Томас Пикок - Аббатство Кошмаров
— А где же дама?
— Дама, сэр? — возразил Скютроп.
— Именно, сэр.
— Сэр, я вас не понимаю.
— Не понимаете, сэр?
— Право же, сэр, здесь нет никакой дамы.
— Но эта комната, сэр, не единственная у вас в башне, и я совершенно убежден, что дама наверху.
— Прошу вас, обыщите все углы, сэр.
— А пока я буду их обыскивать, она как раз и удерет.
— Заприте эту дверь, сэр, и возьмите себе ключ.
— А выход на террасу? Она уже сбежала через террасу.
— С террасы нет выхода, сэр. А стены слишком высокие, и вряд ли дама станет через них прыгать.
— Хорошо. Давай сюда ключ.
Мистер Сплин забрал ключ, обыскал все закоулки башни и воротился.
— Ты хитрая лиса, Скютроп, хитрая, ловкая лиса. А еще скромника корчишь.
Что это за грохот слыхал я перед тем, как ты отпер дверь?
— Грохот, сэр?
— Да, сэр, грохот.
— Сэр, и вообразить не могу, что бы это такое было. Вот разве стол я отодвинул, когда вставал вам открыть.
— Стол! Дай-ка погляжу. Нет уж. Он и десятой доли того шума не наделал бы. И десятой доли.
— Но, сэр, вы не принимаете в расчет законов акустики; шепот обращается в громовые раскаты в фокусе отражения звука. Позвольте вам объяснить: звуки, ударяясь о вогнутые поверхности, отражаются от них, а после отражения сводятся воедино в точках, являющих фокусы этих поверхностей. Отсюда следует, что ухо, соответственно расположенное, может слышать звук с большей отчетливостью, нежели находясь у самого его источника; далее, в случае вогнутых поверхностей, помещенных одна против другой…
— Глупости, сэр. Что ты мне толкуешь о фокусах? Ну, скажи на милость, могут ли вогнутые поверхности произвести два голоса, когда никто не разговаривает? Я слышал два голоса, и один был женский. Женский, сэр. Ну, что ты на это скажешь?
— О, сэр, наконец-то я понял, что ввело вас в заблуждение: я пишу сейчас трагедию и разыгрывал сам с собою одну сцену. Могу вам ее показать. Но сперва надобно познакомить вас с планом. Это трагедия в германском духе. Великий Могол в изгнании и живет в Кенсингтоне с единственной дочерью своей, принцессой Рантрориной, которая зарабатывает шитьем и держит школу без пансиона. Принцесса застигнута на том, что метит рубашки для приходского священника: на всех будет большое Р. Великий Могол к ней входит. Пауза, в продолжение которой оба многозначительно смотрят друг на друга. Принцесса несколько раз меняется в лице. Могол в безумном волнении нюхает табак. Слышно, как несколько крупиц падает на сцену. Видно, как под пальто его колотится сердце. Могол (мрачно взглянув на свой левый башмак): «У меня шнурок порвался». Принцесса (скорбно помолчав): «Я знаю». Могол: «Второй шнурок! Первый порвался, когда я потерял свою державу, второй разорвался сегодня. Когда же разорвется мое бедное сердце?» Принцесса: «Шнурки, державы и сердца! Непостижимое согласие!»
— Глупости, сэр, — перебил его мистер Сплин. — Те голоса были вовсе не такие.
— Но, сэр, — отвечал Скютроп, — замочная скважина, верно, так устроена, что послужила акустической трубой, а труба акустическая, сэр, удивительно как меняет звуки. К тому же примите во внимание устройство уха и природу и источник звука. Внешняя часть уха представляет собою хрящевую раковину.
— Перестань-ка, Скютроп. Ты прячешь тут девушку, ну, а я ее отыщу. Бывают раздвижные стены и потайные ходы. — Мистер Сплин постучал по стенам тростью, однако ж ничего не обнаружил. — Мне говорили, сэр, — продолжал он, — что во время отсутствия моего, тому два года, ты часами запирался с немым столяром. Вот уж не гадал я, что ты тогда уже затевал тайные связи. В молодости кто не повесничает? Я и то в молодости повесничал, но теперь, когда кузина твоя Марионетта…
Скютроп понял, что дела его плохи. Заткнуть отцу рот, умолять, чтобы он замолчал, во-первых, ни к чему бы не привело, а во-вторых, тотчас бы возбудило подозрения, что он боится, как бы их не услышали. Единственной возможностью, следственно, было заглушить голос мистера Сплина; и, не имея другой темы, он углубился в устройство уха, повышая голос по мере того, как повышал его мистер Сплин.
