Пелам Вудхаус - Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие
Вы не ошибетесь, предположив, что первым звеном в дружеских узах Питера Уилларда и Джеймса Тодда стал гольф. Оба практически одновременно с разницей всего в несколько дней пришли в клуб и умудрились достичь столь равных высот, что самые искушенные ценители до сих пор не могут определить, кто из этих двоих играет хуже. Не раз я слышал жаркие споры, и конца им не видно. Сторонники Питера утверждают, будто своеобразная техника драйва дает ему неоспоримое преимущество в борьбе за титул безнадежнейшего мазилы в мире. Однако их тут же одергивают приверженцы Джеймса, которые при помощи графиков и схем доказывают, что никому не обойти их кумира в совершенном неумении обращаться с вудом. Тщета подобных споров очевидна.
Мало что сближает больше, чем равное отсутствие каких бы то ни было способностей вкупе с пылкой и неослабевающей любовью к гольфу. Прошло несколько месяцев, прежде чем и Питер, и Джеймс методом мучительных проб и ошибок убедились, что во всей округе не найдется ни единого старца с трясущейся от прожитых лет седой бородой или младенца грудного возраста, которых им удалось бы обыграть. Так Питер и Джеймс стали неразлучны. Гораздо приятнее играть с равным соперником, методично преодолевая все восемнадцать лунок в напряженной борьбе, чем брать с собой вертлявого мальчишку, который в два счета обставит тебя единственным мячом и обрезанной клюшкой, без спросу позаимствованной у отца. Того хуже, проиграть старикану-паралитику из тех, что норовят поучать соперника во время игры, да еще и досаждают воспоминаниями о Крымской войне. Питер и Джеймс играли вместе дни напролет. Ранним утром задолго до того, как первые звуки голосов просыпающихся кэдди раздавались в окрестностях клуба, Питер и Джеймс уже заканчивали добрую половину раунда. Когда же день клонился к закату, в небе кружили летучие мыши, а местный профессионал отправлялся домой на заслуженный отдых, в сгущающихся сумерках можно было разглядеть, как тяжело подходит к решающей стадии последний раунд Питера и Джеймса. После наступления темноты они приглашали друг друга в гости и вместе сидели над учебниками по гольфу.
Я рад, если из моих слов вы поняли, что Питер Уиллард и Джеймс Тодд увлекались гольфом. Именно это я и хотел сказать. Они были настоящими гольфистами, поскольку гольф – состояние души, а вовсе не механическое совершенство удара.
Впрочем, не стоит считать, будто они уделяли игре слишком много времени и внимания, естественно, если предположить, что подобное вообще возможно. У обоих были деловые интересы в городе. Частенько перед выходом на поле Питер, не считаясь с расходами, брал на себя труд позвонить на работу и предупредить, чтобы его не ждали. Что до Джеймса – мне лично не раз доводилось слышать, как он, к примеру, за обедом в клубном баре рассуждал, не стоит ли узнать, как обстоят дела на Грейсчерч-стрит[19], дескать, не ровен час, там что-нибудь стряслось, пока его нет. Одним словом, Питер и Джеймс были из тех, кем по праву гордится Англия, – оплотом великой державы, неутомимыми тружениками, истинными деловыми людьми, чистокровными бизнесменами. Кто бросит в них камень за то, что иногда они немного играли в гольф?
Так и жили Питер и Джеймс, не зная тревог и волнений, пока вдруг в их судьбе, подобно змею в Эдемском гольф-клубе, не появилась Женщина. Тогда-то, пожалуй, в первый раз за все время знакомства, они вдруг осознали себя не единым целым – эдаким неразделимым, загадочным существом, выдававшим на-гора срезанные драйвы и неточные патты, – а разными людьми, в грудь которых природа, наряду с понятным желанием пройти длинную лунку хотя бы в девять ударов, заложила иные стремления. Мне говорили, что моя манера изъясняться порой мешает понять смысл сказанного, но, если вы пришли к выводу, что Питер Уиллард и Джеймс Тодд полюбили одну девушку, – прекрасно. Именно к этому я и клоню.
Сам я не имею удовольствия близко знать Грейс Форестер. Видел издалека, как она поливает цветы, и мне понравилась ее стойка. Однажды на пикнике я наблюдал, как Грейс убивает осу чайной ложкой. Что ж, работа кисти при замахе произвела на меня самое благоприятное впечатление. Добавить мне, увы, нечего. Наверное, ее можно назвать привлекательной, поскольку нет никаких сомнений: и Питер и Джеймс были совершенно без ума от нее. Предположу, что ни тот ни другой не сомкнули глаз всю ночь после знакомства с Грейс на танцах.
– Славная девушка, – мечтательно сообщил Питеру Джеймс, встретив друга следующим утром в песчаной ловушке близ одиннадцатого грина.
