Эмиль Золя - Западня
— Вы и представить себе не можете, какой ветрище на улице… Жжет лицо как огнем!
Тут все стали уверять, будто давно чувствовали приближение грозы. Как только они вышли из церкви, г-н Мадинье уже понял, что их ожидает. Лорийе жаловался, что мозоли не дали ему спать с трех часов ночи. Да иначе и быть не могло: вот уже три дня стоит нестерпимая жара.
— Кто знает, пойдет ли еще дождь, — повторял Купо, стоя у дверей и с беспокойством поглядывая на небо. — Все в сборе, нет только сестры; когда она появится, мы все-таки пойдем.
И правда, г-жа Лорийе запаздывала. Г-жа Лера только что заходила за ней, но, пока сестра затягивала корсет, они успели переругаться. Вдова шепнула на ухо брату:
— Я плюнула на нее и ушла. Она прямо кипит от злости! Скоро сам увидишь…
Гостям пришлось ждать еще добрых четверть часа; они топтались в зале, а новые посетители толкали их, пробираясь к стойке, чтобы выпить стаканчик. Порой Бош, Биби Свиной Хрящ или г-жа Фоконье выходили на улицу и, задрав голову, смотрели в небо. Еще не капало, но становилось все темней. Над самой землей проносились резкие порывы ветра, вздымая вихри белой пыли. При первом раскате грома мадемуазель Реманжу перекрестилась. Гости с тоской поглядывали на часы, висевшие над зеркалом; было уже без двадцати два.
— Ну, началось! — крикнул Купо. — Ангелы наверху льют слезы.
Дождь хлынул сразу, как из ведра; женщины на улице разбегались, обеими руками придерживая юбки. И под этим ливнем появилась наконец г-жа Лорийе, задыхаясь от ярости, и стала в дверях, борясь с собственным зонтиком, который никак не хотел закрываться.
Ну и погодка! — ворчала она. — Не успела я выйти из дому, как началось. Я уже хотела вернуться назад и скинуть платье. И хорошо бы сделала. Вот так свадьба, нечего сказать! Я же говорила — отложите до следующей субботы. Меня не послушали — вот вам и дождь! Ну что ж, и поделом, пусть вас промочит насквозь.
Купо попытался ее успокоить. Но она только огрызнулась. Небось он не купит ей нового платья, если это испортится под дождем. Она задыхалась в своем черном шелковом наряде: слишком тесный лиф стягивал ей грудь и давил под мышками, юбка, узкая, как футляр, так сжимала бедра, что она могла ходить, лишь мелко семеня ногами. И все же собравшиеся дамы смотрели на нее, поджав губы, пораженные ее туалетом. Г-жа Лорийе даже не взглянула на Жервезу, сидевшую рядом с мамашей Купо. Она подозвала мужа, взяла у него носовой платок и, отойдя в угол, тщательно вытерла каждую каплю дождя, брызнувшую ей на платье.
Тем временем ливень внезапно прекратился. Но на улице становилось все темней, казалось, наступила, ночь, которую прорезали лишь яркие вспышки молний. Биби Свиной Хрящ, смеясь, повторял, что скоро с неба посыплются черти. И тут гроза обрушилась на город с неудержимой яростью. Целых полчаса с неба хлестали потоки воды, а гром гремел, не умолкая. Мужчины, стоя перед дверью, смотрели на серую пелену дождя, на бегущие по улице ручьи, на водяную пыль, которая взлетала над бурлившими под ливнем лужами. Оробевшие женщины сидели, прикрыв глаза руками. Они уже не болтали, им было не по себе. Бош осмелился сострить, что это святой Петр чихает на небе, но никто даже не улыбнулся. Однако, когда раскаты стали реже, постепенно затихая вдали, гости снова пришли в нетерпение; все стали ругать грозу, чертыхаться и грозить тучам кулаками. Теперь с пепельно-серого неба сеял мелкий нескончаемый дождь.
— Смотрите, уж третий час, — закричала г-жа Лера. — Не ночевать же нам здесь в самом деле!
Мадемуазель Реманжу предложила, несмотря на дождь, отправиться за город и дойти хотя бы до крепостного рва, но гости решительно запротестовали: все дороги развезло, нечего и думать присесть на траву; да к тому же гроза еще не кончилась, того и гляди опять польет. Купо, смотревший вслед промокшему рабочему, который спокойно шагал под дождем, проговорил:
— Неужто этот болван Бурдюк все еще ждет нас на дороге в Сен-Дени? Ну, но такой погоде его не хватит солнечный удар!
