Даниэль Дефо - Радости и горести знаменитой Молль Флендерс (пер.П. Канчаловский)
Однажды я взяла на себя смѣлость сказать ему, что я вѣрю въ искренность его любви, такъ какъ онъ хочетъ на мнѣ жениться, не заботясь о моемъ состояніи, что я отплачиваю ему тѣмъ же и не безпокоюсь о его средствахъ больше, чѣмъ слѣдуетъ; но я надѣюсь, что онъ позволитъ мнѣ предложить нѣсколько вопросовъ, на которые можетъ, по своему усмотрѣнію, отвѣтить или нѣтъ; прежде всего меня интересуетъ знать, какъ и гдѣ мы будемъ жить, потому что я слыхала, будто у него есть большая плантація въ Виргиніи, хотя меня нисколько не тревожитъ то, что если это такъ, то мнѣ придется отправиться въ ссылку.
Онъ охотно разсказалъ мнѣ всѣ свои дѣла и откровенно объяснилъ всѣ условія своей жизни. Изъ его разсказа я узнала, что онъ можетъ занять хорошее положеніе въ свѣтѣ, но что большая часть его состоянія заключается въ трехъ плантаціяхъ въ Виргиніи, которыя приносятъ ему 300 фунтовъ въ годъ, и если бы онъ эксплоатировалъ ихъ самъ, то могъ бы получать въ четыре раза больше. «Хорошо, сказала я себѣ, ты можешь хоть сейчасъ везти меня, куда угодно, но теперь еще рано говорить тебѣ объ этомъ».
Я острила на счетъ Виргиніи, но, убѣдившись, что онъ готовъ исполнить всѣ мои желанія, я перемѣнила тонъ; я сказала ему, что у меня есть сильныя причины не хотѣть жить тамъ, потому что, если его плантаціи дѣйствительно стоятъ столько, сколько онъ говоритъ, то у меня нѣтъ состоянія, которое могло бы соотвѣтствовать доходамъ джентльмена въ 1200 фунтовъ въ годъ.
Онъ отвѣчалъ, что онъ никогда не спрашивалъ меня о моемъ состояніи, что для него оно не имѣетъ никакого значенія, въ чемъ онъ заранѣе далъ мнѣ слово, которое и сдержитъ всегда, что во всякомъ случаѣ онъ никогда не вопроситъ меня ѣхать съ нимъ въ Виргинію и не поѣдетъ самъ, если только я добровольно не рѣшусь на это.
Короче сказать, мы обвѣнчались и, что касается меня, я была очень довольна своимъ замужествомъ; мой мужъ былъ человѣкъ съ такимъ прекраснымъ характеромъ, какого только можно желать, хотя его положеніе и не было такъ блестяще, какъ я предполагала; съ своей стороны, и онъ, женясь на мнѣ, не могъ его такъ улучшить, какъ надѣялся.
Когда мы обвѣнчались, я была вынуждена отдать ему свое небольшое состояніе и показать, что у меня больше ничего нѣтъ; мнѣ необходимо было это сдѣлать, и потому, выбравъ удобный случай, я прямо сказала ему:
— Другъ мой, вотъ уже двѣ недѣли, какъ мы женаты, и я думаю пора вамъ узнать, имѣетъ ли ваша жена что нибудь или нѣтъ?
— Эта пора настанетъ тогда, когда вамъ будетъ угодно, сердце мое, сказалъ онъ; мое желаніе удовлетворено, я имѣю жену, которую люблю, и кажется не часто тревожилъ васъ тѣмъ вопросомъ, который вы теперь поднимаете.
— Ваша правда, — отвѣчала я, — но я нахожусь въ большомъ затрудненіи и не знаю, какъ изъ него выйти.
— Въ какомъ затрудненіи? — спросилъ онъ.
— Слушайте, вотъ въ чемъ дѣло: какъ это ни тягостно для меня и для васъ, но я должно сказать, что до меня дошли слухи, будто капитанъ X… (мужъ моей подруги) говорилъ вамъ, что я гораздо богаче, чѣмъ на самомъ дѣлѣ… увѣряю васъ, что если онъ и говорилъ это, то не по моей просьбѣ.
— Чѣмъ меньше у васъ денегъ, моя милая, тѣмъ хуже для насъ обоихъ, сказалъ онъ, но я надѣюсь, что вы не станете тревожиться мыслью, будто я могу измѣниться къ вамъ, потому что у васъ нѣтъ приданаго; нѣтъ, такъ и нѣтъ, только скажите мнѣ это откровенно: быть можетъ я поговорю съ капитаномъ, быть можетъ я скажу ему, что онъ обманулъ, но я никогда не стану обвинять васъ, такъ какъ изъ вашихъ разговоровъ я могъ вывести одно заключеніе, что вы женщина бѣдная.
— И такъ, мой другъ, сказала я, я счастлива тѣмъ, что не была причастна къ этому обману до нашей свадьбы; а если теперь я и обману васъ, то отъ этого не станетъ хуже; правда, я бѣдна, но не такъ ужъ бѣдна, чтобы не имѣть ничего.
Затѣмъ я вынула нѣсколько банковыхъ билетовъ и дала ему около 160 фунтовъ.
— Вотъ вамъ кое-что, мой другъ, но можетъ статься, это не все, что я имѣю.
Мои прежніе разговоры по этому поводу привели его къ мысли, что у меня ничего нѣтъ, поэтому та незначительная сама по себѣ сумма, которую я передала ему теперь, пріобрѣла двойную цѣнность въ его глазахъ. Онъ признался, что, судя по моимъ словамъ, онъ не разсчитывалъ на такія деньги и не сомнѣвался въ томъ, что все мое состояніе заключается въ нѣсколькихъ хорошихъ платьяхъ, золотыхъ часахъ и одномъ или двухъ брильянтовыхъ кольцахъ.
