Михаил Булгаков - Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных
Елена. Нет, люблю.
Шервинский. Лена, не лги. У женщины, которая любит мужа, не такие глаза. О женские глаза! В них все видно.
Елена. Ну да, вы опытны, конечно!
Шервинский. Как он уехал!
Елена. И вы бы так сделали.
Шервинский. Что? Я, никогда! Это позорно. Сознайтесь, что вы его не любите.
Елена. Ну, хорошо, не люблю и не уважаю, не уважаю. Довольны? Но из этого ничего не следует. Уберите руки.
Шервинский. А зачем вы тогда поцеловались со мной?
Елена. Лжешь ты. Никогда я с тобой не целовалась. Лгун с аксельбантами.
Шервинский. Я лгу? Нет… У рояля я пел «Бога всесильного», и мы были одни. И даже скажу когда — восьмого ноября. Мы одни — и ты меня поцеловала в губы.
Елена. Я тебя поцеловала за голос — понял. За голос. Матерински поцеловала. Потому что голос у тебя замечательный. И больше ничего.
Шервинский. Ничего?
Елена. Это мученье, честное слово! Нашел время когда объясняться. Дым коромыслом, посуда грязная. Эти пьяные. Муж куда-то уехал. Кругом свет…
Шервинский. Свет мы уберем. (Тушит верхний свет.) Так хорошо. Слушай, Лена. Я тебя очень люблю. Я ведь тебя все равно не выпущу. Ты будешь моей женой.
Елена. Пристал как змея, как змея.
Шервинский. Какая же я змея? Лена, ты посмотри на меня.
Елена. Пользуется каждым случаем и смущает меня и соблазняет. Ничего не добьешься. Ничего. Какой бы он ни был, не стану я ломать свою жизнь. Может быть, ты еще хуже окажешься. Все вы на один лад и покрой. Оставь меня в покое.
Шервинский. Лена, до чего ты хороша!
Елена. Уйди, я пьяна. Это ты сам меня напоил нарочно. Ты известный негодяй. Вся жизнь наша рушится, все кругом пропадает, валится…
Шервинский. Елена, ты не бойся. Я тебя не покину в такую минуту. Я возле тебя буду, Лена.
Елена. Выпусти меня. Я боюсь бросить тень на фамилию Тальберг.
Шервинский. Лена, ты брось его совсем и выходи за меня, Лена. (Целуются.) Разведешься?
Елена. Ах, пропади пропадом. (Целуются.)
Лариосик (проснувшись, внезапно). Не целуйтесь, а то меня тошнит.
Елена. Пустите меня. Боже мой. (Убегает.)
Лариосик. Ох…
Шервинский. Молодой человек, вы ничего не видели.
Лариосик (мутно). Нет, видал.
Шервинский. То есть как?
Лариосик. Если у тебя король, ходи королем, а дам не трогай. Не трогай. Ой…
Шервинский. Я с вами не играл.
Лариосик. Нет, ты играл.
Шервинский. Боже, как нарезался.
Лариосик. Вот посмотрим, что мама вам скажет, когда я умру. Я говорил, что я человек не военный, мне водки столько нельзя. Мне нехорошо. (Падает на грудь Шервинского. Часы бьют три, играет менуэт.)
Шервинский. Николка, Николка!
Занавес
АКТ ВТОРОЙ
Вестибюль Александровской гимназии. Гигантская лестница. Портрет Александра I наверху. Сумеречный день. За сценой грохот; дивизион подходит по коридорам к вестибюлю.
Николка (за сценой запевает на нелепый мотив солдатскую песню).
Дышала ночь восторгом сладострастья,
Неясных дум и трепета полна,
Я вас ждала с безумной жаждой счастья. (Свист.)
Я вас ждала и млела у окна.
Дивизион (поет оглушительно).
Наш уголок я убрала цветами,
К вам одному неслись мечты мои,
Мгновенья мне казалися часами…
Я вас ждала, а вы… вы все не шли. (Свист)
Студзинский (на площадке лестницы). Дивизион, стой…
Мышлаевский (за сценой). Первая батарея, стой!
1-й офицер (за сценой). Вторая батарея, стой!
Дивизион останавливается за сценой.
