Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 3
Весьма немногія леди, съ которыми мистриссъ Кроли познакомилась за границей, не только уклонились отъ чести дѣлать ей визиты по сю сторону канала, но еще, вдобавокъ, страшно компрометировали ее въ публичныхъ мѣстахъ. Интересно было видѣть, какъ всѣ знатныя дамы забыли ее совершеннѣйшимъ образомъ, и это забвеніе, нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, забавляло какъ нельзя больше мистриссъ Бекки. Барикрисъ. при встрѣчѣ съ нею въ дамскомъ будуарѣ Опернаго Театра, поспѣшила собрать вокругъ себя всѣхъ своихъ дочерей, какъ-будто онѣ могли заразиться отъ прикосновенія Ребекки. Затѣмъ, отступивъ назадъ шага на два, и заслонивъ собою дѣвицъ, бросила на свою соперницу страшный и вмѣстѣ величественный взглядъ. Но мистриссъ Кроли была не робкаго дссятка, и требовалось побольше грознаго величія, чтобъ привести ее въ смущеніе какимъ бы то ни было взглядомъ. Когда леди де-ла-Моль, разъѣзжавшая верхомъ съ нашей героиней по брюсельскимъ гуляньямъ, встрѣтила въ Гайд-Паркѣ открытую коляску мистриссъ Кроли, глаза блистательной леди помрачились совершенно, и она никакъ не могла узнать свою прежнюю пріятельницу за границей. Даже мистриссъ Бленкиншопъ, жена банкира, съ презрѣніемъ отвернулась отъ нея въ капеллѣ. Бекки, по пріѣздѣ въ Лондонъ, разъѣзжала по всѣмъ публичнымъ мѣстамъ, и особенно любила посѣщать капеллы, куда неминуемо слѣдовалъ за нею и юный Родонъ…
Сначала, мистеръ Кроли былъ очень чувствителенъ къ пренебреженію, которое повсюду оказывали его женѣ. Онъ былъ мраченъ, угрюмъ, задумчивъ, и уже говаривалъ о необходимости дѣлать поочередно вызовы мужьямъ или братьямъ всѣхъ этихъ наглыхъ и дерзкихъ женщинъ, не воздававшихъ должнаго уваженія его супругѣ, но убѣдительныя просьбы и настоятельныя приказанія Ребекки отвратили его отъ этого не совсѣмъ благоразумнаго поведенія.
— Что за съумасшествіе открывать для меня выстрѣлами дорогу въ лондонскіе салоны? говорила мистриссъ Бекки веселымъ и добродушнымъ тономъ, — потратишь только порохъ, мой милый, и все-таки не сдѣлаешь ровно ничего. Вспомни, что я была когда-то гувернанткой, а ты пользуешься въ свѣтѣ репутаціей негоднаго шалуна; кому какая охота сводить знакомство съ женой картежника и неисправимаго буяна? Будемъ лучше сидѣть у моря, и ждать погоды. Рано или поздно, у насъ будетъ необходимое количество друзей, а между-тѣмъ ты долженъ вести себя хорошенько, и слушаться во всемъ своей наставнницы, которая, такъ или иначе, наведетъ тебя на истинный путь. Помнишь ли, какъ ты бѣсновался, когда услышалъ, что покойная тётка — не тѣмъ будь поминута — оставила почти все имѣніе Питту и его женѣ? Ты готовъ былъ разболтать объ этомъ всему Парижу, да и разболталъ бы, еслибъ я во-время не придержала твоего глупаго язычка. И гдѣ бы ты былъ, еслибъ въ Парижѣ пронюхали про завѣщаніе твоей тётки? Въ тюрьмѣ St.-Pélagie за неоплатные долги, и не видать бы тебѣ, какъ своихъ ушей, этого хорошенькаго домика на одной изъ лучшихъ лондонскихъ улицъ.
— Правда твоя, Бекки, правда, замѣтилъ Родонъ.