Все засмеялись. Но настроение у гостей падало. Этак можно сдохнуть со скуки! Надо что-нибудь придумать. Нельзя же сидеть и до самого вечера пялить друг на друга глаза. И битых четверть часа все ломали себе голову, чем бы заняться, а упрямый дождь все лил да лил. Биби Свиной Хрящ предлагал сыграть в карты; Бош, человек игривого ума, с хитрецой, говорил, что может научить всех очень забавной игре в исповедника; г-жа Годрон спрашивала, не пойти ли им поесть пирога с луком на улицу Клиньянкур; г-же Лера хотелось, чтобы каждый рассказал какую-нибудь историю; а Годрону было и здесь хорошо, он совсем не скучал и думал, что лучше всего не откладывая садиться за стол. Каждое новое предложение обсуждали, спорили и ссорились: одно глупо, от другого умрешь со скуки, да разве они дети, в самом деле? Но когда Лорийе, еще не сказавший своего слова, нашел простой выход — прогуляться по внешним бульварам до кладбища Пер-Лашез и, если хватит времени, зайти полюбоваться могилой Элоизы и Абеляра, — кипевшую от злости г-жу Лорийе вдруг прорвало. Ну нет, с нее хватит! Она тотчас уйдет домой! Что, они смеются, что ли? Она нарядилась, вымокла под дождем, а теперь должна торчать в этом трактире?! Нет, нет, с нее довольно! Чем ходить на такие свадьбы, уж лучше сидеть дома.
Купо и Лорийе загородили дверь, но она упрямо твердила:
— Подите прочь, пустите меня! Говорят вам — я ухожу.
Мужу насилу удалось ее унять. Купо подошел к Жервезе, которая спокойно сидела в уголке и разговаривала со свекровью и г-жой Фоконье.
— А вы что предлагаете? — спросил он, еще не решаясь говорить ей «ты».
— Пусть делают, что хотят, — ответила она, смеясь, — я на все согласна. Идти гулять или не идти — мне все равно. Ведь мне и тут хорошо — я всем довольна.
И правда, лицо ее сияло спокойной радостью. Теперь, когда гости были в сборе, она с каждым говорила рассудительно, тихим растроганным голосом и не вмешивалась в споры. Во время грозы она сидела, устремив глаза в небо, и следила за молниями, как будто при ярких вспышках света видела там картины далекого будущего.
Один г-н Мадинье еще ничего не предложил. Он прислонился к стойке, раздвинув длинные фалды фрака, и с важным видом смотрел на гостей. Он медленно сплюнул и вытаращил совиные глаза.
— Бог мой, — сказал он наконец, — а почему бы нам не пойти в музей?..
Он погладил подбородок и, подмигнув, вопросительно поглядел на собравшихся.
— Там есть всякие древности, портреты, картины, куча всякой всячины. Это очень поучительно. Вы никогда там не бывали? Надо посмотреть хотя бы раз в жизни.
Гости нерешительно переглянулись. Нет, Жервеза понятия не имеет о музее, г-жа Фоконье тоже, и Бош, да и все остальные. Купо, кажется, забрел туда как-то в воскресенье, но он уж ничего не помнит. Все колебались. Однако г-жа Лорийе, на которую важный вид Мадинье произвел сильное впечатление, заявила, что такое развлечение очень прилично, очень достойно. Уж коли этот день все равно потерян и они вырядились по-праздничному, стоит пойти посмотреть на что-нибудь поучительное. Все согласились. А так как дождь не переставал, они заняли у трактирщика зонтики, — старые зонтики, синие, зеленые, коричневые, забытые посетителями, — и отправились в музей.
Общество свернуло направо и отправилось в город через предместье Сен-Дени. Купо и Жервеза всех обогнали и снова шли впереди. Г-н Мадинье вел теперь под руку г-жу Лорийе, так как мамаша Купо осталась в ресторане из-за своих больных ног. За ними выступали Лорийе и г-жа Лера, потом Бош с г-жой Фоконье, Биби Свиной Хрящ с мадемуазель Реманжу и, наконец, супруги Годрон. Всего двенадцать человек. Шествие растянулось на тротуаре как настоящая процессия.
— О, мы тут ни при чем, даю слово, — говорила г-жа Лорийе г-ну Мадинье. — Мы даже не знаем, где он ее откопал, или, вернее, слишком хорошо знаем. Но ведь не нам вмешиваться в это дело, правда?.. Мужу пришлось купить обручальные кольца. А утром, не успели мы продрать глаза, как Купо прибежал занять у нас десять франков, — без нас и свадьба бы расстроилась. А какова невеста — не могла привести на свадьбу ни одного родственника! Говорит, что у нее есть в Париже сестра — колбасница. Так почему же она ее не пригласила?
Госпожа Лорийе оборвала свою речь и показала на Жервезу, которая сильно прихрамывала на покатом тротуаре.
— Взгляните на нее! Что тут говорить! Одно слово — хромуша.
И это прозвище «Хромуша» облетело все шествие. Лорийе, хихикая, сказал, что так и надо ее называть. Но г-жа Фоконье вступилась за Жервезу. Как не стыдно издеваться над ней, она чиста как стеклышко, а уж работница, каких мало. Г-жа Лера, любительница грязных намеков, назвала ногу Жервезы «подпоркой любви» и добавила, что многим мужчинам это нравится, но не захотела объяснить, что именно она имеет в виду.