Юнкер (подбегает к Студзинскому). Командир дивизиона.
Студзинский встречает
Алексей (входя). Здравствуйте, капитан.
Студзинский. Здравья желаю, господин полковник.
Алексей. Одеты?
Студзинский. Так точно. Одеты и вооружены. Все приказания исполнены.
Алексей. Ну, как?
Студзинский. Драться будут.
Алексей. Трудно.
Студзинский. Трудновато.
Алексей. Мышлаевский?
Студзинский. Днем опохмелился. Ожил. Прекрасный офицер.
Алексей. Ну вот что. На орудия внимания ноль. Снарядов не будет. Имейте в виду. Лошадей тоже. Возможно, что придется идти в пешем строю. Стало быть, стрельба из винтовок. Стрельба и стрельба. Сейчас же после моего смотра — разведите их по классам и пораньше спать. Накормите. Караулы — всех опытных юнкеров. Понятно-с?
Студзинский. Так точно. Господин полковник, разрешите спросить…
Алексей (хмуро). Можете не спрашивать. Погано-с. Бывает хуже, но редко… Ночь будет скверная, подозрительная…
Студзинский. Эх…
Алексей. Капитан Студзинский, вас унылым я еще никогда не видал.
Студзинский. Слушаю, г-н полковник.
Алексей. Ладно. Не будем времени терять. Валите к дивизиону. А я отсюда с ними буду говорить.
Студзинский. Смирно… Господа офицеры.
Тишина.
Алексей (с площадки). Здравствуйте артиллеристы.
Дивизион (за сценой). Здравья желаем, господин полковник.
Алексей. Бесподобно. Артиллеристы, слов тратить не буду, говорить не умею, потому что на митингах никогда не выступал. Скажу коротко: на наш город наступает Петлюра. И мы его будем, сукина сына, встречать. Среди вас юнкера лучших и славных артиллерийских училищ. Орлы их еще ни разу не видали сраму от них. А многие из вас — воспитанники этой гимназии. Старые ее стены смотрят на вас. Артиллеристы мортирного дивизиона! Отстоим город. Встретим бандита штыками. А когда подошлют снаряды, мы обкатаем милого президента Украины шестидюймовыми так, что небо покажется ему величиною в его собственные подштанники. Постарайтесь, артиллеристы.
Дивизион. Рады стараться, г-н полковник!
Алексей. Вольно! Действуйте, капитан.
Студзинский (за сценой). Господа офицеры, караулы — к орудиям, в цейхгауз и на выход. (Гул, движение, офицерские выкрики. Труба за сценой.)
1-й офицер (проходит с тремя юнкерами). За мной, сюда.
2-й офицер (за ним три юнкера с пулеметом). За мной.
Студзинский (за сценой). Третий взвод, ко мне.
3-й офицер (за сценой). Тулупы оденьте. (Движение).
Алексей (пробуя выключатель). Эге… Это не годится. Капитан Мышлаевский, пожалте сюда.
Мышлаевский входит
Алексей. Вот что-с. В здании света нет. Потрудитесь в кратчайший срок осветить. Будьте любезны совершенно овладеть электричеством.
Мышлаевский. Слушаю, г-н полковник. (Убегает и кричит за сценой.) Где сторож? Подать сюда сторожа.
Максим (появляется с ключами). Ваше высокоблагородие, сию минуточку, сию. Стар я стал. Все требуют, много разного войска было. И за царя и против царя.
Мышлаевский. Живей, живее старикан! Что ползешь, как вошь на струне.
Максим. У вас ноги-то молодые, ваше превосходительство. А я стар. Каждый требует.
Мышлаевский. Здесь?
Максим. Здесь, здесь, так точно.
Мышлаевский. Открывай, старикуся.
Максим открывает ящик с выключателями
Мышлаевский (щелкает выключателями). Ага! Так, так. (Игра света в разных шарах) Как теперь?
Голос. Погасло.
Мышлаевский. Эй! Теперь?
Голос. Горит. (Зажигается рефлектор над Александром I, затем верхний фонарь. Сцену заливает светом.)
Мышлаевский. Ну ладно — все в полном порядке. (Закрывает ящик.) Катись, патриарх, спать.
