Джейн Остен - Нортенгерское аббатство
Не сказав друг другу ни слова, они быстро проехали по Палтни-стрит и Лора-плейс. Торп переговаривался со своей лошадью, а Кэтрин размышляла о нарушенных обещаниях и разрушенных арках, о фаэтонах и ошибочных казнях, о семействе Тилни и люках-ловушках. Когда они проезжали Аргайл-Билдингс, эти размышления были внезапно прерваны вопросом ее спутника:
— Что это там за девица на вас пялилась, пока мы ее обгоняли?
— Кто? Где?
— Да вон, с правой стороны. Ее, наверно, уже не видать.
Кэтрин оглянулась и увидела мисс Тилни, которая медленно шла по улице, опираясь на руку своего брата. Оба смотрели ей вслед.
— Остановитесь, мистер Торп, остановитесь! — вскричала она нетерпеливо. — Это мисс Тилни! Это же она! Как вы могли сказать, что они уехали? Сейчас же остановитесь! Я соскочу и вернусь к ним!
Что толку было в ее мольбах? Торп лишь подхлестнул лошадь, чтобы она бежала быстрее. Брат и сестра Тилни скоро перестали на них смотреть и через минуту скрылись за углом Лора-плейс, а в следующее мгновение она сама перенеслась на Рыночную площадь. Но все же и теперь, и на протяжении всей следующей улицы Кэтрин продолжала молить Торпа, что он остановил кабриолет.
— Ради Бога, мистер Торп, ради Бога! Остановитесь. Я не могу ехать дальше. Я не пойду. Я должна вернуться к мисс Тилни!
Но мистер Торп только смеялся, щелкал кнутом, гикал и издавал другие невнятные звуки, продолжая нахлестывать лошадь. И бедной раздосадованной Кэтрин, лишенной возможности выбраться из экипажа, ничего не оставалось, как отказаться от дальнейших попыток бегства и подчиниться. Она, однако, не поскупилась на упреки.
— Как же вы, мистер Торп, посмели так меня обмануть? Как вы могли сказать, что видели их на Лэнсдаун-роуд? Я бы отдала все на свете, лишь бы этого не случилось! Они сочтут, что я вела себя так странно, так невежливо. Проехала мимо и ничего не сказала! Вам не понять, насколько это меня мучает. Теперь ни Клифтон, ни все другое не доставит мне никакого удовольствия. Лучше бы мне, гораздо лучше сейчас же сойти и добраться до них пешком. Зачем вы придумали, что видели их в фаэтоне!
Торп оправдывался, ничуть не смущаясь, клялся, что никогда в жизни не встречал таких похожих друг на друга мужчин, и почти не отказывался от утверждения, что видел все же самого мистера Тилни собственной персоной.
Их совместное путешествие — даже после того, как они исчерпали эту тему, — не могло быть особенно приятным. Кэтрин уже не старалась, как во время предыдущей поездки, оказывать ему внимание. Она слушала его неохотно и отвечала небрежно. Единственным утешением для нее оставался Блэйзский замок, и только о нем она время от времени думала с удовольствием, хотя, конечно, отказалась бы от радости лицезреть его стены, лишь бы не пожертвовать пешей прогулкой и тем более не вызвать неудовольствие мистера и мисс Тилни, — отказалась бы от возможности пройти по анфиладе обширных, Бог весть когда заброшенных палат с остатками великолепной мебели; застрять в узком повороте подземелья, наткнувшись на низкую, забранную решеткой дверь; или даже вдруг очутиться в непроглядной тьме, оттого что порывом ветра внезапно задуло их светильник — единственный светильник!
Поездка продолжалась тем временем без каких-либо происшествий. Они находились в виду города Кейншэма, когда оклик ехавшего позади Морланда заставил его приятеля натянуть поводья и поинтересоваться, что случилось. Отставший экипаж подъехал ближе, и, когда они получили возможность переговариваться, Морланд сказал:
— Лучше бы повернуть, Торп. Уже слишком поздно, чтобы забираться сегодня дальше. Ваша сестра со мной согласна. Мы выехали с Палтни-стрит час назад, а проехали чуть больше семи миль. Остается не меньше восьми. Ничего не получится. Мы поздно выбрались. Отложим-ка поездку на другой день, — сейчас лучше вернуться.
— А мне наплевать! — угрюмо ответил Торп тут же повернув лошадь, погнал ее в Бат. — Если б у вашего брата была в упряжке не эта старая кляча, — проворчал он, — мы бы отлично поспели. Моя лошадь, дайте ей волю, добежала бы до Клифтона за какой-нибудь час. Я себе чуть руку не вывихнул, приноравливая ее к шагу этой запаленной кобылы. Этакая глупость, что у Морланда нет своего кабриолета и лошади.
— Вы ошибаетесь! — горячо возразила Кэтрин. — Уверена, что он этого просто не может себе позволить.
— Отчего же не может?
— Должно быть, у него нет для этого денег.
— И чья же в этом вина?
— Насколько мне известно, ничья.
В ответ Торп в своей громогласной и бессвязной манере, к которой прибегал столь часто, выразил мысль, что «скаредность — чертовски дрянное качество» и что «если люди, купающиеся в деньгах, не способны покупать хорошие вещи, то кто же тогда способен». Кэтрин даже не пыталась его понять. Утратив то, что должно было стать для нее утешением в первой утрате, она все меньше старалась быть приятной сама и находить приятным своего спутника. И на обратном пути до Палтни-стрит она не произнесла даже десятка слов.
