Луи-Фердинанд Селин - Ригодон
– Все в порядке! Поднимайтесь!
Он должен знать, кто они… те, кто изгнали его из купе…
Теперь они уже сами идут на приступ!.. Первого тендера! Маршал все время на руках! Они бросаются сквозь брызги кипятка и пара… цель достигнута! Они цепляются, они уже там!.. Все в саже!.. В самой куче кокса!.. Им не так уж плохо… а нам, зевакам? Скорей, назад! К нашему вагону!.. Там что-то произошло… они дрались, быть может, они уже всех поубивали?… Особенно волнуешься за детей… Все это ради них… полагаю, нам лучше говорить, что Бебер – это наш младенец, его не видно в сумке, закрыт… да!.. Да!.. Мы уже там… Лили его баюкает… женщины в дверях не пропускают!.. Сами-то они уже пристроились!.. Но Лили – настоящая акробатка… не из последних… она подтягивается на руках! Через окно! Нет больше стекол, одни осколки… Хоп! Она уже на месте!.. Я передаю ей Бебера в сумке… мне будет несколько сложнее… двое наших солдат, двое молчунов помогают, они рядом… хватают меня – каждый за ногу, – и – хоп!.. Я уже там!.. Теперь очередь Ля Виги!.. Осталось только поднажать, слиться, срастись со спутницами, литовками, стоя или у ног их… а может, это боснийки? Я не знаю… и мужья, и бабушки… раствориться… и младенцы повсюду, целыми гроздьями!.. Только представьте, как все это пищит, горланит, вопит, чмокает… сосет грудь!.. Локомотив дрожит… весь состав вздрогнул!.. Трогаемся… теперь локомотив в хвосте, не наш, не прежний, который заплевывал все платформы… Я видел…
– Замечательно, Ля Вига, замечательно! Мы едем!..
Так и есть… о, совсем медленно…
– Маршал едет с нами…
– Говорю тебе, проходимец ты этакий, здесь только один маршал, это я!
Он недоверчиво кривится.
– А ведь, послушай, Росток – Ульм – это не рядом!
– Ульм? Ульм? Ты веришь в свой Ульм?
Не могу утверждать, что верю.
* * *Верь или не верь, но поезд набирает скорость… очень легко… пф!.. пф!.. Головной локомотив ведет себя более нервозно, чем тот, который толкает нас… задние вагоны заносит… мы внутри, нас трое и Бебер, в плотном месиве этих прибалтийских женщин, малышей и их родственников… уверен, что на нас обратили внимание… но мы все-таки пробрались сюда, черт побери! В эту беспорядочную мешанину задниц, налитых молоком грудей, рук и волос… зажатые и сплюснутые так, что чуть-чуть поднатужиться, и нас выдавит наружу… у меня, по меньшей мере, три бедра на голове… и чужая нога вокруг шеи… об этом вагоне сказали бы, что он набит битком, что он вот-вот расколется, лопнет, развалится на куски, что он уже трещит по швам… его трясет и болтает… расположившись более удачно, мы могли бы увидеть рельсы, шпалы или колеса… и все-таки этот поезд движется, и качка здесь меньше, чем в прибалтийских поездах… а наверху, можно сказать, и совсем здорово!.. А обоз с прокаженными и рыбой… где он сейчас?
Но хватит воспоминаний!.. Обратимся к тому, что происходит вокруг!.. Эти женщины говорят… и правда, какие-то невообразимые слова… хочу сказать, эти языки непонятны… даже самые простые слова, обращения матерей к малышам… Ну ладно! Все же я понял бы, и очень скоро, ну сколько может продлиться это путешествие… способность к языкам? Дар питона и гостиничного портье… идиома – это как мясо, которое кто-то раскачивает перед вами в качестве наживки… и worzt! Клюете! Хватаете его изо всех сил!.. В ритм!.. Но это еще не все, поезд идет, продвигается вперед, я вам говорил, мы все измучены… поезд идет… и наконец, по своему обыкновению, едва не сходит с рельсов, снова попадает на колею, выруливает… теперь немного подытожим, определим свое место… заметим: повсюду, где мы демонстрируем свои физиономии вот уже почти тридцать лет, будь это в пылающих кострах городов, а их десятки полусгоревших, или же на пепелищах, на грудах развалин, от Констанс и почти что до Швейцарии, до Фленсбурга на севере Франции, возьмем Курбвуа, пассаж Шуазель или улицу Лепик, везде и всегда возникает чувство, что я не имею право на существование… ни даже здесь, в Медоне, однако же я бесконечно скромен и до предела учтив, благовоспитан и услужлив, если меня заставили воочию увидеть то, о чем они думали… сперва с помощью петиций и барабанов, потом – громкого оглашения того, о чем шептались, а затем с помощью пластинок и громкоговорителей мне показали, чем я был, во всех подробностях… десять раз Петьо, гипер-Ландрю[24]… супер-Бугра,[25] предатель с двадцатью пятью масками, порнограф с доброй сотней членов… о, ничему не удивляйся!.. Ты тот же самый, невероятный, и в Копенгагене,[26] и даже на Монмартре, и даже в прусском Цорнхофе, а завтра, может даже на Гонолулу… и наглостью было бы жаловаться! Все закаленные души – вокруг него! Возвышенные герои: quos vult perdere! (Розовые страницы).
