Джордж Макдональд - Донал Грант
Вдруг до Донала донёсся еле уловимый шорох, легче которого даже невозможно себе представить: шелест переворачиваемой страницы. Он поднял голову и посмотрел вокруг, но никого не увидел. Приглядевшись, он заметил под деревом чуть выше на холме что — то белое: это была рука, держащая книгу.
Доналу показалось, что рука принадлежит женщине, но кто именно там сидел, ему не было видно. Лучше, наверное, спуститься и выйти за ворота. Полежать ведь можно и на лугу, на том самом, где расстелено свежеотбеленное бельё.
Донал тихо поднялся, но недостаточно тихо для того, чтобы ускользнуть незамеченным. Из — за дерева выглянул юноша, высокий и худощавый. Он тоже встал и пошёл навстречу Доналу, а тот выпрямился, чтобы поздороваться.
— Наверное, вы не знаете, что это частные владения, закрытые для посторонних, — сказал юноша с некоторым высокомерием в голосе.
— Простите, сэр, — ответил Донал. — Ворота были открыты, а здесь под деревьями так хорошо и прохладно.
— Да нет, ничего страшного, — сказал юноша, на этот раз с ноткой снисходительности. — Только отец может рассердиться, если увидит, что…
— А — а, Перси, вот ты где! — раздался возглас откуда — то сверху.
Навстречу им бежал мальчик лет десяти, с ходу перепрыгивая через ручьи и ловко огибая деревья.
— Это ты, Дейви! — дружелюбно откликнулся юноша. — Смотри осторожнее, а то споткнёшься об корень и упадёшь.
— Да нет, не бойся… Ой, ты занят?
— Ничуть. Давай, иди сюда.
Донал медлил: незнакомый юноша не успел договорить.
— Я пошёл сначала к Арки, но она не смогла мне помочь, — объяснил мальчик.
— А я ничего не понимаю. Я бы и спрашивать не стал, но интересно, чем дело кончится.
В руках у мальчика был толстый древний фолиант, и он одним пальцем заложил в нём нужную страницу.
— Для десятилетнего ребёнка у моего младшего братишки весьма необычный вкус, — усмехнулся юноша, поворачиваясь к Доналу. — Он читает подряд все старые сентиментальные романы, какие только может отыскать!
— Может быть, ему просто нечего больше читать? — предположил Донал. — А вы дайте ему романы сэра Вальтера Скотта! Вот уж он обрадуется!
— Неплохая мысль, — заметил юноша, окидывая Донала оценивающим взглядом.
— Давай я посмотрю, о чём тут речь, — предложил Донал мальчику, протягивая руку к книге.
Дейви открыл книгу и передал её Доналу. На самом верху страницы Донал прочёл: «Графиня Пембрукской Аркадии». Он слышал об этом романе, но никогда его не читал.
— Серьёзная вещь! — сказал он.
— Ужасно скучная, — откликнулся старший брат.
Младший поднялся на цыпочки и пальцем показал трудное место.
— Вот, сэр, — сказал он, — вот это предложение. Вы не скажете мне, что оно означает?
— Попробую, — согласился Донал. — Но только не знаю, смогу ли.
Он начал читать с самого начала страницы.
— Да нет, не здесь, сэр! — воскликнул мальчик. — Вон там, пониже.
— Чтобы как следует понять, что означает твоё предложение, мне надо сначала узнать, о чём тут речь, — пояснил Донал.
— А — а! — протянул Дейви. — Понятно!
У него были светлые волосы и румяные щёки. Выглядел он крепким и здоровым и был, по — видимому, ласковым и послушным ребёнком.
Доналу не понадобилось много времени, чтобы понять и смысл трудного отрывка, и то, почему Дейви никак не мог его осилить. Он тут же всё ему объяснил.
— Спасибо вам, спасибо! Теперь мне всё ясно! — воскликнул тот и снова помчался вверх по холму.
— А вы, по — видимому, неплохо ладите с детьми, — сказал старший брат.
— Мне всегда хотелось как можно лучше понять невежество.
— Понять невежество?
— Вам приходилось видеть, какие необычные тени отбрасывают порой самые простые предметы? Так вот, я никогда не могу понять саму вещь до тех пор, пока не пойму её тень.
Юноша снова пристально взглянул на Донала.
— Жаль, у меня не было такого учителя, как вы, — сказал он.
— Почему?
— Может, толку было бы больше. Вы где живёте?
Донал пояснил, что остановился у Эндрю Комена, сапожника. Оба они помолчали.
— Ну что ж, до свидания, — наконец сказал юноша.
— До свидания, сэр, — ответил Донал, повернулся и пошёл к воротам.
