Джонатан Свифт - Дневник для Стеллы
23.[266] Я только хочу спросить: вы получили десять фунтов дважды или только один раз? Надеюсь, что два раза. Пожалуйста, будьте хорошими хозяйками, и еще прошу вас при малейшей возможности гулять ради здоровья. Держите ли вы лошадь в городе? И ездите ли когда-нибудь на ней? И как часто? Признавайтесь. Аххх, сударыня, вот я вас и вывел на чистую воду! Не можете ли вы передать как-нибудь миссис Фентон[267] нижеследующее: я постараюсь использовать все свое влияние, чтобы выполнить просьбу, с которой она ко мне обратилась в письме, хотя это очень трудно и я весьма сомневаюсь в успехе. Коксу не бывать вашим канцлером, потому что все объединились против него. Ужинал вместе с Прайором, Льюисом и доктором Фрейндом у лорда Питерборо. Вот уж поистине другого такого отъявленного враля и мошенника не сыщешь в целом свете. Доктор Раймонд приехал в Лондон. Уже поздно, а посему желаю вам спокойной ночи.
24. Сейчас я поведаю вам одну занятную историю: Нэд Саутуэл рассказал мне на днях, что получил письмо от ирландских епископов с обращением к герцогу Ормонду, в котором они просят его похлопотать перед королевой об отмене первин. Я обедал с ним сегодня и видел это письмо вместе с другим, отправленным ему епископом Килдерским[268], с поручением запросить у меня бумаги и пр.; а я в свою очередь получил с последней почтой письмо от архиепископа Дублинского, изъясняющего мне причину этих действий. Он пишет, что таково было пожелание епископов, которые, услыхав о назначении герцога Ормонда лордом-лейтенантом, все собрались и весьма холодно говорили о том, что именно я являюсь ходатаем, поскольку я был в милости у другой партии, и пр.; вместе с тем они все же пожелали, чтобы я не оставлял свои хлопоты. Мудрость этого решения восхитительна, тем более, что как раз перед тем я уведомил архиепископа об оказанном мне мистером Гарли приеме и о том, что он уже говорил с королевой и обещал, что все будет сделано, но только не велел мне пока сообщать об этом ни одной живой душе. Несколько времени спустя мистер Гарли позволил мне известить примаса и архиепископа о том, что королева даровала первины и что в самом непродолжительном времени государственный секретарь лорд Дармут отправит в Ирландию официальное уведомление об этом. И таким образом получилось, что в то время, как их письмо было на пути к герцогу Ормонду и Саутуэлу, мое — с отчетом о том, что все уже сделано, шло к ним. Я тотчас же написал архиепископу довольно резкий ответ, в котором выказал свое возмущение действиями епископов, исключая его самого, но, разумеется, во вполне пристойных выражениях. Хотел бы я знать, что они скажут теперь, когда узнают, что все уже улажено. Мне пришлось вчера по этой причине уведомить Саутуэла, что королева уже все сделала, поскольку он стал обещать мне, что милорд непременно над этим поразмыслит, но только через несколько месяцев после отъезда в Ирландию. Однако герцог Ормонд, как известно, уже и прежде занимался этим целых три года и притом без всякого успеха. Я предоставляю вам теперь полную свободу сказать при случае, что все уже сделано и что королеву убедил даровать первины не кто иной, как мистер Гарли. Клянусь жизнью, сам я презираю эту честь, потому что слишком горд, и не желаю, чтобы вы приписывали мне хотя бы малейшую заслугу, когда будете об этом говорить, но мне очень бы хотелось насолить епископам и широко разгласить, что добился этого именно мистер Гарли; пожалуйста, сделайте это. Ваша матушка прислала мне вчера вечером пачку восковых свечей и полную коробку пирожков со сливами. Я решил сперва, это в ней заключено нечто предназначающееся для вас, а посему, не заглянув в коробку, попросил принесшую ее служанку передать, что я позабочусь об отправке этих вещей вам, так что теперь мне нужно поблагодарить ее письменно. Не находите ли вы, сударыни, что письмо вышло несколько длинноватое? Надеюсь, на сей раз вы довольны? Нет, никаких приступов после первого у меня больше не было: я пью по утрам коньяк, а по вечерам глотаю пилюли. Не беспокойтесь, я не так уж задет поступком этих ничтожных епископов, хотя и был поначалу несколько рассержен. Я могу сказать вам заранее, какая награда меня ожидает: мистер Гарли сочтет, что оказал мне великую услугу, герцог Ормонд, возможно, решит, что я пренебрег его помощью, а ирландские епископы, — что я вовсе ничего не сделал. Так уж ведется в этом мире. Но я выше всей этой суеты, и, откуда им знать, может, у меня есть более веские причины. Но довольно, вы не услышите больше ни единого слова о первинах, герцогах, Гарли, архиепископах и Саутуэлах.
Я препоручил Раймонда заботам кое-кого из его соотечественников, чтобы они показали ему город, и ссудил ему Патрика. По вечерам он непременно желает сидеть со мной, а посему я строжайше наказал Патрику, что по вечерам меня нет дома.
