Гарольд Роббинс - Хищники
— Кто тут? — спросил он.
— Кейт, — прошептали в ответ. В раскрытое окно падал лунный свет, теперь Жан-Пьер смог разглядеть ее получше.
— Что ты тут делаешь? — тоже шепотом спросил он.
— Я расстроена. — Кейт присела на краешек кровати.
— Твой отец рассердится, если застанет тебя здесь.
— Не застанет. Он спит как убитый. До его спальни не долетает ни звука.
— Что тебя расстроило?
— Элиша говорит, что ты возвращаешься во Францию. Но я не хочу, чтобы ты уезжал. Там идет война, это опасно.
— О своем желании уехать во Францию я сказал Элише только что, после его возвращения домой. Я думал, ты давно спишь. Когда ты успела переговорить с ним?
Кейт молчала.
В полумраке он попытался разглядеть ее лицо, — Элиша заходил в твою спальню? Она молчала.
— Он часто приходит в твою спальню? — мягко спросил Жан-Пьер и услышал, как Кент заплакала. Он оторвал ее руки от лица.
— В чем дело? Скажи мне, мы же друзья. Кейт посмотрела на него.
— Ты никому не скажешь? Ни сестрам, ни отцу?
— Обещаю.
— Каждое лето, с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, — прошептала она.
— А в комнату твоих сестер он заходил?
— Нет, — уверенно ответила Кейт. — Они всегда делили спальню. А у меня была своя комната.
— Элиша что-нибудь с тобой делал? — с любопытством спросил Жан-Пьер.
— Пожалуй, нет.
— Тогда зачем он приходит к тебе?
— Он всегда достает свою большую кувалду. Хочет, чтобы я смотрела на нее, пока он ее массирует и она становится еще больше. Потом заставляет массировать меня, пока она не выплескивает сок мне на руки. — Кейт вновь заплакала. — Я говорила ему, что больше не хочу этого делать, но он меня не слушает.
— А больше он от тебя ничего не хотел? — спросил Жан-Пьер.
— Хотел, чтобы я брала ее в рот или терла между ягодиц. Но этого я ему не позволяла, Жан-Пьер. Предупредила, что закричу, и все в доме узнают, чем он занимается.
Короткую паузу прервал Жан-Пьер.
— Многим мальчикам это нравится. Кейт уставилась на него.
— А тебе?
Жан-Пьер пожал плечами.
— Элиша проделывал это и с тобой?
— Конечно, — ответил он. — Я же говорю, многим мальчикам это нравится. Кейт покачала головой.
— Никогда не пойму мальчишек.
— Сейчас тебе и не надо их понимать. А станешь старше, все поймешь. Родители постоянно твердят нам об этом, не так ли? — Жан-Пьер рассмеялся.
— Наверное, американцы все-таки такие же, как и французы. Я это постоянно слышу от отца. — Кейт захихикала. — Ты действительно хочешь вернуться во Францию?
— Там мой дом.
— О, Жан-Пьер, мне будет недоставать тебя. С тобой так хорошо, ты такой умный.
— И мне будет недоставать тебя, — ответил он. — Но мы можем переписываться.
Кейт наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Потом поднялась и вышла из спальни.
А Жан-Пьер сел к маленькому столу у окна и написал письмо отцу. Он хотел вернуться домой.
ГЛАВА 8
Жак, сидевший за обеденным столом напротив отца, протянул ему конверт.
— Письмо от твоего внука, маленького эгоиста. Морис прочитал письмо, взглянул на Жака.
— А чего ты так раскипятился? Помнится, ребенком ты забросал меня письмами с просьбой забрать тебя из летнего лагеря, за путевку в который я заплатил приличные деньги. Тебе хотелось домой. Так почему ты злишься из-за того, что твой сын хочет вернуться домой?
— Ты знаешь, сколько мы ухлопали денег, чтобы послать его туда. Поездка в Канаду и Соединенные Штаты стоит дороже путевки во французский летний лагерь.
Морис рассмеялся.
— Ты хочешь сказать, что мы не можем себе этого позволить. Считаем каждый франк. Не болтай ерунды, Жак. Конечно, там Жан-Пьеру самое место. Он не только получит образование, но и поближе познакомится с новой для себя страной. Страной, которая со временем будет контролировать мировой бизнес.
— Американцы глупы, — возразил Жак. — Жан-Пьер ничему у них не научится.
— Жак, они не глупы, — покачал головой Морис. — Запомни мои слова. Вскоре они вышвырнут немцев и из Франции, и из Европы.
— Их президент Вильсон не втянет Америку в войну.
— Их президент Вильсон — блестящий политик, и он хочет чтобы его переизбрали на второй срок. Ты думаешь, можно стать президентом, говоря избирателям, что он хочет поучаствовать в войне? Только глупые европейские страны лезут воевать. Если бы у нас хватило ума, мы бы никогда не стали воевать с Германией. Мы забыли, что они сделали с нами во время франко-прусской войны. Тогда мы благодарили их за то, что они отдали нам часть захваченной территории.