Я предоставила ему тѣшиться 160 фунтами впродолженіи трехъ дней, затѣмъ, выйдя однажды изъ дома какъ бы по дѣлу, я скоро возвратилась и принесла ему 100 фунтовъ золотомъ, говоря: «вотъ вамъ еще мое приданное». Вообще я отдала ему въ концѣ этой недѣли 180 фунтовъ деньгами и на 60 фунтовъ полотна; причемъ объявила, что все это я вынуждена была взять за долгъ въ 600 фунтовъ, за которые при разверсткѣ я могла получить не болѣе шести шиллинговъ за фунтъ.
— Теперь, мой другъ, я съ грустью должна признаться, что отдала вамъ все свое состояніе.
Я прибавила, что если бы меня не обманулъ тотъ, кто взялъ у меня 600 фунтовъ, то я могла бы принести ему въ приданное 1,000 фунтовъ; я говорила это искренно, дѣйствительно, я отдала бы ему все, что имѣла.
Онъ очень обрадовался полученнымъ деньгамъ и былъ очарованъ моимъ способомъ дѣйствій; такъ или иначе, но раньше его тревожила мысль, что у меня ровно ничего нѣтъ. Такимъ образомъ, благодаря этому обману, я безъ денегъ устроила свою судьбу, поймавъ мужа на такую приманку, которая слишкомъ опасна для всякой женщины; дѣйствуя такимъ образомъ, я подвергала себя страшной случайности быть открытой и потерять всякое уваженіе въ его глазахъ.
Отдавая справедливость моему мужу, я должна сказать, что это былъ человѣкъ безконечно добрый и не глупый. Видя, что его доходы не соотвѣтствуютъ тому образу жизни, который онъ намѣтилъ, если бы я принесла ожидаемое имъ приданное, я однажды утромъ сказала ему, что, по моему мнѣнію, его плантаціи приносятъ мало дохода, благодаря тому, что онъ не самъ ведетъ хозяйство, что я очень хорошо вижу его желаніе ѣхать туда и глубоко чувствую его разочарованіе своей женитьбой; поэтому я не могу ничего лучшаго придумать, какъ объявить свое искреннее желаніе ѣхать съ нимъ въ Виргинію.
Онъ наговорилъ мнѣ тысячу самыхъ милыхъ любезностей по поводу моего предложенія. Онъ сказалъ, что хотя онъ дѣйствительно разочаровался въ надеждахъ на мое состояніе, но не во мнѣ, какъ въ лучшей женѣ, какую только онъ желалъ, и что онъ не находитъ словъ выразить свою благодарность за мое великодушное предложеніе.
Короче сказать, мы рѣшили ѣхать. Онъ разсказалъ мнѣ, что у него тамъ есть хорошій домъ, прекрасно убранный, въ которомъ живутъ его мать и сестра, единственные его родственники, и что, по нашемъ пріѣздѣ, онѣ переберутся въ другой домъ, находящійся въ пожизненномъ владѣніи его матери; послѣ ея смерти онъ перейдетъ къ нему, такъ что впослѣдствіи я буду тамъ полной хозяйкой.
Мы сѣли на корабль, взявъ съ собою много хорошей мебели для нашего дома, бѣлья и другихъ хозяйственныхъ вещей, а также разнаго товара для продажи, и отправились.
Здѣсь не мѣсто давать полный отчетъ о нашемъ путешествіи, которое было продолжительно и исполнено большихъ опасностей; ни я, ни мой мужъ не вели морского журнала и потому я могу сказать только, что послѣ страшнаго переѣзда, сопровождавшагося двумя ужасными бурями и еще болѣе ужаснымъ нападеніемъ пирата, который отнялъ у насъ почти всѣ товары и едва не взялъ въ рабство моего мужа, возвративъ его только, благодаря моимъ мольбамъ, — послѣ всѣхъ этихъ бѣдствій, говорю я, мы прибыли въ рѣку Іоркъ, въ Виргиніи, и отправились на его плантаціи, гдѣ насъ съ любовью встрѣтили его матъ и сестра.
Мы поселились всѣ вмѣстѣ: по моей просьбѣ, моя свекровь осталась въ томъ же домѣ; она была слишкомъ хорошей матерью и не могла быть намъ въ тягость; мужъ мой нисколько не измѣнился, и я чувствовала себя счастливѣйшей женщиной въ свѣтѣ, когда одно странное и непредвидѣнное обстоятельство мигомъ разрушило мое счастье и сдѣлало мое положеніе самымъ невозможнымъ.
VIII
Исторія моей свекрови. — Я узнаю въ ней свою мать, а въ мужѣ своего брата. — Мое отчаяніе по этому поводу
Моя свекровь была необыкновенно веселая и добрая старуха; я говорю старуха, потому что ея сыну было больше тридцати лѣтъ; эта пріятная и общительная женщина часто меня занимала интересными разсказами о странѣ, гдѣ мы жили и объ ея обитателяхъ.
Между прочимъ, она разсказывала мнѣ, что большая часть живущихъ въ этой колоніи поселенцевъ были англичане, прибывшіе сюда при самыхъ ужасныхъ условіяхъ, и что здѣсь все населеніе дѣлится вообще на два класса: одинъ состоиъ изъ людей, которыхъ привезли корабли для продажи въ услуженіе, другой составляютъ каторжно-ссыльные, обвиненные судомъ въ преступленіяхъ, за которыя полагается смертная казнь.
