Федор Решетников - Горнорабочие
- Елена Гавриловна, ты чего на меня-то сердишься, дура ты эдакая? - и он ущипнул ее за ухо.
- Отвяжись, подлец! - и она перешла на другое место.
- Так я подлец?
- Подлец, как есть! только подойди - тресну поленом.
- Экая храбрая ты сделалась! Давно ли такая податливая была!
- Ты, коли за делом пришел, говори дело, а не прималындывай (т. е. не говори вздор).
- Я к тебе по делу пришел: хошь, отец твой будет казаком?
- Вот уж!
- Право: Емельянов захворал, вот и место, стоит только колесы подмазать.
- Спроси его, чего ко мне-то суешься с поганым рылом.
- Ты слушай: это все от тебя зависит.
- Ой-еченьки! какое слово сказал! как это так?
- А так.
И он подошел к ней и вмиг обнял ее. Елена хотела оттолкнуть его, но не могла совладать с дюжинным мужчиной. Артамонов ее целовал. Елена кое-как вырвалась, но он опять схватил ее.
Когда она пришла в чувство, то Артамонова в избе уже не было. Она ничего не понимала, что с ней делалось…
- Варнак! подлец! душегуб! - кричала она. Села она на лавку и давай плакать. Но слезами горю не поможешь.
- Господи! - вскрикнула она и стала на коленки, сильно рыдая.- Господи! - и сколько горя слышалось в ее словах! - Зачем ты попускаешь такие напасти? Пропащая я теперь. Порази ты его, царица небесная! Порази ты его, Илья пророк, громом и молниею…- Больше она ничего не могла придумать. В таком положении ее застала соседка Федосья Андреевна, пожилая женщина.
- Чтой-то с тобой, девонька?..
Глава Х
ПОЛОЖЕНИЕ ЕЛЕНЫ
… В старой слободе заговорили.
И заговорили об таком предмете различно, как кто смыслил.
Первой вестовщицей была Федосья Андреевна Печенкина, соседка Токменцовых, подруга Онисье Кириловне, по-заводски Пивная Бочка, потому что она варила и продавала старозаводчанам пиво и слыла за бойкую и умную бабу, выручавшую не одного человека из беды, так как она была подруга письмоводительской кухарке.
От нее пошли суды и пересуды в каждом доме старой слободы. Женщины говорили: "Экое наказанье. Экая Оленка несчастная!" - и в то же время прибавляли: "Сам плох, так не подаст бог". Девицы охали и боялись пройти мимо токменцовского дома, точно в нем черти сидят. Одним словом, женский пол был против Елены; Елену стали перебирать и нашли в ней много худого, несмотря на то, что до сих пор Елену любили все, как хорошую знакомую. Одни говорили, что Елена гульная девка; Елена и раньше, в отсутствие матери и отца, приглашала мужчин с запрудской стороны, чему ее научила Печенкина, жившая с одним рабочим-старослободчанином и в настоящем случае прикинувшаяся святошей… Другие говорили, что Елена давно познакомилась с Плотниковым и Артамоновым. Словом, Елену считали за самую скверную девку, и в самом доме Токменцова видели какую-то язву. Мужчины, слушая баб, рассуждали иначе, потому что подобные дела им были не в диковинку… Мужчины, как мужчины, относились к этому делу так себе и на рассуждение баб говорили: "Стоит об чем толковать!.."
- Да ведь после этого ни один парень не возьмет ее замуж! - возражали мужьям жены.
- Все-таки не стоит говорить.
Мужчины об этом происшествии не любили разговаривать еще потому, что они и сами не были целомудренны, когда работали в лесах и в рудниках подолгу, но, надо отдать им честь, они говорили:
- Этому Артамонову нужно хорошую баню задать, потому, зачем он такое дело сделал, зачем Токменцова обидел! Разве можно с нами обращаться, как с собаками?
Так прошел вечер, и молва об Елене начала проходить утром в запрудскую сторону; но до Ильи Назарыча не дошла, потому что у него на старой слободе жила глухая тетка Коропоткина, а писцы главной конторы об этом происшествии еще не знали.
Гаврила Иваныч, возвращаясь домой, услыхал эту новость от одной женщины, - и ему этого было достаточно, чтобы придраться к дочери. Но такое дело было сверх его предположений, потому что он свято уважал законный брак, и как бы он ни был зол на жену, он никогда бы не решился завести шашни. Женщина ему сказала: "Какое с твоей-то Оленкой несчастье стряслось…" А Гаврила Иваныч думал: "Коли Плотников ее цаловал, так уж што"… И на другой день он выстегал Елену в бане, несмотря ни на какие резоны дочери и просьбы Федосьи Андреевны Печенкиной.
Федосья Андреевна была добрая женщина. Она стала спрашивать женщин: что делать Елене в подобном случае?
Те ничего не посоветовали ей хорошего; мужчины говорили: "Надо подать прошение исправнику, только вот Елену с Плотниковым видали. А может быть, Плотников и выхлопочет то, что Артамонова в острог посадят, потому что его сестра замужем за исправницким письмоводителем".
