Давид Фридман - Мендель Маранц
– Это у меня такая привычка!
– Ой! У меня разболелась голова! – застонала Зельда. – Простите, мистер Надельсон, но я больше не могу.
Однако ей не хотелось отпускать его. «Я должна найти жениха, или я потеряю дочь», звучало у нее в ушах, и чем больше она занималась этими напрасными поисками, тем безумнее становились ее усилия достичь своей цели. Если бы только зубной врач Надельсона не был похож на адвоката Бернарда, то она была бы вполне довольна.
– Скажите мне, мистер Надельсон, – спросила она со страхом в сердце, – ваш зубной врач поет?
– Зачем он должен петь? – удивленно закричал Надельсон. – Что он вам – кантор? Он немножко кричит, но это ничего! Он, как та собака, которую я знал когда-то, и у которой был золотой лай…
– Скажите мне еще вот что, – прервала его Зельда. – Может быть, он высокий, как дом, и может быть, любит драться, как кулачный боец, надевши рукавицы?
– Кто высокий? Кто дерется? Какие рукавицы? Какой дом? – кричал Надельсон, смущенный и обиженный. – Он совсем маленький человек – ничтожество! Я могу спрятать его в карман!
«Ну, я очень рада, что он такой маленький человечек, с большим голосом, который ничего не знает и только кричит. – подумала Зельда. – По крайней мере, у него нет недостатков адвоката Бернарда».
У нее кружилась голова от всей этой суеты и хлопот. Вид у нее был крайне усталый и изумленный, в душе разлад, в голове полный хаос. Если бы не Надельсон, она, наверное, легла бы в постель. А тут еще в комнату вошел Мендель.
Она быстро подала знак рукой Надельсону и прошептала:
– Ш-ш-ш! Мой муж не должен ничего знать!
– Га? – спросил Надельсон, глядя на нее рассеянным взглядом и продолжая описывать своего зубного врача. Зельда поспешно прервала его.
– Мендель, – воскликнула она с напускной веселостью, – познакомься с мистером Надельсоном. Он – страховой агент.
– Сват! – поправил ее Надельсон с негодованием. Мендель нахмурил лоб.
– Что такое сват?.. – начал он, строго глядя на Зельду.
– А вы разве не знаете, что такое сват? – воскликнул Надельсон. – Удивительное дело! А посмотреть – как будто человек с понятием!
«Что за сумасшедший?» – подумал Мендель, удивленно глядя на него.
Но Надельсон посмотрел на него с сожалением.
– Ай, Мендель! – вздохнул он, принимая покровительственный тон, – вы напоминаете мне осла, которого я знал когда-то, и у которого были золотые уши. Но его хозяин думал, что внутри у него золотые россыпи и зарезал его! Это указывает, что если вы осел, то будь вы в золоте по уши, это все равно не послужит вам на пользу.
«Что такое этот Надельсон? – подумал Мендель. – Скала. Он может тебя больно ударить, но его ударить трудно». Но все-таки он решил попробовать.
– Послушайте, мистер Надельсон, – сказал он спокойно, – мне хотелось бы, чтобы вы не прерывали меня, когда я начинаю говорить.
– Га? – рассеянно бросил Надельсон.
– Кого ты привела к нам в дом? – закричал Мендель, оборачиваясь к Зельде. Но Надельсон, презрительно посмотрев на него, сказал:
– Мендель, вы напоминаете мне…
– А вы, мистер Надельсон, напоминаете мне граммофон, который я знал когда-то, – быстро подхватил Мендель, – и который мог играть только на одной пластинке! И тогда хозяин, боясь сойти с ума, разбил его! Может быть, вы понимаете, что я этим хочу сказать? А?
В этот момент в комнату неожиданно влетел Бернард, но, увидев Менделя, быстро повернул назад. Зельда задержала его.
– Я думал, он уже давно уехал на курорт, – сказал Бернард, с упреком глядя на нее. – А ты, как видно, забыла!
Но, увидев конкурента в брачном деле, он пришел в неистовый гнев.
– Что! – заревел он. – Так вот как ты доверяешь мне! Я такой человек, Зельда, – если ты хорошо относишься ко мне, я помню тебя; но если плохо, – я век тебя не забуду!
Надельсон попытался успокоить своего соперника.
– Бернард, – начал он, – вы мне напоминаете собаку, которую я знал когда-то…
– Послушайте, мистер Надельсон, – горячо прервал его Бернард, – вы не должны называть меня ни «профессор» или «доктор», а только «мистер». И я никому не позволю называть меня Бернардом, кроме очень богатых клиентов!
– Га? – удивленно спросил Надельсон. Бернард сердито набросился на него.
– Мистер Надельсон, вы напоминаете мне одного чудака, которого я знал когда-то… Тьфу! Я уже начинаю говорить, как вы!