В самом деле! Меня развлекает наш поезд!.. Конечно, мы были стиснуты, сплющены, согнуты, выпотрошены, правильнее было бы сказать, что из нас выжали всю жидкость, мочу, пот и кровь… этот вагон пока что держится на рельсах, но только и думает на каждой развилке о том, как бы опрокинуться, полететь кувырком… и все же, как это ни смешно, мы движемся вперед… я вижу, как между двумя спинами и тремя затылками мелькают поля, рощи, ферма… еще ферма… ага, и еще играющие дети!..
Ульм – наша конечная остановка!.. Через Лейпциг, кажется… я не уверен… увидим… может, ничего и не сбудется? Они растеряют нас всех на просторах полей?… Повторение Ростока… наши души способны выдержать многое, и мы это подтвердили… я думаю… я спрашиваю у них обоих, Лили и Ля Виги… они согласны… нам снова пришлось стоять, сдавленными со всех сторон под нажимом других… думаю, из-за тряски… вот уже добрых два часа, как за окнами мелькают деревья… мы ничего не требуем, другие брюзжат и скулят… наша троица и кот не жалуются ни на что… хотя нас унижают больше обычного, хоть криком кричи… о, но мне кажется – не могу поверить! – перрон… и ЛЕЙПЦИГ… большими красными буквами… отлично!.. Поезд замедляет ход… да! Так и есть!.. Но есть и другие таблички… «Выходить запрещается»… Verboten!.. И жандармы по всей линии… я вижу, нас ожидали… ах, барышни с кувшинами… полными… они образуют цепочку, протягивают нам в окна… стекол больше нет… в проемы дверей… это бульон!.. А может, это какая-нибудь отрава, скверное зелье… нет, непохоже… некоторые уже пьют… и все в порядке! Но кружки? Нужны кружки… все предусмотрено!.. И ломти хлеба… другие кувшины предназначены для матерей с малышами… молоко! Молоко! Milch! Соски… сначала соски! Весь вагон причмокивает, и мамаши еще быстрее, чем младенцы… глю! Глю! Без сосок… еще один кувшин!.. Другие девицы прорываются к окнам, Красный Крест, эти предлагают все, что только могут, хлеб, похлебку, мармелад, чтобы эти бедные прибалтийские матери с детьми больше не хныкали… весь вагон жаждет… milch!.. milch!.. Главное, никто не вышел на перрон… никто не выпрыгнул… глубокое уважение к приказам… Austeigen verboten! Verboten!
Теперь я поверил что локомотивы плюются от смеха… да!.. Сажей… и еще какой дрянью!.. Густой-прегустой… перрона уже не видно, и девиц из Rote Kreuz… не видно и полицейских, только мы втроем держимся за руки… поезд тронулся… мы больше не видим… толчки тел разъединяют нас… как они галдят, эти тела! Младенцы внизу… уа!.. Уа!.. И отцы, и бабушки… какая смесь языков… поезду на это наплевать… рвемся вперед… пф! пф!.. По склону, я думаю… уже довольно далеко отъехали… мчимся как «экспресс»… мне кажется… между чьих-то ног в окне я вижу насыпь… там меньше сажи, но в глазах у меня резь… так и есть! Деревья… и скалы… вспоминаю, что Харрас сказал: вы проедете под горами Эйфеля… здесь мы и находимся, должно быть!.. Эйфель или Таунус… во всяком случае, мы движемся по склону… а может быть, мы у подножья какого-то другого массива?… Гарц? Чтобы ускорить события, я мечтаю, что так оно и есть!.. Эйфель или Таунус!.. Я немного улавливаю, о чем толкуют вокруг… литовки говорят по-немецки… еще женщины… латышки? Финки? Главное, что поезд движется… и что мы не задыхаемся в туннеле… а такое могло бы случиться… возможно, так и было задумано?… Наше мнение никого не интересует… не только в поезде «Росток – Берлин»… задумано, чтобы нас мумифицировали, закоптили к концу маршрута, набитых битком, как в бочке, в эти вагоны?… А что?… Весьма вероятно!.. Во всяком случае, пока едем! Катимся!.. Как свободное колесо… мне кажется… вся эта железяка проваливается с громовым грохотом… одновременно! Свод!.. Другой!.. Я вам говорил об удушье… внезапно, столь же резко, все тормозится! Скрежещет, буксует… рр-р-и… в хвосте… впереди… удары и встречные удары… и снова!.. О, это не простые удары!.. Бомбы! Настоящие… серия взрывов!.. Другая!.. Они атакуют! Хвост нашего поезда!.. Сзади!.. К счастью, мы уже в туннеле!.. Привет!.. Бу-ум! – еще раз! Снова встряска… может быть, задние вагоны?… Послушайте, ждите разрешения выйти!.. Таково мнение Ля Виги.