– Точно, – откликнулся Питер, на мгновение перестав возить клюшкой по земле.
И тут страшная догадка поразила Джеймса, он понял, что не назвал имени мисс Форестер, и все же Питер сообразил, о ком идет речь. Сомнений быть не могло – рядом стоял соперник.
Любовная лихорадка, если можно так выразиться, бьет в цель, не тратя времени на подготовку к удару. Уже на следующее утро после приведенного мной диалога Джеймс Тодд позвонил Питеру Уилларду и отменил предстоящую игру, сославшись на вывихнутое запястье. Питер согласился перенести встречу и добавил, что сам хотел звонить Джеймсу с подобной просьбой, поскольку из-за головной боли не чувствует в себе сил для поединка. Встретились они за чаем у мисс Форестер. Джеймс поинтересовался, унялась ли головная боль Питера. Питер ответил, что ему уже лучше, и, в свою очередь, осведомился о вывихнутом запястье друга. Тот заверил, что идет на поправку. Мисс Форестер поровну распределяла между друзьями чай и свое внимание.
Домой соперники возвращались вместе. Неловкое молчание на исходе двадцатой минуты нарушил Джеймс:
– Что-то такое – флюиды, что ли, – исходит от доброй женщины и открывает человеку новый смысл жизни.
– Точно, – ответил Питер.
На пороге своего дома Джеймс обернулся:
– Я не приглашаю тебя, дружище. Когда болит голова, лучше всего поскорее добраться до кровати и как следует выспаться.
– Точно, – отозвался Питер.
Снова повисла неловкая пауза. Питер вспомнил, как буквально на днях Джеймс хвастался, что ему вот-вот доставят почтой иллюстрированный курс Сэнди Макбина «Нулевой гандикап за один сезон», и тогда же они договорились читать эту замечательную книгу вместе. Сейчас, с горечью подумал Питер, она, должно быть, лежит у Джеймса на столе. Джеймс угадал мысли Питера и тоже помрачнел, но не дрогнул. В его планах на вечер не было места самоучителю Макбина. За двадцать минут молчания по дороге домой он осознал, что «Грейс» рифмуется с «эдельвейс», и теперь хотел продолжить поэтические изыскания. Соперники попрощались сдержанным кивком. Прошу прощения, вы совершенно правы. Двумя сдержанными кивками. У меня всегда было плохо со счетом.
Не стану утомлять вас чересчур подробным описанием последующих событий. Скажу лишь, что внешне в поведении друзей ничего не изменилось. Они по-прежнему играли вместе, старательно изображая былое радушие и приязнь. Стоило Джеймсу не попасть по мячу, Питер не забывал сказать привычное «Не повезло!». А когда – точнее, если – Питеру удавалось не промазать самому, Джеймс неизменно восклицал «Молодец!». Тем не менее все было не так, как раньше, и оба чувствовали это.
Так уж вышло, что, кроме Питера Уилларда и Джеймса Тодда, претендентов на руку мисс Форестер в нашей округе не наблюдалось. Впрочем, это и неудивительно, ведь Жизнь – из тех драматургов, чьи лучшие постановки предназначены для малых трупп. Поначалу мисс Форестер вроде бы приглянулась Фредди Вузли, и он даже заходил к ней с цветами и шоколадными конфетами, но вскоре пропал. Впрочем, ни одна девушка еще не приковывала к себе внимание Фредди дольше трех дней кряду. С тех пор всем стало ясно: если Грейс и суждено выйти замуж, то за Питера или Джеймса. Местные любители азартных игр оживленно следили за развитием событий. Ни Питер, ни Джеймс до тех пор не пробовали себя в роли героя-любовника, а потому об их способностях ничего толком известно не было. Ставки принимались один к одному, да и то вяло. Пожалуй, самое крупное пари на дюжину мячей для гольфа заключили мы с Персивалем Брауном. Сам не знаю почему, я прочил победу Джеймсу. Разве что рассказы его тетушки изредка печатались в «Женских сферах», а такие вещи нередко находят отклик в девичьих сердцах. С другой стороны, Джордж Лукас поставил на Питера шесть бутылок имбирной шипучки, ведь на поле Джеймс щеголял в коротких брюках, а полюбить мужчину с такими лодыжками под силу не всякой девушке. Другими словами, ничем определенным мы не располагали.
Не располагали и Питер с Джеймсом. Казалось, они одинаково нравятся мисс Форестер. Каждый из них встречался с ней только в обществе другого. Тайны ее сердца были надежно скрыты от посторонних глаз до тех пор, пока в один прекрасный день Грейс Форестер не начала вязать свитер.
Весть о том, что Грейс вяжет свитер, вызвала в нашем местечке большой резонанс. Когда девушка принимается за свитер, это практически равносильно открытому признанию.