Бернард остановился. Затем продолжал осторожно:
– Вам нужно быть партнером Соломона Гассенхейма, банкира. Как только я начинаю говорить, он начинает кашлять, пока я не оглохну, а вы все время повторяете «га», пока я не онемею. Вместе вы всякого делали бы глухим и немым, и у вас хорошо бы шли дела!
Затем он злобно набросился на Зельду.
– А тебя я должен предупредить, если Сарра хочет выйти замуж, то только за моего адвоката! Мне уже надоело бегать туда и сюда, как дурачку, не получая ни гроша за труд.
– То же самое я должен сказать о своем зубном враче, – твердо заявил Надельсон. – Он уже много лет ищет себе невесту, и теперь, найдя ее, вы думаете, он так сразу отстанет? Не беспокойтесь, есть еще правда на свете – мы подадим в суд!
Зельда жалобно посмотрела на Менделя. При такой суете и беспорядочном разговоре, она была словно в угаре, голова у нее кружилась. Она думала:
«Один говорит: „Я такой человек!“ Другой: „Вы напоминаете мне лошадь…“ Третий: „Что такое корова?“ Словом, настоящий зоологический сад! Из троих ни один не уступает другому. Бернард нашел адвоката, похожего на кулачного бойца, Надельсон – зубного врача, напоминающего собой грудного младенца, Мендель достал Сарре книги, от которых она сходит с ума. А все вместе называется – счастливая брачная жизнь!»
– Ага, вот и она! – воскликнул Бернард, когда в комнату вошла Сарра. – Я такой человек – я предоставлю ей все решать самой! Что я скажу, то она и сделает! Сарра, ты будешь судьей! Но только помни, что я твой дядя!
– А о чем это вы? – спросила Сарра, ничего не понимая.
– О тебе! – воскликнул Бернард. – Слушай. Я расскажу тебе все в двух словах. Мы все решили, что ты должна выйти замуж. И вот, я нашел тебе прекрасного адвоката, но твоя мамаша говорит, что тебе еще нужен и зубной врач. Поэтому ты должна сказать, кого ты выбираешь. Я даю тебе полную свободу и не стану говорить, что зубной врач не годится адвокату и в подметки, и не стану напоминать тебе, что ты должна принять во внимание меня и мою семью. Я просто говорю: выбирай сама того, кто тебе больше понравится. Я всегда так!
– Но мне не нужно ни адвоката, ни зубного врача, – сказала Сарра.
– Но тебе ведь нужен жених, – заявил Бернард.
– У меня уже есть, – спокойно ответила она.
– Она хочет сказать – ее книги, – поспешила пояснить Зельда.
– Совсем не книги, – сказала Сарра смущенно и покраснела.
Все удивленно посмотрели друг на друга. Мендель откусил кусок папиросы, которую держал в зубах.
– Где ты могла его достать? Как это случилось? Правда ли это? Почему ты ничего не говоришь?
Тысячи вопросов, как кометы проносились в уме Зельды и умирали, не достигнув ее губ. Мысль о примирении с дочерью в эту минуту, когда примирение, казалось, уже было невозможно, блеснула в ее уме, как луч солнечного света, и снова зажгла ее сердце материнской гордостью. Она была охвачена противоречивыми чувствами радости и надежды, сомнения и глубокого удивления. Но страх, наконец, возобладал над всеми чувствами, и к ней вернулся дар речи.
– А что он… скажи мне Сарра, правду… что он, очень большой ростом и поет, или он маленький и кричит?
– Он среднего роста и разговаривает.
– Это первый жених, слава Богу, который похож на человека! – сказала Зельда со вздохом. – И он – зубной врач или адвокат?
– Он – доктор!
– Что-о? Зельда встала. Ее сердце билось так сильно, что она не могла сидеть на месте.
– Сарра, дитя мое, – начала она, с трудом выжимая слова, – скажи мне – как говорит твой отец – ты любишь его? Нет, не нужно говорить. Я вижу это сама. И я не буду вмешиваться! Ты только скажи мне – хорошая у него практика? Хотя мне все равно. Мы сами можем помочь ему. Бернард, твоя жена должна полечиться у него. Вообразите! Настоящий доктор в семье! Вот что значит – любовь! Ты, Сарра, не беспокойся. Мендель страдает от ревматизма, а у меня болит спина; он разбогатеет от одной нашей семьи. Мы все будем у него лечиться.
– Но, мама, он лечит только лошадей и коров! – сказала Сарра, когда мать на минутку замолчала, чтобы перевести дух. – Он ветеринар!
Зельду словно ударили по лицу.
– Ветеринар! – вскрикнула она с ужасом.
– Фу! Стыд! Позор! – в один голос закричали Бернард и Надельсон.
– Ве-те-ринар! – стонала Зельда, сразу увидев перед собой непроходимую пропасть, отделявшую ее от дочери. Как далеко отошла от нее дочь в своих вкусах и идеалах, если избрала себе жениха с такой дикой, грубой профессией! Но она сама должна была знать, что любовь Сарры ни к чему другому и не могла привести ее, как только к ветеринару.