Первым долгом Печенкина отправилась к кухарке письмоводителя, которой она принесла бурак пива, но письмоводителя дома не было: он вместе с исправником уехал на следствие. Кухарке Печенкина не сказала, зачем ей нужно письмоводителя. На другой день после этого она решилась идти с Еленой к управляющему - искать защиты, но удачи и тут не было.
Защиты искать было не от кого Елене. Положение ее было очень скверное: в старой слободе все про нее говорили. Выйдет она из дома - и стыдно ей на дома глядеть, а если она взглянет, то в окне увидит непременно кого-нибудь: мальчик или девочка ползает на окне - ей кажется, что это большой; глядит ли в окно девушка - ей кажется, что она глядит для того, чтобы поглядеть на нее, на Елену…
Прошел день после отъезда отца. Дома страшно. И думает Елена Гавриловна: отчего ей страшно? "Ведь вот и не придет Иля. Я бы посоветовалась с ним. Я бы ему много сказала…" А что бы она сказала, она и в толк не возьмет. И хочется ей, чтобы пришел Илья Назарыч, и опять думается ей: грешно!
"Подлый этот народ - запрудские!" - думает Елена, но Илья Назарыч ей милее всех.
"Убегу я отсюда… Здесь нельзя мне жить: все меня едят". Но опять ей думается: "Нет уж! Такие случаи не бывали в заводе", - и она называла себя дурой за то, что ей пришла в голову такая мысль. Но эта мысль с каждым часом мучила ее.
Днем еще не так она мучилась: она работала; вечером она была свободна, а в это время соседи сидели на улице и, наслаждаясь чистым воздухом, толковали о разных разностях. Елене хочется выйти на улицу; Елену зовут на улицу девушки, а как она выйдет, когда про нее говорят всякую всячину?
Слушает, слушает их Елена, да услышит свое имя и скажет: "А виновата ли я-то?.. Сами-то вы как живете?.."
Глава XI
ЕЛЕНА ХОДИТ ПО ГРИБЫ И ПО МАЛИНУ
На четвертый день после отъезда Гаврилы Иваныча на рудник пришла к Елене тетка ее, Степанида Ивановна Шарабошина.
- Ну, что, Елена, говорила тебе Матрена Егоровна о чем-нибудь?
- Она, тетушка, говорила, не поедешь ли ты на покос.
- Как не ехать? завтра чем свет ехать надо. Ну, а еще-то ничего не говорила?
- Нет, ничего.
- Ой, врешь!
- Ей-богу, тетушка, ничего.
- А я тебе скажу, што она хочет Макара женить.
- Так мне-то што?
- А она больно на тебя зарится, да и Макар-то тоже.
- Вот уж, пьяница!
- Кто нынче не пьет, Елена! На што мы, бабы, и то пьем. А Макар - парень работящий. Смотри, он всю семью кормит.
- Так ты не сосватала ли меня?
- А хоть бы и так. Уж я и брату говорила, - согласье дал.
- Ой, тетушка! я ни за што не пойду за Макара замуж.
- Это отчего так? Али ты захотела потаскушей сделаться, а?
Елена заплакала.
- Смотри, девка, не серди меня! Ты знай, что, кроме меня, никто тебе добра не пожелает.
- Вот уж пожелала: за экова пьяницу сватает!
- Давно ли ты такая разборчивая сделалась? Да ты то рассуди, безрогая ты скотина, што за тебя после экова греха никто не станет свататься. Право слово… Ну, кто тебя возьмет?
- И не надо.
- Мало тебя отец-то полысал.
- И ты на меня! Хоть бы ты-то меня не грызла… Поди-ко, легко мне, экое счастье!
Степанида Ивановна поворчала немного и послала Елену на рынок за солодом.
Идти на рынок приходилось мимо главной конторы. Только что она поравнялась с конторой, как из нее выходит Илья Назарыч. Сердце дрогнуло у Елены. Она пошла скорее, смотря в другую сторону.
- Елена Гавриловна! - окликнул ее Илья Назарыч. Елена идет своим чередом, не оглядываясь.
- Елена Гавриловна!
- Чего вам? - оглянувшись, сказала Елена и стала. Плотников подошел к ней, поклонился и подал ей руку. Она молча спрятала свою руку.
- Что с вами сделалось? - и он взял ее правую руку, сжал крепко.
- Ничего… Пустите!
- Позвольте, я вас провожу!
- Ой! што вы!
- А батька дома?
- Уехал на рудник, - и она, вздохнувши, задумалась
- Вот што: пойдемте завтра по грибы.
- С вами - это? - Она пошла, рядом с ней шел и Плотников.
- Что же такое! Я не съем; вам веселее будет, поговорим…
- Ой, как можно!
- Да ведь ходят же по грибы с чужими людьми! Мы не заблудимся: я все места знаю.
- Нельзя, Илья Назарыч: тетка на покос зовет.
- На покос успеете: завтра суббота, завтра сходим, потом в воскресенье сходим.