Глава 9
«Герб лорда Морвена»
В среду вечером Донал пошёл в гостиницу, чтобы в третий раз справиться, прибыл ли его сундук. Если он спрашивает про огромный и тяжеленный деревянный ящик, ответил хозяин, то да, его привезли сегодня утром.
— На нём написано «Донал Грант», — пояснил Донал.
— Я его не разглядывал, — проворчал хозяин. — Он там, во дворе.
Донал вошёл в дом и направился к выходу на задний двор. Проходя мимо общей залы, он увидел, что там сидит несколько человек — судя по виду, местных завсегдатаев, — и услышал, как они говорят о графе, владельце замка. Он ничего не спросил у Эндрю насчёт повстречавшегося ему юноши, потому что знал, что сапожник считает себя не вправе говорить о семье, где служит его внучка. Но если о чём — то говорят в открытую, то, наверное, нет ничего страшного в том, чтобы послушать! Донал попросил у хозяина кружку эля, прошёл в комнату и уселся за стол.
Общая зала гостиницы была вполне приличной комнатой с гладким, выскобленным полом. Сейчас в ней собралось довольно пёстрое общество, состоящее из окрестных крестьян и местных жителей. Все они зашли в «Герб лорда Морвена», чтобы пропустить рюмочку — другую после долгого торгового дня. Один из гостей был явно не из местных краёв, и здешние жители наперебой рассказывали ему о городских делах и обитателях.
— А я вот помню покойного графа, — заговорил седой морщинистый старик как раз в тот момент, когда в зале появился Донал. — Совсем был не такой, как нынешний. Бывало, сядет рядом, поговорит, даром, что он граф, а я голь перекатная. И сам что — нибудь расскажет, и твои новости выспросит, и рюмочку вместе с ним пропустишь. Вот был человек! А этот? Видели вы хоть раз, чтобы он с кем словом перекинулся?
— А как он вообще титул заимел, а? — спросил дородный краснощёкий крестьянин. — Он же покойному графу, вроде, седьмая вода на киселе?
— Как бы не так! Он ему самый что ни на есть родной брат! Так что титул ему достался по полному праву, только вот вместе с титулом ни земли, ни замка. Так что он тут живёт, пока племянница не подрастёт и не вступит в наследство. Он и раньше сюда частенько наезжал, пока брат ещё был жив. Они ничего, дружили. А леди Арктура — это надо же такое имечко девушке придумать, прости Господи! — говорят, её прочат в жёны молодому графу. Только всё равно странное это место, нехорошее, и слухов всяких про него полно. Слышал я, что графа вообще никто не видит и не знает, кроме его собственного слуги. Я — то сам и близко к замку не подойду, ни за какие коврижки.
— Что ж, — промолвил ещё один крестьянин с соломенными волосами и бледным лицом, — мы знаем, что сказано в Писании. Господь накажет беззаконие отцов в детях до третьего и четвертого рода. Кто знает, может, в замке оно и свершилось уже.
— Кто знает, — подхватил мужчина, который сильно походил на судью несмотря на густую бороду и общее пренебрежение к собственной внешности. — Может, грехи отцов кое — кому из нас тоже припомнятся. И даже скоро.
— Да ты сам посуди, разве это справедливо? — возразил ему другой. — Поди — ка расхлебай, что там творили наши родители!
— А кто мы такие, чтобы спорить с волей Всевышнего? — снова заговорил мужчина судейского вида. — Божьи пути — не наши пути. Где нам, смертным, их понять? Божья правда всё равно свершится.
Донал почувствовал, что промолчать — значит утаить свидетельство об истине. Он не хотел ввязываться в спор, чтобы самому не допустить несправедливости и не уязвить правого. Однако молчать ему тоже не хотелось. Он придвинулся к столу.
— Разрешите и мне вставить словечко? — спросил он.
— Да говори, коли есть чего сказать. Вольному воля.
— Тогда я вас кое о чём спрошу, если можно.
— Спросить — то всегда можно. Вот ответа обещать не могу, — сказал тот, что с бородой.
— Тогда скажите, друзья, что вы называете Божьей правдой.
— Это тебе любой скажет. Божья правда — это наказание за грех. С каждым грешником Бог поступает по его беззакониям.
— Какое однобокое у вас представление о Его правде! — покачал головой Донал.
— Это ещё почему?
— Я бы сказал, что Божья правда — это когда всё по — честному, и состоит она в том, что с каждым — будь то зверь, человек или хоть сам дьявол — Бог поступает по справедливости.
— Ой ли? — усомнился крестьянин, по виду погонщик скота. — Но ведь мы должны держаться Слова Божьего, а там написано, что беззакония отцов накажутся в детях до третьего и четвёртого рода. Какая в этом справедливость, убей не пойму!
