Любовь Овсянникова - Побег аферистки
— Тань, что такое Амур-Нижнеднепровск, это далеко? — перебила ее Люля, неуютно чувствовавшаяся на открытом месте.
— На левом берегу Днепра, далековато. А что?
— Вот, — Люля показала на объявление, написанное от руки и прикрепленное к стене скотчем. — Теперь я поняла, почему нас высадили черте где и заставили ножками топтать шпалы до привокзальной площади.
В объявлении говорилось, что в связи с капитальным ремонтом вокзала, платформ и прилегающих железнодорожных путей прибытие и отправление пригородных электричек осуществляется со станции Амур-Нижнеднепровск по старому расписанию.
— Но мы же не успеваем на утреннюю электричку! Теперь только аж вечером удастся уехать домой. Слоняйся тут целый день, — чуть не плакала Татьяна от досады. — А я устала от поездки, где-то приткнуться хочу, отдохнуть.
Девушки отошли от двери подземного перехода и растерянно остановились в нескольких шагах от нее.
— А мне позарез нужно где-то пристроить этот чертов багаж, — сказала Люля, ударив коленкой по клетчатой сумке. — Не хнычь! — прикрикнула на Татьяну, нытьем мешавшую ей кумекать над своими проблемами. — Припечет, так на машине поедем. Но мне позарез нужны автоматы хранения вещей. Амур-Нижнеднепровск это большая станция, там есть камеры хранения?
К ним незаметно приблизился улыбающийся мужчина и заговорил, испугав Люлю.
— Я могу отвезти вас туда за пятьдесят червонцев, — предложил он.
— Ну? — вопросительно мурлыкнула Люля, глядя на свою спутницу.
— Нет, спасибо, — ответила Татьяна таксисту и повернулась к Люле с объяснениями: — Мы все равно не успеваем на электричку, а камеры хранения там разбиты так, что из них и ребенок поклажу вынет.
Тем не менее интересный и услужливый таксист далеко не ушел и при первой возможности снова вмешался в разговор. Он, видите ли, может быть им полезным и для поездок, и для консультаций по туристической части или по шопингу.
— Извините, что встрял, — снова возник он, вытирая вспотевшее лицо платком. — Я знаю банк, где недавно открылся зал с недорогими сейфами для частных лиц. Чем это отличается от автоматов хранения? Разве что лучшей надежностью. И можно оплачивать авансом, хоть на год, — и он хитро прищурил глаз, надеясь все-таки заработать на этих девушках.
— Это далеко? — почему-то спросила Люля, будто ей было не все равно.
— Нет, рядом. А куда вы хотели ехать от вокзала?
— В сторону Синельниково, — уклончиво ответила Татьяна. — Мы подождем вечерней электрички, — прибавила она, чтобы говорливый таксист не цеплялся к ним больше.
— Да просто в ту сторону недавно открыт новый маршрут маршрутных такси. Я могу подсказать, где у них конечная стоянка, и у вас не будет хлопот с электричкой и станцией Амур-Нижнеднепровск, куда километра два надо добираться пешком от проспекта Правды. А новые маршрутки ходят каждый час, ну может, чуть реже, смотря куда.
— Поехали сначала в банк, — наконец решила Люля. — Как он называется?
— Ю-Банк, странное название, правда?
Люля автоматически кивнула.
Ехали они недолго, банк располагался в нагорной части города. Оказалось, что, в самом деле, здесь можно арендовать небольшой сейф, тем не менее, когда Люля спросила, как ей воспользоваться этой услугой, то клиент-менеджер, взглянув на ее клетчатую сумку, замахала руками:
— У нас сдаются небольшие сейфы, девушка. Извините.
— А мне и нужен небольшой, но так, чтобы в течение года арендовать. Можно? А это, — она тоже красноречиво взглянула на свою сумку, — это я в дорогу собралась.
— А, тогда, пожалуйста, — работница банка повела рукой в сторону зала, переделенного многочисленными стеклянными перегородками на офисы free space — свободное пространство.
Эге, Люля много кое-чего знала, «что и не снилось нашим мудрецам». За полчаса ее хлопотами было все устроено. Она нашла Татьяну в сквере, разбитом вокруг банка. Та сидела на скамейке и с выражением удовлетворения на лице рассматривала прохожих.
— Ну, теперь я буду носить твои чемоданы. А ты у нас больная, тебе нужно больше отдыхать, — заявила Люля. — Из объяснений таксиста ты поняла, где останавливаются маршрутки на твой Славгород?