— Когда кузина твоя Марионетта, — сказал мистер Сплин, — которую ты якобы любишь, которую вы якобы любите, сэр…
— Среднее ухо, — отвечал Скютроп, — частью костисто, частью хрящевидно, — его…
— …в настоящее время в нашем доме, сэр; и вы в ближайшем будущем, я полагаю…
— …прикрывает membrana tympani…
— …соединитесь священными узами…
— …под которой проходит пятая пара нервов…
— Я говорю, раз вы с Марионеттой скоро поженитесь…
— …cavitas tympani…
Шум послышался за книжными полками, которые, к немалому удивлению мистера Сплина, разделились посредине и разъехались надвое вместе со всеми книгами, подобно театральной сцене, с тяжелым рокочущим звуком (мистер Сплин тотчас признал в нем тот самый звук, что возбудил его любопытство) и открыли вход в потайное помещение, а прекрасная Стелла, выйдя оттуда, воскликнула:
— Как? Он собирается жениться? Распутник!
— Право же, сударыня, — сказал мистер Сплин, — я не знаю, ни что он собирается делать, ни что я собираюсь делать, да и кто бы то ни было; ибо все это непостижимо.
— Я все объясню, — сказал Скютроп, — и удовлетворительно объясню, если только вы благоволите оставить нас наедине.
— Ну и ну, сэр, и к какому же акту трагедии о Великом Моголе относится эта сцена?
— Молю вас, сэр, оставьте нас.
Стелла упала в кресло и разразилась бурными слезами. Скютроп сел подле и взял ее за руку. Она вырвала руку и повернулась к нему спиной. Он встал, обошел вокруг нее и взял за другую руку. Она и ее вырвала и снова от него отвернулась. Скютроп все молил мистера Сплина их оставить; но тот упрямился и не уходил.
— Полагаю, — заметил мистер Сплин сердито, — что наблюдаю лишь акустический феномен, и юная леди есть отражение звука от вогнутых поверхностей.
В дверь постучали. Мистер Сплин отворил, и на пороге явился мистер Пикник. Он искал мистера Сплина и пошел за ним в Скютропову башню. На несколько минут он застыл в немом изумлении, а затем попросил объяснения у мистера Сплина.
— Есть удовлетворительное объяснение, — отвечал мистер Сплин. — Великий Могол поселился в Кенсингтоне, и внешняя часть уха представляет собою хрящевую раковину.
— Мистер Сплин, это ничего не объясняет.
— Мистер Пикник, это все, чем я располагаю.
— Сэр, веселость ваша неуместна. Я вижу, что над моей племянницею низко насмеялись; быть может, она сама сподобится внятного объяснения. — И он отправился на поиски Марионетты.
Положение Скютропа было безвыходно. Мистер Пикник поднял крик по всему аббатству, призывая жену и Марионетту в башню к Скютропу. Дамы, не понимая, в чем дело, ужасно всполошились. Мистер Гибель, завидя, как бегут они по коридору, заключил, что дьявол снова явил свою ярость, и последовал за ними из чистого любопытства. Скютроп тем временем тщетно пытался избавиться от мистера Сплина и успокоить Стеллу. Последняя порывалась убежать, объявляя, что немедля покинет аббатство и он никогда более о ней не услышит. Скютроп силой удерживал ее за руку, пока не воротился мистер Пикник, а за ним миссис Пикник и Марионетта. Марионетта, увидев Скютропа, держащего за руку прекрасную незнакомку, упала в обморок, в объятия миссис Пикник. Скютроп поспешил к ней на помощь; Стелла, вконец разгневавшись, бросилась к двери, но бегству ее помешало явление мистера Гибеля, распростершего ей объятия с возгласом:
— Селинда!
— Папа! — отвечала безутешная девушка.
— К вам сошел дьявол, — сказал мистер Гибель. — Откуда явилась к вам моя дочь?
— Ваша дочь! — вскричал мистер Сплин.
— Ваша дочь! — вскричали Скютроп и мистер Пикник с миссис Пикник.
— Да, — отвечал мистер Гибель. — Дочь моя Селинда.
Марионетта открыла глаза и устремила их на Селинду; Селинда, в свою очередь, устремила взор на Марионетту. Они помещались в противоположных концах кабинета. Скютроп, равно отдаленный от обеих, стоял торжествен и недвижим, как гроб Магомета.
— Мистер Сплин, — сказал мистер Гибель, — можете ли вы объяснить мне, каким образом оказалась здесь дочь моя Селинда?
— Я знаю не более, — отвечал мистер Сплин, — чем Великий Могол.
— Мистер Скютроп, — сказал мистер Гибель, — как оказалась здесь моя дочь?
— Я не знал, сэр, что это ваша дочь.
— Но как оказалась она здесь?
— В итоге перемещенья в пространстве.
— Селинда, — спросил мистер Гибель. — Что все это значит?
— Право же, я сама не знаю, сэр.
— Ничего не пойму. Когда в Лондоне я сказал, что присмотрел тебе мужа, ты сочла за благо сбежать от него, но, по всей видимости, сбежала к нему.
— Как, сэр? Это и есть ваш выбор?
— Именно; если и твой, мы впервые в жизни придем к соглашению. — Я не выбирала его. Все права у этой дамы. Я его отвергаю.