Письмо X
Лондон, 25 ноября 1710.
[суббота]
Я скажу вам сейчас нечто донельзя глупое: в последнем письме, в записи от 23 числа я забыл упомянуть, где обедал, и поскольку постоянно перед вами отчитываюсь, то счел это большим упущением и решил вписать между строк, но в конце концов явная нелепость такой причуды заставила меня воскликнуть — тьфу! — и я оставил все как есть. Мне вздумалось сегодня пойти поглазеть на открытие сессии парламента, но я увидал только большую толпу; потом мы отправились с Фордом осмотреть гробницы в Вестминстере[269] и так долго там бродили, что я принужден был удовольствоваться обедом в трактире. Бромли[270] избран спикером nemine contradicente [единогласно (лат.).] понимаете ли вы эти два слова? А Помпеи, чернокожий полковника Хилла[271], намерен стать спикером среди лакеев[272]. Меня просили употребить свое влияние и посодействовать ему, я уже беседовал с Патриком, чтобы заполучить для него несколько голосов. Все мы с нетерпением ожидаем речи королевы, в особенности того, что она скажет относительно отставки прошлого кабинета министров. Меня угораздило простудиться; понятия не имею, как это произошло, но тем не менее, я простужен и охрип; уж не знаю, то ли мне полегчает, то ли станет еще хуже. Но вам-то что до этого? Сегодня вечером я не намерен отвечать на ваше письмо, хочу еще немного продержать вас в неизвестности: ведь я все равно не могу его отправить. Пирожки вашей матушки просто объедение, и один такой пирожок служит мне вместо завтрака. А теперь я, как пай-мальчик, лягу спать.
26. У меня жестокая простуда, поэтому весь день я никуда не выходил и даже не снимал халата; пообедал чем пришлось на шесть пенни, читал, писал и велел никого не принимать. Несколько раз наведывался доктор Раймонд, но ему отказывали; наконец, когда мне это порядком наскучило, я позволил ему подняться и спросил без всяких околичностей, как именно Патрик его спроваживал и ловко ли он это делал? После такого он, я полагаю, смирится с тем, что его ко мне не допускают; в противном случае он стал бы постоянно мне мешать и докучать своим присутствием; он просидел у меня два часа, выпил пинту пива, стоившую мне пять пенсов, и все пыхтел своей трубкой, а сейчас уже двенадцатый час, и он только что ушел. Итак, мои юные дамы, мое восьмое письмо уже у вас, а ваше седьмое ко мне находится где-нибудь в сумке почтальона. Что ж, а теперь отправляйтесь к своей шайке деканов, Стойтов и Уоллсов, и проигрывайте денежки, идите, бесстыдницы вы этакие, а засим доброй вам ночи, дорогие мои плутовки, и будьте счастливы. Ах да, чуть не забыл: ваша посылка передана Стерном доктору Хокшоу, и тот вам ее привезет, и очки, и все пр.
27. Сегодня мистер Гарли, встретив меня в суде справедливости[273], шепотом пригласил с ним отобедать. За обедом я рассказал ему о поступке епископов и нелепом положении, в котором я вследствие этого очутился. Он просил меня не тревожиться и обещал известить герцога Ормонда о том, что все уже сделано и ему незачем более этим заниматься. Так что я теперь вполне спокоен, а эта шайка гнусных неблагодарных негодяев пусть провалится в преисподнюю. Ведь я, кажется, уже рассказал вам в предыдущем письме, как епископы послали обращение к герцогу Ормонду и письмо Саутуэлу с просьбой запросить у меня все бумаги, и это после того, как дело было завершено; они, правда, к тому времени еще не получили моего письма, однако архиепископ мог уже на основании того, что я ему написал, ожидать благоприятного исхода. Но довольно, теперь с этим покончено, и в самом непродолжительном времени королева уведомит их о своем решении. Оно таким образом вступит в силу, и я стану тогда подумывать о возвращении восвояси, хотя из-за этих подлых епископов Ирландия будет мила мне меньше прежнего.
28. Лорд Галифакс пригласил меня на обед; я просидел у него до шести и перечил ему во всех его вигистских разглагольствованиях, нередко вынуждая соглашаться со мной. Насколько мне известно, он обхаживает теперь новых министров, хотя для вида и рассуждает как виг. Я получил нынче письмо от епископа Клогерского, однако уже писал ему недавно, что выполню все его поручения, касающиеся герцога Ормонда. Он уверяет, будто я просил его прочитать стихи под названием «Дрожь в Лондоне» и будто бы вы обе клялись ему, что у меня написано не «Дождь», а «Дрожь». Все вы лгунишки и жалкие щенки и не разбираете почерк Престо. Епископ решительно заблуждается в своих догадках относительно степени моего участия в «Тэтлере». — У меня на уме другие дела, куда более важные[274], и мне незачем что-либо предпринимать, чтобы свести знакомство с новыми министрами, которые считаются со мной несколько более, нежели ирландские епископы.
