Джон Пристли - При блеске дня
— Да. Сначала он меня расспрашивал, потом я его. Мне он понравился.
— Джок всем нравится. Папа с ним сразу подружился, как приехал в Браддерсфорд. — Джоан огляделась по сторонам. — А где папа?
И тут до меня дошло, что я его еще не видел.
— Он ведь не мог лечь спать?
Джоан рассмеялась.
— Вот уж чего не стоит бояться! Он всегда ложится последним. Да и время раннее… Наверно, он просто забыл кому-нибудь написать — такое иногда случается. На работе он тоже рассеянный?
— Если честно, понятия не имею, — сознался я. — У меня совсем мелкая должность. Я просто заворачиваю шерсть в бумагу и приклеиваю на свертки бумажки с ценами.
— Да что вы! Это и я могла бы делать!
— Разумеется. Только я бы на вашем месте не стал.
— Отчего вы не найдете занятие поинтереснее?
— Да я нашел…
Возможно, она спросила бы меня, что это за занятие, но в эту минуту в гостиной появился мистер Элингтон. Я все еще держал блюдо с кексом, и он подошел, чтобы взять себе кусочек.
— Мне надо было написать пару писем, — объяснился он. — Что тут у вас происходит?
— Едим, пьем, болтаем, — ответила Джоан. — А Оливер пошел за нотами тех песен, о которых говорил.
— Наверняка опять какой-нибудь замысловатый аккомпанемент, — проворчал мистер Элингтон. — Я лучше постою в сторонке. — Он повернулся ко мне. — Вы читали эссе Бена Керри? Он печатается в «Йоркшир пост» и «Ивнинг экспресс». Талантливый юноша.
Я вспомнил, что действительно видел несколько его коротких, тщательно выписанных книжных рецензий и эссе о прогулках в Йоркшир-Дейлз. Тогда в газетах еще печатали подобные вещи.
— Да, кое-что читал, — осторожно ответил я.
— Вам как будто не очень понравилось, — отметила Джоан.
Уже тогда, в восемнадцать лет, я не стеснялся говорить о своих литературных вкусах.
— Ну, уж очень отдает Конрадом, вам не кажется?
— Вообще говоря, Бен сейчас очень увлечен Конрадом, — спокойно ответил мистер Элингтон. — А что в этом дурного, Грегори?
Джоан бросила на меня еще один ободряющий взгляд, как бы позволяя высказать свое мнение. Так я и сделал.
— В самом Конраде нет ничего дурного. Но зачем ему подражать? Он пишет не по-английски, мистер Элингтон. Такое чувство, что эссе Керри переводят с других языков. И мне показалось, хотя прочел я не так уж много, что стиль не соответствует поднимаемым темам. Впрочем, это только мое мнение, — неловко закончил я.
— Полностью согласна! — заявила Джоан к моему величайшему облегчению.
— Так-так, — сказал мистер Элингтон удивленным, но ничуть не снисходительным тоном. — И все же я читаю его статьи с большим удовольствием. По-моему, Бен очень толковый парень и скоро сделает себе имя. Вот увидите. Здесь он надолго не задержится. Поэтому давайте наслаждаться его обществом, пока есть такая возможность.
— Предоставим это Еве, — заметила Джоан беззлобно, но с некоторой долей ехидства. Я понял, что Бен Керри ей не по душе.
— Бедненький котенок, бедненький котенок, — нараспев произнес мистер Элингтон, точно играя в известную салонную игру.
— Нет, пап! — возразила Джоан. — Я не со зла это говорю. Ева в самом деле…
Тут она умолкла, осознав, что я тоже стою и слушаю. Я сразу сконфузился. Видимо, она это заметила и одарила меня теплой дружеской улыбкой.
— Ах, бедный! Вы так и держите кекс!.. Давайте его сюда.
— Надо же, кто пришел! — воскликнул мистер Элингтон.
В гостиную вошла маленькая женщина с виноватым румяным лицом, а следом за ней — крепкий коротышка с проницательными глазками, решительным носом и громким резким голосом. То был советник Нотт и его жена. Я никогда не видел советника Нотта, однако слышал о нем немало: как от дяди Майлса, который всегда отзывался о нем с изумленным восхищением, так и от других местных. Кроме того, о советнике часто и неодобрительно писали в местных газетах. В Браддерсфорде он был весьма важной птицей — один из самых неутомимых и воинственных социалистов городского совета, не шедший на уступки ни багровеющим от ярости тори, ни мягко протестующим либералам. Когда городу доставалось от королевских щедрот, именно советник вскакивал и громко возмущался подачкам, требуя революции и провозглашения республики. Он с готовностью поддерживал любые нападки на богатых предпринимателей и говорил им, что они набивают себе пузо за счет нищих детей. Нотта невозможно было запугать, подавить или хотя бы утихомирить. Мало кто из браддерсфордцев его поддерживал, однако многие ценили твердый характер и уже по одной этой причине любили его. Оказалось, что Нотты — соседи Элингтонов и часто заходят к ним в гости.
