Леон Юрис - Исход
Впрочем, до этого еще далеко. Сейчас надо занять Форт-Эстер и снять осаду с кибуца Манара, затем организовать патрулирование границы, чтобы преградить путь диверсантам.
Бетонная крепость возвышалась над долиной Хулы. Конечно, станет гораздо легче, когда над ней взовьется флаг со звездой Давида.
Пальмахники в кузове пели песни, грузовик петлял по извилинам горной дороги. Зеев посмотрел на часы. До назначенного срока осталось пятнадцать минут. Наконец показалось бесформенное здание крепости. Внизу белело арабское село Абу-Йеша, над ним утопало в зелени плато Ган-Дафны.
Метров за сто до въезда в крепость Зеев почувствовал что-то неладное. Он сбросил скорость и высунул голову из кабины. Почему не заметно никакого движения? Зеев посмотрел вверх, в сторону крепостной башни. Над ней развевался флаг армии Кавуки. Внезапно со стороны форта раздался залп.
Зеев резко затормозил и свернул на обочину.
— Рассредоточьтесь!
Пальмахники попрыгали с машины и бросились врассыпную. Грузовик загорелся. Зеев собрал людей, дал команду отступать вниз, в кибуц Эйн-Ор.
Узнав, что Форт-Эстер отдан арабам, Ари немедленно помчался в Сафед. Он ворвался в кабинет майора Хокса — рослого, смуглого мужчины со следами бессонницы на лице.
— Иуда! — бешено зашипел на него Ари.
— Я тут ни при чем, — смущенно оправдывался Хокс. — Поверьте мне…
— Нет, не поверю.
Хокс схватился за голову.
— В десять вечера мне позвонили из генштаба в Иерусалиме и приказали немедленно покинуть Форт-Эстер.
— Вы должны были предупредить меня.
— Не мог, — пробормотал Хокс. — Нельзя было. Я солдат, Бен Канаан. Всю ночь глаз не сомкнул. Сегодня утром звонил в Иерусалим и просил, чтобы мне разрешили вернуть Форт-Эстер.
Ари окинул майора презрительным взглядом.
— Все, что вы обо мне, вероятно, думаете, — правильно…
Ари не сводил с него глаз.
— Вы, Хокс, не первый и не последний солдат, который идет на сделку с совестью.
— Что толку теперь говорить. Этим дело не поправишь.
— Может быть, начальство вас похвалит за то, что вы натворили, но мне вас жаль. Не у кого-нибудь, а у вас на совести будет осада Ган-Дафны, если, конечно, у вас еще осталась хоть капля совести.
Хокс изменился в лице.
— Неужто вы оставите детей на горе? Ради Бога, Бен Канаан, заберите их оттуда!
— Раньше надо было думать. Без Форт-Эстер нам остается сражаться за Ган-Дафну до последнего патрона, иначе мы потеряем долину Хулы.
— Слушайте, Ари, я сам вывезу детей.
— Их некуда везти.
Хокс сжал кулак, ударил по столу и выругался. Он поставил Ган-Дафну в безвыходную ситуацию. Ари смотрел на него не сводя глаз. Майора действительно мучили угрызения совести.
Еще по дороге в Сафед Ари лихорадочно искал выход из положения. Его план был весьма рискован, но все же мог спасти Ган-Дафну.
— Что же теперь делать, Бен Канаан?
— Как командир района вы имеете право приехать в Ган-Дафну и посоветовать нам эвакуироваться.
— Да, но…
— Вот так к сделайте. Возьмите с собой полсотни грузовиков и завтра же отправляйтесь. Да не забудьте захватить бронемашины для охраны колонны. Если кто-нибудь спросит, куда едете, отвечайте, что собираетесь эвакуировать детей.
— Не понимаю. Вы что же, согласны на эвакуацию?
— Нет. Остальное предоставьте мне. Вы только организуйте завтра конвой.
Хокс не стал допытываться, что у Ари на уме. Он в точности выполнил просьбу Бен Канаана, взял с собой пятьдесят грузовиков и под охраной бронемашин поехал в Ган-Дафну. Растянувшись чуть ли не на километр, автоколонна выехала из форта Тагарта, миновала шесть арабских деревень и повернула в сторону Хулы. Затем свернула в гору, проехала по Абу-Йеше на виду у бандитов, завладевших крепостью, и в полдень добралась до Ган-Дафны. Майор Хокс предложил эвакуировать село, доктор Либерман, по совету Ари, ответил официальным отказом. После обеда автоколонна покинула Ган-Дафну и вернулась на свою базу в Сафед.
Тем временем Ари сообщил кое-кому из арабских друзей в Абу-Йеше, что майор Хокс оставил в Ган-Дафне тонны оружия и боеприпасов — от пулеметов до мортир.
— В конце концов, — сказал Ари под большим секретом, — Хокс всегда сочувствовал евреям. Должен же он был искупить сдачу Форт-Эстер арабам.