Татьяна даже не попробовала протестовать, послушно спрятала в неохватный чемодан целлофановый пакет и небольшую сумочку для документов, косметичку и кошелёк. Затем просто поставила чемодан на асфальт, молча передоверяя свое добро Люле. Было видно, что она в последнее время в самом деле мало двигалась, залежалась в больнице и вообще ослабла на скупых зимних рационах, без свежих витаминов, без воздуха, устала от операций и осложнений после них. Ей надо было выбросить из головы все заботы, медленно погулять по городу, потолкаться среди здоровых людей, может, побаловать себя покупками приятных безделушек или чем-то вкусным. У Люли потеплело на сердце, прокатившись быстрой волной. Подожди, подруга, я за тебя возьмусь, ты у меня быстро выздоровеешь, думала она и понимала, что это не какой-то порыв сочувствия или признательности — ей нравилась эта открытая и доброжелательная девушка, импонировало соединение в ней всевозможных добродетелей с решимостью и умением неуклонно продвигаться к цели. Ничего, вот теперь она стала красивее внешне, и ее жизнь наполнится новым содержанием, она узнает личное счастье, будет успешной в работе. А Люля, конечно, будет рядом и во всем будет помогать ей. Их теперь двое! Боже, какое счастье, что она встретила Татьяну, что Татьяна ее не раздражает, а наоборот, все больше и больше нравится как человек. Ведь это ручательство того, что Люля не сорвется с катушек, а рядом с Татьяной приспособится жить, как все нормальные люди. Татьяну ей Бог послал, а раз так, то и поручил проявлять заботу о ней, слабенькой.
Люле вдруг подумалось, что именно таких чистосердечных людей она в последнее время не замечала, не общалась с ними, обходила, как что-то ненужное ей, как черную кошку на дороге, как напоминание о детских мыканьях, как страшные призраки прошлого с его обнищанием и безвестностью и, конечно, обкрадывала себя. Она долго и старательно входила в иной мир, лучший, по ее мнению, а этот мир незаметно подготовил ловушку для нее, удар, который она теперь ощутила. Где был ее ум, где было ее сердце? Этот мир и люди, которые его населяют, — больны корыстью. И даже не в их материальных претензиях дело, в конце концов, главное, что они этим убивают доверие людей друг к другу, желание сочувствовать слабым, готовность помогать другим в горе. Они своим образом жизни и противоестественными идеалами обедняют мир, обделяют сердечным теплом, светом, доброжелательностью, искренней радостью, легкостью доверительных отношений. И вместо этого сеют порок, страх, подозрения, ненависть. Боже! Чего этот Дыдык раньше не захотел прибить ее, вот она раньше бы и прозрела. А так сколько времени потеряла, чуть не изуродовала свою душу, чуть не растоптала ее!
— Поняла, здесь можно пройти пешком, — неожиданно для нее прозвучал голос Татьяны.
— Что, моя милая? — вскинулась от неожиданности Люля, растроганная собственными укорами и развенчаниями. — Ну так вперед. Может, хочешь пройтись по магазинам, что-то купить себе или посидеть в кафе? Так ты не стесняйся, я тебя поддержу. Не забывай, что я твоя должница, поэтому и о деньгах не волнуйся, у меня сегодня на нас двоих хватит, если ты, конечно, не вздумаешь покупать норковую шубку или эксклюзивные швейцарские часики.
Татьяна только хило улыбнулась, и подруги неспешно побрели в сторону центрального проспекта. Город, над которым медленно поднималось солнце и будто тянуло за собой удлиняющийся мартовский день, уже проснулся и наполнился обычными звуками. Ленивый ветерок, убегая от холодных волн Днепра, пробегал вдоль его берега, парил над парками и скверами, обвевая девушек благоуханием прогретой земли, молодых почек и еще чего-то чрезвычайно чистого и пронзительного. От этого Люле показалось, что здесь тише и чище, чем в загаженной, шумной, утыканной грязными палатками, немытыми революционерами, засоренной их отходами, а еще бумагой и ящиками оранжевой столице.
— Разве мы не зайдем в парикмахерскую? — вдруг нарушила молчание Татьяна, когда они проходили мимо дома с красноречивой выносной рекламой у дверей, и ее глаза загорелись, как у ребенка.
— «Имидж», — прочитала Люля, — а там, напротив, магазин «Самшит», как на заказ. Все правильно, когда-то были «березки», а теперь сплошь «самшиты», мы же начали жить по-буржуйски. Так вот я туда загляну, пока ты красоту будешь наводить. А встретимся на бульваре, видишь скамейку напротив трамвайной остановки? Там.
— Договорились, — с замиранием сердца сказала Татьяна. — Ой, что будет! Сейчас вымою голову, принаряжусь… Сказать тебе одну вещь по-честному?
— Скажи, — в тон ей ответила Люля.