— О, миссис Элингтон, — залепетала миссис Нотт, — я сказала Фреду, что вы вряд ли захотите видеть нас в столь поздний час, но он так настаивал… Вы же знаете, какой он упертый.
— И правильно сделали, что зашли! — с улыбкой воскликнул мистер Элингтон. — Время еще детское. Мы хотели устроить небольшой концерт. Как дела, Фред?
— Ох мы и задали им жару сегодня, Джон! — ответил мистер Нотт. — По крайней мере я задал. Даже испугался, что старика Тапворта хватит удар, так он потрясал кулачищем. Я ему: «Послушайте, полковник, здесь вам не народное ополчение. Не размахивайте руками. Напрягите лучше извилины, если они у вас есть». Наживаются на бедных школьниках, сволочи! Ну ничего, мы это исправим.
— Рад за вас! — вскричал мистер Элингтон. Джоан и еще несколько человек поддержали его подобными репликами.
— Нет, мы не голодны, спасибо, голубка, — сказал Нотт одной из сестер, предложившей ему закусить. — По дороге поели.
— Знаете, что он учудил? — улыбнулась миссис Нотт, и на ее щеках появились очаровательные ямочки. — Купил рыбу с картошкой и ел из бумажного пакета прямо на улице! Нет, Фред, все-таки ты невыносим.
Она посмотрела на него восторженным взглядом преданной и любящей жены, которая, однако, не в состоянии управлять напористым нравом мужа, остающимся для нее загадочной и непостижимой силой.
— Кажется, тебе эта еда тоже пришлась по вкусу, — парировал Нотт, чем вызвал взрыв хохота у окружающих и заставил миссис Нотт покраснеть.
— Раз уж ты все равно опозорил нас обоих, я решила, что голодать мне незачем.
— Конечно, незачем, Сьюзи! — вставил Джок Барнистон. — И этот раунд она выиграла, Фред. А теперь расскажи, что случилось на сегодняшнем заседании Совета.
— Мы своего добьемся, — проговорил Нотт, раскуривая маленькую пузатую трубку, похожую на него самого. — Либералы, понятное дело, уже изменили свое мнение. Полковник Тапворт, глупый старик Брогтон и вся их шайка-лейка, как обычно, рвали и метали. Мол, мы снимаем с родителей всякую ответственность — да еще за счет налогоплательщиков. Словом, все как всегда. Один торговец занимается оптовой торговлей бакалеей, и фирма ему досталась от отца, сам он палец о палец не ударил, но без конца твердит про предприимчивость, — в общем, он считает, что мы помешаем детям развивать инициативность. «Ну-ну, — говорю. — Допустим, мы будем кормить голодных детей булочками с молоком и тушеным мясом с рисовым пудингом. Так что именно, булочки или мясо, отобьет у них инициативность? Если б я голодал в школе, мне бы и то и другое только прибавило инициативности». А он: «Да я не про детей говорю!» Тут я его и подловил: «Вот именно, что тебе до детей никакого дела нет. А нам есть. Походи сперва на уроки с прилипшим к спине животом…»
— Фред! — воскликнула его жена. — Ты безнадежен. Помолчи немного и дай другим вставить словечко.
— Да уж, — сказал Нотт, подмигнув мне (просто потому что я стоял ближе). — Я за день уже наговорился. А что там с музыкой?
— Вот они, ноты! — воскликнул Оливер, входя в гостиную с охапкой нот. — Хочу послушать эти песни.
— А если мы не хотим? — спросил его отец.
— Да вы же говорили, что хотите! Причем все! — негодующе ответил Оливер.
— Хотим, хотим, — с улыбкой произнесла миссис Элингтон. Она явно питала к сыну особые чувства. Оливер улыбнулся ей в ответ, и я заметил за его шумным поведением и клоунадой тонкий шарм, от которого миссис Элингтон наверняка была без ума.
— У двух песен из трех, — прокричал Оливер сестрам, — трио в аккомпанементе! Все ноты у меня есть. Лучше оставь это дело дамам, пап. Ну, девчата, поехали!
— Вот и славно, а мы сядем и помолчим немного! — взревел советник Нотт и тут же уселся на пол, а я пристроился рядом. — Разговоров я наслушался вдоволь, теперь хочется музыки. Я бы на твоем месте приглушил свет, Джон.
— Ты что это раскомандовался, Фред? — спросила его жена. — Кто в этом доме хозяин? Уж не ты ли?
— Он совершенно прав, — сказал мистер Элингтон и выключил светильник рядом с камином. — Он часто бывает прав, как ни жаль это признавать.
Пока Бриджит и Дороти Соули настраивали инструменты — скрипку и виолончель, — а Уилсон и Оливер раскладывали ноты, советник Нотт заново прикурил закопченную трубку, от которой ужасно воняло, и тихо обратился ко мне:
