Марк Твен - Приключения Тома Сойера. Приключения Гекльберри Финна. Рассказы
— Ну, если говорить о том, что он ест, так он ест решительно все. Он способен сожрать человека, сожрать Библию. Одним словом, он ест все, начиная с человека и кончая Библией.
— Хорошо, превосходно. Но это слишком общее указание. Мне нужны подробности — в нашем ремесле больше всего ценятся подробности. Вы говорите, он любит человечину; так вот, сколько человек он может съесть за один присест или, если угодно, за один день? Я имею в виду — в свежем виде.
— А ему все равно, в каком они будут виде — в свежем или несвежем. За один присест он может съесть пять человек среднего роста.
— Прекрасно! Пять человек — так и запишем, Какие национальности ему больше по вкусу?
— Любые, он непривередливый. Предпочитает знакомых, но не брезгует и посторонними людьми.
— Прекрасно! Теперь перейдем к Библиям. Сколько Библий он может съесть за один присест?
— Весь тираж целиком.
— Это слишком неопределенно. Какое издание вы имеете в виду — обычное, in octavo, или иллюстрированное, для семейного чтения?
— По-моему, он равнодушен к иллюстрациям, то есть ему все равно, что картинка, что текст.
— Нет, вы меня не так поняли. Я интересуюсь размерами. Обычное издание, in octavo, весит около двух с половиной фунтов, а большое, in quarto, с иллюстрациями — от десяти до двенадцати. Сколько Библий с иллюстрациями Доре он съедает за один присест?
— Если б вы знали этого слона лично, вам бы не пришло в голову об этом спрашивать. Ему только дай — он все сожрет.
— Тогда переведем на доллары и центы. Этот вопрос надо уточнить. Библия с иллюстрациями Доре в сафьяновом переплете и с серебряными наугольниками, стоит около ста долларов.
— Таких он съест тысяч на пятьдесят, то есть тираж в пятьсот экземпляров.
— Ну вот, это уже более или менее определенно. Сейчас запишем. Прекрасно! Любит человечину и Библии. Так. Что он еще ест? Я должен знать все до последней мелочи.
— Наевшись Библий, он перейдет к кирпичам; наевшись кирпичей, он перейдет к бутылкам; наевшись бутылок, перейдет к тряпкам; наевшись тряпок, перейдет к кошкам; наевшись кошек, перейдет к устрицам; наевшись устриц, перейдет к ветчине; наевшись ветчины, перейдет к сахару; наевшись сахару, перейдет к пирогам; наевшись пирогов, перейдет к картошке; наевшись картошки, перейдет к отрубям; наевшись отрубей, перейдет к сену; наевшись сена, перейдет к овсу; наевшись овса, перейдет к рису — рисом его выкармливали с детских лет. Точнее говоря, нет такой вещи в мире, которую он бы не отведал, за исключением сливочного масла, — по той причине, что его в Сиаме не производят.
— Прекрасно. Общее количество потребляемого за один присест — приблизительно?..
— От двух с половиной центнеров до полутонны.
— А пьет он?
— Любое жидкое тело: молоко, воду, виски, патоку, касторку, скипидар, карболовую кислоту. Дальнейшее уточнение, по-моему, излишне. Можете внести в список любую жидкость, какая вам придет в голову. Он пьет все, что подходит под это определение, кроме европейского кофе, которого в Сиаме нет.
— Прекрасно! В количестве?..
— Пишите: от пяти до пятнадцати бочек — в зависимости от степени жажды. Что касается аппетита, то он неизменен.
— Случай действительно не совсем обычный. Тем легче будет выследить вашего слона.
Он позвонил.
— Элрик, вызовите ко мне капитана Бэрнса.
Вскоре появился Бэрнс.
Инспектор Блант изложил ему дело во всех подробностях. Потом сказал голосом ясным и твердым, как и подобает человеку, который пришел к определенному решению и который привык распоряжаться:
— Капитан Бэрнс, командируйте сыщиков Джонса, Дэвиса, Хэлси, Бэйтса и Хеккета на розыски слона.
— Слушаю, сэр.
— Командируйте сыщиков Мозеса, Дэкина, Мэрфи, Роджерса, Таппера, Хиггинса и Бартоломью на розыски воров.
— Слушаю, сэр.
— В то помещение, откуда слон был похищен, поставьте сильную охрану из тридцати самых надежных агентов и выделите им на смену еще тридцать человек. Пусть несут караул день и ночь; без моего письменного разрешения никого туда не пускать, кроме репортеров.
— Слушаю, сэр.
— Вышлете сыщиков в штатском на все железнодорожные и речные вокзалы, паромы и шоссейные дороги, идущие от Джерси-Сити. Всех подозрительных лиц подвергать обыску.