Поползли слухи. Через несколько часов в районе все были убеждены, что теперь Ган-Дафну взять нельзя. То, что детей не эвакуировали, придавало слухам вес: арабы знали, что при серьезной угрозе евреи непременно бы их вывезли.
Тем временем Ари снова отправился в Абу-Йешу.
Он вошел в каменный дом у реки, где жил Таха, его старый друг и мухтар села. Араб обязан оказать гостеприимство каждому, кто вошел в его дом. Это очень древний обычай, и Таха исполнил его как следовало, но Ари почувствовал холодок, которого раньше никогда не замечал в этом доме.
Они вместе пообедали, болтая о пустяках. Когда приличия были соблюдены, Ари приступил к цели своего визита.
— Не кажется ли тебе, — начал Ари, — что пора поговорить открыто о том, чему ты отдаешь предпочтение?
— Сегодня это не играет никакой роли.
— В таком случае, боюсь, мне придется говорить с тобой как командиру Хаганы.
— Я дал тебе честное слово, что Абу-Йеша останется нейтральной.
Ари встал и посмотрел Тахе прямо в глаза. Затем он произнес слова, оскорбительные для араба:
— Правильно, ты дал мне честное слово, но ты же его и нарушил.
Таха бросил на него гневный взгляд.
— Нам известно, — продолжал Ари, — что люди Кавуки собираются в Абу-Йеше целыми шайками.
— А что я, по-твоему, должен делать? — зло ответил Таха. — Мне что — запретить им ходить здесь? Я их, во всяком случае, сюда не звал.
— Я их тоже не звал. Послушай, друг мой, когда-то мы с тобой разговаривали не так.
— Времена меняются, Ари.
Ари подошел к окну и посмотрел на мечеть по ту сторону реки.
— Ты знаешь, Таха, я всегда любил эти места. Мы с тобой провели немало славных дней в этом доме, на берегу этой реки. Помнишь, как мы отправлялись туда с ночевкой?
— Это было давно.
— Может быть, у меня и впрямь слишком хорошая память. В дни погромов мы с тобой, бывало, толковали о том, до чего все это глупо. Мы же кровью поклялись навек остаться друзьями. Перед тем как прийти сюда, я ночь глаз не сомкнул, все думал и вспоминал.
— Тебе, Ари, сентиментальность не к лицу.
— Еще меньше мне к лицу угрожать тебе. Мухаммед Каси и его головорезы, окопавшиеся в Форт-Эстер, ничуть не лучше тех, кто убил твоего отца, когда он стоял на коленях и молился. Как только англичане выведут отсюда войска, Каси немедленно перекроет дорогу в Ган-Дафну. Если ты это допустишь, он твоим людям сунет в руки винтовки и прикажет им напасть на Яд-Эль.
— Что же мне, по-твоему, делать?
— А мне что прикажешь делать?
Воцарилось тяжелое молчание.
— Ты — мухтар Абу-Йеши. Ты можешь распоряжаться своими людьми, как распоряжался, бывало, твой отец. Ты должен прекратить эти шашни с бандитами.
— А если нет?
— Если нет, то мы будем считать тебя врагом.
— И что тогда, Ари?
— Это может привести к гибели Абу-Йешу.
Ни Таха, ни сам Ари не верили этим словам. Ари очень устал. Он подошел к другу, положил ему руки на плечи.
— Пожалуйста, Таха, — сказал он, — помоги мне.
— Я араб, — ответил Таха.
— Ты в первую очередь человек. Ты умеешь отличать хорошее от дурного.
— Я грязный араб.
— Так ты сам о себе думаешь?
— Еще скажешь, чего доброго, что я — твой брат?
— Ты им всегда был.
— Если я действительно твой брат, отдай мне Иордану. Ты не ослышался, отдай ее мне в жены, пусть она станет матерью моих детей.
Ари размахнулся и ударил Таху в челюсть. Араб упал на четвереньки, но тут же вскочил на ноги и схватился за кинжал.
Ари стоял неподвижно. Таха отвернулся и бросил оружие на каменный пол.
— Что я наделал! — прошептал Ари.
Он подошел к Тахе, всем своим видом умоляя о прощении.
— Ты мне сказал все, что я хотел знать. Вон из моего дома, жид!
ГЛАВА 4
Ситуация в ООН обострилась до предела. Опасаясь, что раздел Палестины потребует военного вмешательства, и не желая, чтобы Советский Союз занял место в войсках ООН, США объявили, что намерены отказаться от резолюции о разделе.
Ишув отчаянно убеждал американцев отказаться от своей позиции. В самый разгар уговоров Барака Бен Канаана срочно вызвали во Францию. Барак был весьма удивлен этим приказом, но немедленно сел в самолет и улетел в Париж.
Его встретили два агента ишува. Выяснилось, что его вызвали для участия в секретных переговорах, касающихся важной сделки по закупке оружия. Палестинское еврейство считало, что в связи с неблагоприятным развитием дел в ООН этот вопрос надо решать в первую очередь и именно он. Барак, самый подходящий, человек для подобных переговоров. Старый друг Ян Масарик подсказал, в каких странах можно достать оружие.
