Ирвин Шоу - Вершина холма
– Не очень-то вы ладите, правда?
– Нет, почему же.
– Давай еще выпьем, – предложил Лоуренс. – Эликсир искренности.
Они выпили.
– Ты мне нравишься, Майкл. Ты это знаешь.
– Да, знаю.
– Я люблю Трейси. Больше других дочерей. Она чудесная девочка.
– Да, чудесная.
– Вы оба разыгрываете спектакль перед стариками, – печально сказал Лоуренс. – Счастливая влюбленная пара, которая ведет роскошный нью-йоркский образ жизни. Только не так уж вы счастливы, и не очень-то радует вас эта жизнь.
– Да, – признался Майкл, – не очень.
– Вы держитесь друг с другом так, словно оба сделаны из хрусталя, и стоит совершить одно неловкое движение, вы рассыплетесь на тысячу осколков. Она теперь такая печальная, а ведь это не в ее характере.
– Я знаю.
– В чем же дело? У тебя кто-то есть?
– Нет.
Применительно к последнему году это было правдой.
– А у нее?
– Тоже, насколько мне известно.
– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – В голосе старика звучала мольба.
– Не думаю. Мы постараемся справиться своими силами.
– Ты полагаешь, вам это удастся?
– Не уверен, – сказал Майкл. – Она что-нибудь говорила вам или матери?
– Ни слова. – Лоуренс удручённо покачал головой. – Вечно с ней так. Делится только радостями, а горести носит в себе. Да и радостей давно нет. Душа дочери – белое пятно на карте. Давай выпьем.
Он сделал большой глоток. Майкл тоже отхлебнул виски и закрыл бутылку.
– Ты слишком часто бываешь в разъездах, Майкл, – сурово сказал Лоуренс.
– Последнее время нет.
– Только последнее.
Лоуренс тряхнул головой, его длинные мокрые волосы упали на лоб.
– А прежде?
– Наверное.
– Не наверное, – раздраженно поправил Лоуренс, – а точно.
– Дело не в этом. Не так все просто. – Он мог бы рассказать о соревнованиях по скоростному спуску, о том, как двое мужчин столкнулись в небе и погибли, как сам он, занимаясь серфингом, пару раз чуть не утонул, как едва не потерял рассудок, запутавшись в улочках Куинса. Но он не стал этого делать. Он не мог жаловаться на свою жену ее отцу, не мог признаться в том, что если бы они с Трейси знали друг друга немного лучше, свадьба не состоялась бы. Он только сказал: – Порой нам недостает взаимопонимания.
Он имел в виду свое отвращение к работе, неприятие городской жизни, их физическое отчуждение, длящееся месяцами, нежелание завести ребенка. Он не мог рассказать обо всем тестю, с которым только что пил виски, да еще в тот момент, когда старик из последних сил удерживал готовую вот-вот перевернуться лодку.
– Не знаю, утешит ли это вас, но я считаю, что во всем виноват сам.
– Через год после свадьбы, – сказал Лоуренс, – я собрался уходить от ее матери. Дело тоже было во мне.
К счастью, выяснилось, что она беременна. Почему у вас нет детей?
– Об этом лучше спросить Трейси.
– Она мне тоже не скажет, – грустно возразил Лоуренс.
Налетел новый шквал, еще более сильный, чем предыдущий, лодка вздрогнула и поддела бушпритом гребень волны.
– Ветер крепчает, Майкл, – сказал Лоуренс. – Спрячь-ка лучше бутылку, пока ее не разбило, и спускай грот. Волна усиливается, так что не забывай старую мудрость – на Бога надейся, а сам не плошай.
– Хорошо.
– Раз уж идешь в каюту, – беспечным тоном сказал Лоуренс, – захвати-ка спасательные пояса. Похоже, шторма нам не миновать.
Майкл притащил из каюты спасательный пояс и положил его у ног Лоуренса.
– Там только один, – сказал он.
Лоуренс и слова вымолвить не успел, как Майкл, едва сохраняя равновесие, бросился на нос яхты. С большим трудом, далеко не сразу ему удалось спустить грот – ветер вырывал материю из рук, как свора голодных псов.
– Молодец, – сказал Лоуренс, когда Майкл вернулся на кокпит.
– Мне приходилось плавать.
– Вижу. Слава Богу. Мне доводилось ходить с такими горе-моряками, что и якоря бросить не умели, не свалившись при этом за борт.
Он покосился на лиловое грозовое небо:
– Похоже, я ошибся в погоде. Hubris[3]. Будем возвращаться. Когда я поверну, быстро переходи на другую сторону. Готов?
– Готов.