— Слушаю, сэр.
— Раздайте сыщикам фотографии с подробным описанием слона и распорядитесь, чтобы они производили обыск в каждом поезде, на каждом пароме и на всех судах.
— Слушаю, сэр.
— Если слон будет обнаружен, пусть схватят его и дадут мне знать об этом телеграммой.
— Слушаю, сэр.
— Если кто-нибудь из них обнаружит ключ к разгадке преступления — следы животного или что-нибудь в этом роде, — пусть известит меня немедленно.
— Слушаю, сэр.
— Распорядитесь, чтобы отряды полиции патрулировали все набережные.
— Слушаю, сэр.
— Разошлите сыщиков в штатском по всем железнодорожным линиям: к северу — до Канады, к западу — до Огайо, к югу — до Вашингтона.
— Слушаю, сэр.
— Посадите наших агентов во все телеграфные конторы, пусть перлюстрируют каждую телеграмму и требуют расшифровки всех шифрованных депеш.
— Слушаю, сэр.
— Все эти мероприятия должны производиться в тайне; подчеркиваю: в строжайшей тайне.
— Слушаю, сэр.
— С рапортом являйтесь прямо ко мне в обычное время.
— Слушаю, сэр.
— Ступайте!
— Слушаю, сэр.
Он вышел.
Минуту инспектор Блант задумчиво молчал, и огонь, горевший в его глазах, потускнел и погас. Потом он повернулся ко мне и сказал спокойным, ровным голосом:
— Хвалиться я не люблю, это не в моих привычках, но слона мы найдем.
Я горячо пожал ему руку и поблагодарил его, поблагодарил от всего сердца. Чем дальше, тем все больше и больше нравился мне этот человек и тем сильнее я дивился тайнам и чудесам его профессии. Расставшись с ним, я отправился к себе в гостиницу, и сердце у меня билось гораздо спокойнее, чем в те минуты, когда я шел в сыскное отделение.
IIНа следующее утро все газеты были полны подробнейших описаний моего дела. Не было недостатка и в некоторых дополнительных материалах, а именно в изложении «версий» сыщиков, имярек, касательно того, при каких обстоятельствах произошла кража, кто были воры и куда они скрылись со своей добычей. Таких версий насчитывалось одиннадцать, и они предусматривали все возможные варианты похищения, что свидетельствовало о выдающейся оригинальности мышления сыщиков. Среди всех этих версий нельзя было найти даже двух схожих между собой; их объединяла лишь одна любопытная деталь, относительно которой все одиннадцать сыщиков придерживались одного мнения: они утверждали, что хотя задняя стена сарая была проломлена, а единственная его дверь так и осталась на запоре, все же слона вывели из сарая не через пролом, а через какое-то другое (не обнаруженное) отверстие. Воры проломили стену для того, чтобы направить сыщиков по ложному следу. Мне и другим непосвященным эта мысль никогда не пришла бы в голову, но сыщики не дали провести себя. Таким образом, в единственном пункте, который, на мой взгляд, был ясен и прост, я больше всего отклонялся от истины. Авторы одиннадцати версий называли предполагаемых воров, но среди названных имен не было и двух одинаковых; общее количество лиц, взятых на подозрение, равнялось тридцати семи. Газетные отчеты заканчивались суждением, самым веским из всех предыдущих. Оно принадлежало старшему инспектору Бланту. Привожу выдержку:
«Старший инспектор знает, что главарями этой шайки были Молодчик Даффи и Рыжий Мак-Фадден. О готовящемся покушении ему стало известно за десять дней, и он начал слежку за этими двумя известными преступниками.
К сожалению, в последующую ночь следы их были утеряны, и птичка, то есть слон, упорхнула.
Даффи и Мак-Фадден славятся своей дерзостью. У инспектора есть все основания предполагать, что год назад именно они похитили в холодную зимнюю ночь печку из сыскного управления, вследствие чего и сам инспектор, и все сыщики очутились к утру в приемном покое, кто с обмороженными руками, кто с обмороженными ногами, ушами, пальцами и тому подобное».
Прочтя первую половину сообщения инспектора Бланта, я еще сильнее, чем прежде, был поражен непостижимой мудростью этого загадочного человека. Он не только ясно читал в настоящем, но и проникал взглядом в будущее. Я немедленно отправился к нему в кабинет и сказал, что, по-моему, следовало бы арестовать этих людей заранее, не дожидаясь, когда они причинят столько хлопот и убытков. Но ответ инспектора был настолько прост, что я ничего не мог возразить ему:
— В наши обязанности не входит предупреждать преступление, мы наказываем за содеянное. Ты сначала соверши, а тогда мы тебя за руку схватим.
