KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Классическая проза » Евгения Марлитт - В доме Шиллинга

Евгения Марлитт - В доме Шиллинга

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Евгения Марлитт, "В доме Шиллинга" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Я не знаю, — промолвила дѣвочка, стараясь подавить рыданіе.

— Онъ привелъ тебя сюда?

— Нѣтъ, я одна прибѣжала. — Она тихонько плакала, слышны были всхлипыванія. — Бабушка ничего не понимаетъ, она говоритъ, что я глупая и дурная, если смѣю такъ думать объ отцѣ.

— Какъ, дитя? — спросила Люсиль.

Малютка громко заплакала, но ничего не отвѣчала.

— Бабушкѣ это лучше знать, Анхенъ, — сказалъ молодой человѣкъ, успокаивая ее. — Развѣ твой отецъ ушелъ?

— Да, и онъ былъ такой красный. Бабушка бранила его, что онъ ушелъ отъ барина, онъ не возражалъ и только сказалъ, что у него болитъ очень голова, и онъ сходитъ въ аптеку за каплями, я хотѣла идти съ нимъ вмѣстѣ, потому что… — она замолчала на минуту, задыхаясь отъ рыданій, — a бабушка не позволила, она была сердита и сняла съ меня чулки и башмаки.

— Такъ ты убѣжала безъ позволенія и босикомъ, — спросилъ Феликсъ.

— Я была только въ аптекѣ Энгеля, — сказала она, уклоняясь отъ прямого отвѣта и пряча босыя ноги подъ короткую юбку, — но тамъ сказали, что онъ и не приходилъ туда.

— Вѣроятно, онъ былъ въ другой аптекѣ, ступай домой, Анхенъ, — уговаривалъ ее молодой человѣкъ. — Твой отецъ, конечно, ужъ вернулся къ бабушкѣ, и безпокоится о тебѣ.

Малютка не двинулась съ мѣста и только сердито отвернулась, — люди такъ же, какъ и бабушка, ничего не понимали, — не уходили и мучили ее, заставляя говорить и отвѣчать.

— Cейчасъ придетъ сторожъ; онъ дѣлаетъ теперь вечерній обходъ, — сказала она, отвернувшись, и въ голосѣ ея слышалась мрачная рѣшимость, которая еще сегодня послѣ обѣда сдѣлала маленькое умное личико дѣвочки суровымъ и грознымъ.

— Потому-то я и прибѣжала сюда: онъ любилъ отца, онъ поищетъ его со мной.

— Но сейчасъ пойдетъ дождь! — вскричала Люсиль. — Посмотри, уже падаютъ крупныя капли! — Она смѣясь тряхнула головой, когда дѣвочка молча и неподвижно осталась въ томъ же положеніи и только спрятала подъ фартукъ обнаженныя ручки.

— Какая упрямая дѣвченка! На вотъ, завернись, — сказала она и бросила eй индійскую шаль, которая была перекинута у нея на лѣвомъ плечѣ; дѣвочка не шевельнула даже рукой, чтобы взять драгоцѣнную мягкую ткань; она только искоса взглянула, какъ та лежала на ея красной юбкѣ, но большею частью разстилалась бѣлоснѣжнымъ покровомъ по дорожкѣ и была уже забрызгана усиливающимся дождемъ.

А Люсиль, смѣясь и подбирая платье, побѣжала къ дому, такъ какъ вовсе не желала предстать тамъ съ «мокрыми как у русалки» волосами вмѣсто великолѣпныхъ локоновъ.

7

Феликсъ дернулъ звонокъ, и огромная дверь безшумно отворилась. Прежде здѣсь съ потолка спускался на длинной цѣпочкѣ матовый шаръ, дававшій такой скудный свѣтъ, что его хватало лишь на то, чтобы придать нѣкоторый блескъ мозаиковому полу и указать темный входъ въ боковой коридоръ, сегодня же яркій свѣтъ стѣнныхъ лампъ заставлялъ зажмуриться. Торжественно смотрѣли съ потолка серьезныя красивыя дѣвичьи лица стройныхъ каріатидъ; торжественно звучали по каменному мозаиковому полу шаги важнаго служителя. Феликсъ въ замѣшательствѣ остановился на порогѣ. Добродушная, простая мѣщанская обстановка, нѣкогда по необходимости введенная въ домѣ Шиллинга и такъ сильно его привлекавшая, приняла теперь снова аристократическій видъ, по праву принадлежавшій старому роду бароновъ фонъ Шиллингъ.

— Дома баронъ Арнольдъ фонъ Шиллингъ? — спросилъ молодой человѣкъ у слуги.

— Да, Феликсъ! — раздался прекрасный звучный мужской голосъ изъ сосѣдней комнаты, дверь которой сейчасъ же отворилась. Говорившій вышелъ оттуда, но отступилъ въ изумленіи, когда Люсиль граціозно побѣжала къ нему.

— О, дорогой баронъ, какое смѣшное лицо вы сдѣлали, — засмѣялась она. — Точь-въ-точь, какъ Феликсъ, окаменѣвшій, какъ жена Лота.

Ея веселый громкій голосъ звучалъ, какъ флейта въ каменныхъ стѣнахъ передней. Нетерпѣливо топая ногой, она снова начала борьбу съ своей непослушной вуалью и изорвала ее въ клочки — прелестное личико съ пикантнымъ выраженіемъ походило на свѣжую чайную розу.

— Поклоновъ отъ мамы и бабушки я вамъ, разумѣется, не привезла, такъ какъ, — она закрыла ротъ рукой, — о ея проказѣ не должны были слышать даже стѣны, — такъ какъ я сбѣжала, было бы вамъ извѣстно.