Войдя в дом, Кэтрин узнала от лакея, что через несколько минут после ее отъезда при. ходили джентльмен и леди и справлялись о ней. Когда он сказал, что она уехала с мистером Торпом, леди поинтересовалась, не просила ли мисс Морланд что-нибудь передать, и получив отрицательный ответ, стала искать свою карточку, не нашла ее при себе и ушла. Размышляя об этом душераздирающем известии Кэтрин медленно поднималась по лестнице. На верхней площадке ее встретил мистер Аллен. Узнав о причине их быстрого возвращения, он сказал:
— Я рад, что вы вернулись и что у вашего брата хватило благоразумия отказаться от этой безрассудной затеи.
Вечер все провели у Торпов. Кэтрин была встревожена и грустна. Но Изабелла, играя в покер и имея своим партнером Морланда, нашла в этом вполне удовлетворительную замену просторам полей и деревенскому воздуху Клифтона. Она также не раз выразила свое удовлетворение по поводу того, что все они не пошли в Нижние залы.
— Как я сочувствую несчастным, которые там собрались! И как я рада, что меня нет среди них! Любопытно — состоится ли там бал по всей форме? Танцы, конечно, еще не начались. Я ни за какие блага на свете не хотела бы там оказаться! Такое удовольствие провести иной вечер в узком кругу! Могу поручиться, что общего бала сегодня не будет. Митчелы, насколько я знаю, не придут. Право, мне жаль тех, кто там собрался. Но вам, мистер Морланд я чувствую, хотелось бы быть среди них, не так ли? Уверена, что хотелось бы. Ну что ж, ради Бога, вас никто не удерживает. Надеюсь, вы сможем отлично без вас обойтись. Мужчины всегда воображают о себе Бог знает что.
Кэтрин уже почти готова была обвинить Изабеллу в недостаточной чуткости к ней и к ее огорчениям — так невнимательно подруга отнеслась к ее мыслям и так ничтожно было предложенное ею утешение.
— Любовь моя, — прошептала она, — не будьте такой букой. Вы разобьете мое сердце. Разумеется, это было ужасно. Но во всем виноваты лишь Тилни. Почему они не пришли чуть пораньше? Было, конечно, немного грязно, но разве это существенно? Мы с Джоном, я уверена, не обратили бы на это внимания, Когда дело касается друзей, я готова на все! Уж так я устроена — ничего не поделаешь. И Джон такой же — он удивительно привязчив. Боже, какие вам выпали карты! Клянусь, у вас все короли! Я счастлива, как никогда в жизни. Мне во сто раз приятнее, что они все у вас, чем если бы они попали ко мне.
Здесь я могу покинуть Кэтрин простертой на подобающем истинной героине бессонном ложе с головой на терниях облитой слезами подушки. И да будет она считать себя счастливой, если ей доведется хотя бы один раз вкусить полноценный ночной отдых на протяжении трех предстоящих месяцев!
Глава XII
-Миссис Аллен, — спросила Кэтрин на следующее утро, — вы не будете возражать, если я навещу сегодня мисс Тилни? Я не смогу успокоиться, пока не объясню ей, как все служилось.
— Непременно пойдите, моя дорогая. Наденьте только белое платье. Мисс Тилни всегда ходит в белом.
Кэтрин легко согласилась и поспешно переоделась, стремясь как можно скорее попасть в Галерею, чтобы уточнить адрес генерала Тилни. По ее представлению, он жил на Мильсом-стрит, но она не была уверена в отношении дома, а неопределенные сведения, сообщенные по этому поводу миссис Аллен, еще больше сбивали ее с толку. Оказалось, что он в самом деле живет на Мильсом-стрит, и, запомнив номер, она направилась туда поспешными шагами и с бьющимся сердцем, чтобы нанести визит, объяснить свои поступки и получить прощение. Церковный двор она миновала, намеренно не глядя по сторонам, дабы не оказаться вынужденной заметить свою дорогую Изабеллу и ее милых родственников, которые, по расчетам Кэтрин, находились в это время в соседней лавке. Она добралась до цели без всяких помех, взглянула на номер подъезда, постучала в дверь и сказала, что ей нужно видеть мисс Тилни. Впустивший ее человек ответил, что мисс Тилни, кажется, у себя, но что он должен это проверить — не будет ли она любезна себя назвать? Кэтрин дала свою карточку. Через несколько минут слуга вернулся и с выражением лица, которое не вполне подтверждало его слова, сказал, что он ошибся, ибо мисс Тилни, оказывается, нет дома. Вспыхнув от обиды, Кэтрин сошла с крыльца. Она почти не сомневалась, что мисс Тилни вовсе не отсутствовала, но настолько рассержена, что отказывается ее принять. И, проходя мимо дома, она не удержалась и бросила взгляд на окна гостиной, ожидая ее увидеть, — там, впрочем, никого не было. Однако в конце улицы она вновь оглянулась, и на этот раз — не в окне дома, а на его крыльце — взору ее предстала мисс Тилни собственной персоной. Следом за ней вышел джентльмен, которого Кэтрин приняла за ее отца, и они вместе повернули в сторону Эдгарс-Билдингс. Совершенно уничтоженная, Кэтрин продолжала свой путь, едва не ожесточившись сама против тех, кто проявил к ней такое жестокое пренебрежение. Но она подавила в своей душе это чувство, вспомнив о собственном промахе. Ей было неизвестно, как он оценивается светскими правилами, в какой мере он непростителен и на какую суровость ответного обращения ее обрекает.
![Джейн Остен - Чувство и чувствительность [Разум и чувство]](/uploads/posts/books/136075/136075.jpg)