— Ужь конечно правда, подтвердила мистриссъ Бекки. А ты вѣдь въ ту пору чуть съ ума не сошелъ, и готовъ былъ застрѣлить своего брата, Картушъ ты мой негодный, забіяка безпардонный. И что могли мы выиграть отъ твоего необузданнаго гнѣва? ровно ничего. Тётушкины деньги ускользнули отъ насъ однажды навсегда: нечего о нихъ и думать. Гораздо лучше оставаться въ дружескихъ сношеніяхъ съ семействомъ твоего брата, чѣмъ раззадориться и объявить ему непримиримую войну, какъ сдѣлали это глупые твои родственнички, Бьюты Кроли.
— Это вѣдь все кутитъ старуха Бьютъ — преглупѣйшая баба! Ха, ха, ха!
— И превздорная, такъ же какъ ты, мой милый, продолжала Ребекка шутливымъ тономъ. какъ-скоро умретъ твой отецъ, «Королевина усадьба» будетъ для насъ живописнымъ уголкомъ, гдѣ мы съ большимъ комфортомъ можемъ проводить каждую зиму. Если, сверхъ всякаго чаянія, мы раззоримся, ты сдѣлаешься берейторомъ, и возмешь на свое попеченіе джентльменскія конюшни, а я буду гувернанткой при дѣтяхъ леди Дженни. Раззоримся? Фи, какой вздоръ я говорю! Я еще напередъ выхлопочу для тебя мѣстечко, и мы заживемъ на славу. Но всего скорѣе станется, что Питтъ и маленькій его сынишко уберутся на тотъ свѣтъ, и тогда титулъ и помѣстье баронета перейдутъ къ тебѣ; мы будемъ сэръ Родонъ и миледи Кроли. Живи пока живется, и заглядывай впередъ смѣлыми глазами. Гдѣ есть жизнь, тамъ есть и надежда, и я еще не отчаяваюсь, при всей твоей глупости, сдѣлать изъ тебя порядочнаго человѣка. Кто продалъ твоихъ лошадей для тебя? Кто заплатилъ здѣсь всѣ твои долги?
Родонъ принужденъ былъ согласиться, что всѣми этими и другими благодѣяніями онъ исключительно одолженъ былъ своей женѣ. И на этомъ основаніи онъ вполнѣ поручилъ себя ея руководительству на будущее время.
Въ самомъ дѣлѣ, когда миссъ Кроли оставила сей міръ, и денежки ея — предметъ столькихъ соревнованій и споровъ, перешли окончательно къ мистеру Питту, старшему сыну баронета, достопочтенный Бьютъ Кроли, обманутый въ своихъ ожиданіяхъ, пришелъ въ такую ярость, что разразился страшною бранью противъ своего племянника, и завязалъ съ нимъ ссору, которая, возвышаясь постепенно, кончилась совершеннѣйшимъ разрывомъ между ними. Впрочемъ, старушка миссъ Кроли не совсѣмъ обидѣла ceмейство Бьютовъ: къ нимъ, по духовному завѣщанію, перешло пять тысячь фунтовъ, вмѣсто двадцати, на которые расчитывалъ достопочтенный Бьютъ, Родонъ Кроли и того не получилъ: старая дѣва, какъ-будто на-смѣхъ, отказала своему младшему племяннику всего только сотню фунтовъ, съ обязательствомъ носить по ней приличный трауръ. Тѣмъ изумительніѣе было поведеніе его въ глазахъ старшаго брата и невѣстки, которая, по добротѣ сердечной, изъявляла совершеннѣйшую готовность смотрѣть снисходительно и благосклонно на всѣхъ членовъ фамиліи своего мужа. Родонъ Кроли написалъ къ своему брату изъ Парижа откровенное и добродушное письмо. Ему было не безъизвѣстно, писалъ онъ, что супружескій союзъ, въ который онъ вступилъ, навсегда лишилъ его благосклонности покойной миссъ Кроли. Онъ жалѣлъ, конечно, и сокрушался сердечно, что тётушка съ такимъ упорствомъ продолжала питать къ нему свой гнѣвъ до послѣдняго издыханія, тѣмъ не менѣе однакожь, онъ радовался