Лоуренс навалился на руль, и лодка, треща и постанывая, неохотно повернулась. Ветер свистел в снастях. Они оба бросились на другой борт, причем Лоуренс сделал это с удивительной для его возраста ловкостью. Даже с убранным гротом яхта кренилась еще сильнее, чем прежде, и Лоуренс шумно выпустил сквозь зубы воздух.
– Похоже, мы влипли, – заметил Майкл.
– Это видно невооруженным глазом. Я виноват.
Лоуренс старался обрести спокойствие.
– Наденьте спасательный пояс, – сказал Майкл.
– Я же просил тебя принести два.
– Знаю. Второго нет.
– В каюте свалка. Вечно собираюсь навести там порядок, – произнес Лоуренс. – Ты плохо искал.
– Там был только один пояс.
– Справишься с лодкой, пока я схожу и поищу?
– Справлюсь. Но вы только зря потратите время.
– На, держи руль.
Майкл пересел и ухватился за румпель. Он вырывался из рук, и Майклу пришлось навалиться на него всем телом. Старик значительно сильнее, чем кажется, подумал Майкл, глядя, как тесть рывками пробирается к каюте. Майкл пожалел, что унес бутылку виски с палубы. Скоро Лоуренс вернулся обратно.
– Дети, будь они неладны, – сказал он, беря румпель в свои руки. – Пронырливые портовые крысы. Все утащат, что попадется под руку.
– Я же вам говорил – второго нет.
– Да. Вот уж некстати. Надевай.
– Нет, – возразил Майкл, – это для вас.
– Я же сам виноват. Мне следовало проверить перед отплытием. Надевай пояс, – строго сказал Лоуренс.
Майкл посмотрел в сторону берега. До пологих холмов, которые примыкали к входу в гавань с востока, было не меньше двух миль. «Если что, доплыву. Слава Богу, если понадобится, я и до Коннектикута доплыву».
– Не выношу мальчишества. Живо надевай пояс. Это приказ капитана.
– Если вы не наденете пояс, я брошу его за борт. Что я скажу вашей семье, если приплыву один?
– Никто не собирается тонуть, – отрезал Лоуренс.
– Вы можете дать расписку?
Лоуренс сурово посмотрел на зятя, затем рот его растянулся в стариковской улыбке.
– Я и не думал, что мне удастся переспорить тебя, – сказал он.
Майкл придерживал румпель, Лоуренс надел пояс. Выл ветер, волны захлестывали судно, в кокпите плескалась вода.
– У вас есть рация? – спросил Майкл.
– Нет. В ней никогда не было нужды. Берег всегда виден.
– Он и сейчас виден. Однако рация нам бы не помешала.
– Где ты был, когда я оборудовал «Трейси»? Ты опоздал со своим советом на несколько лет.
Борясь с румпелем, Майкл смотрел на тестя, с губ которого не сходила шальная улыбка. «Господи, – подумал Майкл, – кажется, старый безумец ловит кайф».
Раздался пушечный выстрел – обломился кливер. Полотнище с треском разорвалось, лодка потеряла ход. Майкл поспешно сбросил кроссовки, штормовку, свитер и брюки. Плыть, так уж налегке.
Через несколько секунд «Трейси» перевернулась, и они оба оказались в воде. Завалившись на бок, лодка вздымалась вверх и тут же проваливалась вниз. Лоуренс то появлялся, то исчезал за очередным гребнем в нескольких футах поодаль. Майкл схватил его за спасательный пояс и, отчаянно гребя, подтащил к лодке. Когда «Трейси» опустилась вниз, они оба ухватились за леер.
– Вы в состоянии держаться? – выдохнул Майкл.
– Постараюсь, – ответил Лоуренс.
Он хлебнул воды, но не разжал рук. Некоторое время они молча покачивались на волнах.
«Старая добрая Америка, – подумал, чуть ли не смеясь, Майкл, – нам предоставляется возможность утопуть на любом из твоих побережий».
Вскоре он заметил, что Лоуренс слабеет. Майкл решил, что если старик выпустит леер из рук, он сделает то же самое и постарается не удаляться от тестя.
Внезапно ураган умчался в западном направлении. Как по волшебству океан успокоился, держаться стало гораздо легче. Но спустился туман, земля скрылась из виду, и Майкл потерял ориентацию.
Они не знали, сколько прошло времени. Часы у обоих остановились, а солнца не было видно. Лоуренс посинел от холода, по не выпускал леер из коченеющих рук. Им казалось, что они провели в воде уже много а часов, когда послышался шум вертолета.
Наконец Лоуренс заговорил:
– Верно, наши позвонили на спасательную станцию в Монток.
Но туман был такой густой, что вряд ли кто их заметил, и рокот мотора удалился.
Одна рука Лоуренса соскользнула с леера, и Майкл помог ему ухватиться снова. Лоуренс слабо улыбнулся.
