вы, зорюшки-зори!
Не один год в поднебесья вы зажигаетесь,
Не впервой в синем море купаетесь:
Посветите с поднебесья, красные,
На бывалые дни, на ненастные!..
Вы, курганы, курганы седые!
Насыпные курганы, степные!
Вы над кем, подгорюнившись, стонете,
Чьи вы белые кости хороните?
Расскажите, как русскую силу
Клала русская удаль в могилу!..
1
К городу Рязани
Катят трое сани,
Сани развальные -
Дуги расписные;
Вожжи на отлете;
Кони на разлете;
Колокольчик плачет -
За версту маячит.
Первые-то сани -
Все-то поезжане,
Все-то северяне,
В рукавицах новых,
В охабнях бобровых.
А вторые санки -
Все-то поезжанки,
Все-то северянки,
В шапочках горлатных,
В жемчугах окатных.
А что третьи сани
К городу Рязани
Подкатили сами
Всеми полозами.
Подлетели птицей
С красной царь-девицей,
С греческой царевной -
Душой Евпраксевной.
У Рязанского князя, у Юрия Ингоревича,
Во его терему новорубленном,
Светлый свадебный пир, ликование:
Сына старшего, княжича Федора,
Повенчал он с царевной Евпраксией
И добром своим княжеским кланялся;
А добро-то накоплено исстари:
Похвалила бы сваха досужная,
В полу-глаз поглядя, мимо идучи.
Во полу-столе, во полу-пиру
Молодых гостей чествовать учали,
На венечное место их глядючи,
Да смешки про себя затеваючи:
Словно стольный бы князь их не жалует -
Горький мед им из погреба выкатил,
А не свадебный!.. "Ин подсластили бы!"
А кому подсластить-то?.. Уж ведомо:
Молодым…
Молодые встают и целуются.
И румянцем они, что ни раз, чередуются,
Будто солнышко с зорькой вечернею.
И гостям и хозяину весело:
Чарка с чаркой у них обгоняются,
То и знай-через край наливаются.
Только нет веселей поезжанина,
И смешливее нет, и речистее
Супротив княженецкого тысяцкого -
Афанасия Прокшича Нездилы.
А с лица непригож он и немолод:
Голова у него, что ладонь, вся-то лысая,
Борода у него клином, рыжая,
А глаза - что у волка, лукавые,
Врозь глядят - так вот и бегают.
Был он княжеским думцем в Чернигове,
Да теперь, за царевной Евпраксией,
Перебрался в Рязань к князю Юрию
Целым домом, со всею боярскою челядью.
А на смену ему Юрий Ингоревич
Отпустил что ни лучших дружинников,
И боярина с ними Евпатия
Коловрата, рязанского витязя,
Князя Федора брата крестового!
Не пустил бы князь Юрий Евпатия,
Если б сам не просился:
"Прискучило
Мне на печке сидеть, а ходить по гостям
Неохоч я, - про то самому тебе ведомо".
Попытал было князь отговаривать:
"Подожди, мол: вот свадьбу отпразднуем".
Так стоит на своем: "Не погневайся:
Я зарок себе дал перед образом
Самому не жениться, не бабиться,
Да и вчуже на свадьбе не праздновать,
Хоть пришлось бы у брата крестового.
Да и то, что хотел бы в Чернигове
Повидать осударь-князя Игоря:
Может, вместе сходил бы на половцев…"
Замолчал князь. А княжичу Федору
И перечить не след другу милому;
Только обнял его крепко-накрепко,
И обоим глаза затуманила
Дорогая слеза молодецкая.
И уехал боярин Евпатий с дружиною…
Провожали удалого витязя
Горожане и люди посельные,
А почетные гости рязанские
Хлебом-солью ему поклонилися,
А молодки и красные девицы
Долго-долго стояли, задумавшись,
В теремах под окошком косящатым.
Даже свахи - и те подгорюнились,
Хоть ни ходу, ни следу им не было
Во дубовые сени Евпатьевы,
Во его во боярскую гридницу.
А сам витязь-то словно не ведает,
Какова есть на свете зазнобушка
И кручина - истома сердечная:
Подавай для него, что для ясного сокола,
Только вольный простор вкруг да около.
Отсидели столы гости званые;
Поезжане свой поезд управили;
Караваем князь Федор, с княгинею,
Со своей ненаглядной молодушкой,
Старшим родичам в пояс откланялся,
Помолился в соборе Заступнице
И поехал из стольного города
В свой удел…
На горе на обрывистой.
Над рекой Осетром, над излучиной,
Строен терем князь Федора Юрьича.
Бор дремучий кругом понавесился
Вековыми дубами и соснами,
Сполз с горы, перебрался и за реку,
Точно вброд перешел, и раскинулся
В неоглядную даль, в необъездную…
Зажил князь с молодою княгинею
В терему, что на ветке прилюбчивой
Сизый голубь с голубкою ласковой.
И уж так-то ласкала княгиня Евпраксия,