Баронъ Шиллингъ пытливо и съ удивленіемъ посмотрѣлъ черезъ ея голову въ чрезвычайно блѣдное и разстроенное лицо своего друга.

— Могу я поговорить полчаса наединѣ съ тобой и съ твоимъ отцомъ, — спросилъ Феликсъ; и въ поспѣшности, съ которой онъ произнесъ эти слова, обнаружилось мучительное состояніе его души.

— Пойдемъ, папа еще въ своей комнатѣ, - возразилъ Арнольдъ и быстро направился къ комнатѣ отца.

Феликсъ медлилъ.

— Я бы попросилъ тебя сначала отвести Люсиль къ твоей женѣ.

— Къ моей женѣ? — спросилъ онъ съ изумленіемъ и смущеніемъ, но потомъ, быстро рѣшившись, онъ прибавилъ съ легкой улыбкой: «я готовъ и это сдѣлать, если ты желаешь, Феликсъ. Пойдемте».

Люсиль сунула въ карманъ остатки своей вуали, поправила локоны и дружески оперлась на предложенную ей барономъ фонъ Шиллингъ руку. Онъ велъ ее, сопровождаемый Феликсомъ, по коридору или, лучше сказать, по галлереѣ лѣвой стороны, своими огромными размѣрами соотвѣтствовавшей противоположной, находившейся на южной сторонѣ, изъ которой великолѣпная витая лѣстница вела въ верхній этажъ. Между высокими и широкими, какъ двери, окнами, выходившими въ садъ, были сдѣланы въ стѣнѣ глубокія ниши, въ которыхъ патеръ Амвросій, вѣроятно, подъ вліяниіемъ аскетическаго настроенія разставилъ обнаженныя мраморныя фигуры изъ греческой миsологіи. Сообразно съ этими украшеніями впослѣдствіи была поставлена группа Лаокоона подъ огромной аркой двери, служившей нѣкогда для сообщенія съ монастырскимъ помѣстьемъ, а потомъ заложенной.

Люсиль быстро шла между бѣлыми статуями, будто въ фойе и галлереяхъ опернаго театра, между тѣмъ Феликсъ засмотрѣлся на Лаокоона. За этими мраморными тѣлами по ту сторону стѣны тянулись ряды полокъ стѣнного шкафа; здѣсь залитыя свѣтомъ произведенія искусства, а тамъ, отдѣленныя только рядомъ кирпичей приходо-расходныя книги и жестяная коробка съ деньгами за молоко, спрятанныя въ шкафу. Нѣсколько часовъ ожесточеннаго спора тамъ изгнали отверженнаго изъ родного дома во мракъ неизвѣстнаго существованія, и онъ увлекъ съ собой въ бездну ее, избалованную, воспитанную въ роскоши, обожаемую имъ дѣвушку.

Баронъ Шиллингъ направлялся къ такъ называемому семейному салону, находившемуся въ концѣ галлереи. Онъ былъ всегда любимой комнатой стараго барона. Комната, несмотря на свою величину, имѣла уютный видъ и производила пріятное впечатлѣніе своими отдѣланными рѣзьбой балками, поддерживавшими потолокъ, и стѣнами, также покрытыми рѣзьбой, представлявшей искусные арабески, точно кружева на гладкомъ фонѣ. Эта рѣзьба была художественное произведеніе и строго охранялась.

Впрочемъ старый баронъ мало придавалъ значенія оригинальности комнаты — онъ развѣсилъ на свободныхъ простѣнкахъ охотничьи картины въ золотыхъ рамахъ и разставилъ модную мягкую мебель. Со вступленіемъ въ домъ новой госпожи здѣсь многое измѣнилось. На стѣнахъ между рѣзьбой появилась живопись на свѣтло-сѣромъ грунтѣ; кругомъ стояли стулья съ высокими рѣзными спинками и скамьи съ мягкими сидѣньями, покрытыми темнозеленой шелковой матеріей съ серебряными нитями. Занавѣсы на окнахъ были сдѣланы изъ такой же тяжелой шелковой матеріи, изъ подъ которой спускались старинныя кружевныя настоящаго Нидерландскаго рисунка, причемъ прекрасно, точно нарисованные, видѣлялись формы цвѣтовъ, усики и извилины рисунка на темнозеленомъ фонѣ матеріи. Въ глубинѣ комнаты по обѣ стороны двери стояли буфеты съ высокими орнаментами, которые лучше всего свидѣтельствовали о богатствѣ, принесенномъ молодой женщиной въ домъ Шиллинговъ; они были такъ заставлены серебряной и хрустальной посудой, что перещеголяли даже столовый приборъ богатаго бенедиктинскаго настоятеля, задававшаго нѣкогда княжескіе пиры въ этомѣ домѣ. Съ потолка спускался фонарь, разливавшій мягкій свѣтъ, но на маленькомъ столѣ, за которымъ сидѣла молодая женщина, горѣла большая лампа, ярко освѣщая бѣлокурую голову, склонившуюся надъ работой.

Люсиль скривила насмѣшливо губки, такъ какъ лицо, обернувшееся къ вошедшимъ, было лишено всякаго выраженія, — пепельно бѣлокурые волосы и такой же цвѣтъ вытянутаго лица безъ малѣйшаго округленія, свойственнаго молодости — а между тѣмъ, этой женщинѣ было не болѣе двадцати лѣтъ.

— Милая Клементина, я привелъ къ тебѣ своего друга Феликса Люціанъ и его невѣсту мадемуазель Фурніе изъ Берлина, — сказалъ баронъ Шиллингъ со свойственной ему вѣжливостью, — и прошу тебя принять молодую особу подъ свое покровительство, пока мы пойдемъ къ папа въ его комнату.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*