душевно, что деньги ея, не выступая изъ фамилій Кроли, перешли въ такія надежныя руки, и на этомъ основаніи онъ отъ всего сердца поздравлялъ любезнаго брата съ полученіемъ наслѣдства. Онъ свидѣтельствовалъ также искреннее уваженіе и глубокое почтеніе любезной сестрицѣ, и осмѣливался питать лестную надежду, что она не лишитъ своей благосклонности мистриссъ Кроли. Письмо заключалось постскриптомъ къ Питту, написаннымъ рукою супруги Родона. Ребекка просила также принять искреннее поздравленіе и съ ея стороны. Она всегда припоминала съ благодарностію, какъ добръ и ласковъ былъ къ ней мистеръ Питтъ въ ту эпоху ея жизни, когда она была безпріютной сиротой, наставницей милыхъ малютокъ, его сестрицъ, въ благополучіи которыхъ она никогда не переставала принимать самое нѣжное участіе. Она желала ему всѣхъ возможныхъ благъ въ супружеской жизни, и взаключеніе, покорнѣйше просила рекомендовать еe благосклонному вниманію леди Дженни, о которой весь свѣтъ отзывается съ невыразимымъ восторгомъ. Мистриссъ Кроли изъявляла надежду, что ей современемъ позволено будетъ представить своего малютку на Королевину усадьбу, и заранѣе поручала его благосклонности и покровительству доброй и великодушной родни.
Питтъ Кроли получилъ и прочиталъ это письмо съ видимою благосклонностію, гораздо благосклоннѣе, чѣмъ нѣкогда миссъ Кроли принимала предшествующія сочиненія Ребекки, написанныя рукою Родона Кроли. Леди Дженни въ свою очередь была въ восторгѣ отъ этого посланія, и не сомнѣвалась ни на одну минуту, что благородный супругъ ея немедленно приступитъ къ раздѣлу полученнаго наслѣдства на двѣ равныя половины, чтобъ одну изъ нихъ отправить съ первою почтой къ брату своему въ Парижъ.
Но, къ великому изумленію леди Дженни, благородный Питтъ не обнаружилъ намѣренія послать отъ себя Родону вексель въ тридцать тысячь фунтовъ. Однакожь, онъ собственноручно написалъ къ брату вѣжливое письмо, и обѣщалъ предложить ему, но возвращеніи въ Лондонъ, хорошій подарокъ, если только Родонъ согласится принять его. Затѣмъ поблагодаривъ мистриссъ Кроли за доброе мнѣніе о немъ и леди Дженни, мистеръ Питтъ великодушно изъявилъ готовность оказывать, при всякомъ случаѣ, свое покровительство юному Родону.
Такимъ-образомъ, благодаря этой политикѣ, вожделѣнное примиреніе между двумя братьями было почти приведено къ концу. Когда Ребекка пріѣхала въ Лондонъ, Питта и его супруги не было въ столицѣ. Нѣсколько разъ проѣзжала она мимо извѣстнаго подъѣзда на Парк-Ленѣ, и освѣдомлялась, поступилъ ли домъ миссъ Кроли въ распоряженіе новыхъ владѣльцевъ; но еще тамъ не было по-сю-пору ни Питта, ни его супруги. О мѣрахъ, принятыхъ ими ко вступленію въ наслѣдство, мистриссъ Кроли собирала необходимыя свѣдѣнія черезъ бывшаго буфетчика Реггльса. Оказалось, что немедленно послѣ похоронъ миссъ Матильды вся прислуга ея была распущена съ приличнымъ награжденіемъ и похвальной аттестаціей. Мистеръ Питтъ всего только разъ былъ въ Лондонѣ, и прожилъ въ домѣ покойной тётки нѣсколько дней. Онъ окончилъ необходимые переговоры съ нотаріусами, и продалъ библіотеку миссъ Кроли книгопродавцу на Бонд-Стритѣ. Библіотека, какъ извѣстно, состояла вся изъ французскихъ романовъ прошлаго столѣтія.