Жак посмотрел на отца.
— Не веришь ты в нас. Морис вновь рассмеялся.
— Мой дорогой сын, французы — не воины. Они любовники. — Он откинулся на спинку стула и взял сигару. — Мы можем разрешить Жан-Пьеру вернуться во Францию только по окончании войны. Тогда мы и обучим его нашему бизнесу. К тому времени он повзрослеет, а уж мы позаботимся о том, чтобы он стал одним из самых уважаемых и удачливых бизнесменов не только во Франции, но и во всем мире.
Лига наций, 1919 год.Легкий туман плыл по улицам Парижа. Жан-Пьер вошел в дом, поставил зонт на подставку у двери, повесил пальто, положил шляпу на полочку, взглянул на часы, почти пять, и направился в библиотеку.
Как обычно, его дед сидел в удобном кресле. На столике стояла рюмка коньяка, в пепельнице дымилась сигара. Он посмотрел на внука.
— Что-то ты очень взволнован. Жан-Пьер протянул ему конверт.
— Прочитай это письмо, и ты все поймешь. Морис, улыбаясь, достал письмо из конверта.
— Если это письмо от той американской девушки, с которой ты переписываешься, твой отец этому не обрадуется.
— Дедушка, пожалуйста, прочитай письмо. Морис быстро пробежал глазами несколько строк и в изумлении глянул на Жан-Пьера.
— Американцы предлагают тебе стать переводчиком их делегации на первом заседании Лиги Наций, которое состоится в Париже?!
— Да. — Жан-Пьер буквально раздувался от гордости.
— Почему они выбрали тебя? Странно. Тебе же только что исполнилось шестнадцать. — Он протянул письмо Жан-Пьеру. — Это работа для более зрелого мужчины.
— Нет, дедушка. Пять лет учебы в бостонских школах позволили мне в совершенстве овладеть тем английским, на котором говорят в Штатах.
— Это правда, — кивнул Морис. — Но ты не сказал мне, почему они выбрали тебя.
— Ты обратил внимание на подпись? Морис вновь взглянул на письмо и вскинул глаза на Жан-Пьера.
— Оно подписано руководителем комиссии по переводу, одним из помощников президента Вильсона.
— Посмотри на фамилию, дедушка, — нетерпеливо бросил Жан-Пьер. — Элиша Барнетт. Он был директором моей первой школы в Канаде, а в Бостоне я жил в его семье.
— А американская девушка? Она его сестра?
— Но в Париж он приедет один, без нее. Морис пристально взглянул на внука.
— У тебя был роман с этим мужчиной? — с любопытством спросил он.
— — Скорее нет, чем да, дедушка. У него хватало друзей постарше.
— Что значит — скорее нет, чем да?
— Мы играли, — ответил Жан-Пьер. — Я мастурбировал его, а иногда вставлял пальцы в его анус.
— У тебя был роман с его сестрой? Девушкой, с которой ты переписываешься?
— Нет, дедушка. — Жан-Пьер улыбнулся. — Мы были близкими друзьями, и я думаю, она пыталась выяснить, соблазнил ли меня Элиша.
— Она не пыталась соблазнить тебя сама? Жан-Пьер рассмеялся.
— Нет. Она на пять лет старше меня, а кроме того, ей всегда нравились крепкие, занимающиеся спортом американские парни.
В библиотеке появился Жак.
— Так кто у нас занимается спортом?
— Американские парни, — ответил Жан-Пьер, протягивая отцу письмо. — Мне предложили работу в Лиге Наций на время Парижской сессии.
Жак прочитал письмо и поднял глаза на сына.
— Но это письмо от американской делегации.
— Оно подписано бывшим директором моей школы, в семье которого я жил в Штатах. Он предлагает мне должность переводчика.
Жак повернулся к отцу.
— Мне это не нравится. Жан-Пьер — француз, а не американец. Не следует ему работать на них. Морис покачал головой.
— Жак, ты сам говорил, что Жан-Пьер должен стать бизнесменом, известным не только во Франции, но и во всем мире. Если его не будут знать в Соединенных Штатах, то не узнают нигде.
— Но я не понимаю, какой прок ему от работы в Лиги Наций.
— А ты подумай, Жак. Вспомни, как ты смеялся, когда несколько лет назад американцы начали продавать в Европе «кока-колу». Помнишь, я хотел, чтобы ты заключил контракт на поставки «кока-колы» во Францию. И что происходит теперь? «Кока-кола» — любимый напиток молодежи и по популярности уступает только пиву.
Жак покачал головой.
— Все равно не могу понять, чем его участие в сессии Лиги Наций поможет нашему бизнесу.
— Следующим рынком, на который мы выйдем, станет Америка, — уверенно заявил Морис. — Может, не в мое время, может, не в твое, но уж точно при Жан-Пьере. Став хозяином «Плескассье», он обязательно будет продавать нашу воду в Соединенных Штатах. И сегодня, работая с американской делегацией, он может завязать знакомства, которые очень пригодятся ему в будущем, когда «плескассье» будет пользоваться спросом во всем мире.
