Пэлем Вудхауз - Том 2. Лорд Тилбури и другие
Чиннери перевел дух. Сэр Бакстон мечтательно улыбался, вспоминая счастливые деньки юности.
— В мое время в Лондоне был знаменитый клейщик, такой Бэньян, — внес и он свою лепту. — Мы его прозвали Хорек. Помню, нагрел меня на 2 фунта 7 шиллингов и 6 пенсов, задолжал я за носки. Я был польщен. Кто он, и кто я? Он — знаменитость, а я — так, зеленый юнец. Случилось это задолго до того, как я унаследовал титул.
Чиннери пребывал не в том настроении, чтобы углубляться во времена Эдуарда VII.[79]
— Какой Бэньян? Нет, какой Бэньян? Я про Булпита.
— Булпита? — вздрогнул сэр Бакстон. — Так его зовут Булпит?
И тихонько застонал, прощаясь со всеми надеждами. Расспрашивая жену, он узнал, что брат ее начал карьеру поющим официантом, затем стал коммивояжером, но и тогда не отчаялся. Казалось бы, плохое начало для блистательной карьеры, но с американцами, думал он, и не разберешь. Половина миллионеров начинали мелкими сошками. Вот, скажем, Чиннери когда-то торговал на улице. Словом, вопреки всему, Бакстон цеплялся за мечту о любящем шурине с кругленьким счетом в банке.
Но теперь все его грезы рассыпались прахом. Да, за 25 лет Булпит вырос от скромного официанта до первой из судебных ищеек Америки, это делает ему честь и показывает, чего можно достичь упорством и предприимчивостью, но иллюзиям — конец. Даже сверхталантливые клейщики не особенно богаты.
Бак сидел среди обломков надежды, грызя ручку и раздумывая о том, насколько бы все повернулось по-другому, окажись его жена сестрой Генри Форда. В разгар его раздумий дверь распахнулась, и вплыла леди Эббот, ведя в кильватере Булпита.
Появление их приветствовал оглушительный грохот, будто рухнуло тяжелое тело. Произвел его Чиннери. Взвившись из кресла, точно загнанный олень, Чиннери весьма неудачно поскользнулся на коврике и к моменту встречи сидел на полу.
Эксцентричность его, пожалуй, удивила бы иную женщину, но непробиваемая безмятежность леди Эббот не дала и трещинки. Она бровью не повела, будто так и заведено, чтобы дородные мужчины рыбкой сигали из кресел.
— Вот это Сэм, — представила она.
Сэр Бакстон, все еще в мыслях и сожалениях, тускло взглянул на гостя. Булпит кинулся к нему с протянутой рукой.
— Приятно познакомиться, лорд Эббот!
— Экх-м, как поживаете? — промямлил сэр Бакстон, не в силах оторваться от радужных картин.
— На все сто!
В этот момент Булпит приметил, что на ковре — инородное тело, и, всмотревшись в Чиннери, издал радостный возглас.
— Вот так ну! Вот так ну! — рассиялся он. — Да тут мой старый приятель!
Беды часто выявляют в нас скрытые ресурсы. В экстремальной ситуации Элмер Чиннери повел себя достойно. До того он был похож на загнанного зверя; теперь его манеры обрели достоинство римского патриция.
— Ладно, — сказал он. — Давайте.
— Э?
— Давайте — их — сюда!
Слова его и немая просьба вытянутой руки прояснили ситуацию. Булпит понял, что вышло недоразумение, и сердечно рассмеялся.
— Решили, я за вами охочусь? Нет, дорогуша, не-ет!
Чиннери поднялся на ноги и потирал зад. Падение причинило ему довольно ощутимую боль, но в глазах забрезжил свет безумной надежды.
— То есть?
— А ни черта нету.
— Разве вы не от моей жены?
— Мистер Чиннери, — вмешалась леди Эббот, — это мой брат Сэм.
— Ваш брат?
— Ну! — радостно подтвердил Булпит.
— Приехал к нам в гости, — пояснила леди. Чиннери прозрел.
— Так вы сюда просто отдохнуть?
— Да, — подтвердила леди Эббот.
— Нет! — возразил Булпит.
— Нет? — переспросила леди Эббот. — Ты как будто говорил, что ушел от дел?
— Ну, это как сказать. Да, хотел уйти, пожить на покое. Приезжаю в Лондон — хвать одна компания… Короче, уговорили. Взял поручение. Как говорится, за двумя зайцами. Вообще-то я собирался тебя навестить, но тут я — как судебный исполнитель. Некая мисс Пруденс Виттекер предъявляет денежный иск Т.П. Ванрингэму. Нарушил обещание жениться, причинил моральный ущерб. Вот, хочу всучить ему повестку.
11Спровадив Адриана в Лондон, Джо Ванрингэм побрел в садик «Гусака и Гусыни» и уселся там, ожидая машину, которая, как обещал Дж. Б. Аттуотер, вот-вот прибудет и перевезет его самого и его пожитки в усадьбу.
Утро достигло пределов своей прелести, залитый солнцем сад попритих, разомлев на солнцепеке, и благоухал вовсю ароматом желтофиолей. Жужжали насекомые. Откуда-то доносилось захлебистое квохтанье. Неописуемый пейзаж для мечтаний, а Джо хотелось помечтать. Он находился в том состоянии, когда человек послабее сочинял бы стихи.
Поэтому внезапное вторжение мира показалось ему особенно неприятным. Раздались торопливые шаги, кто-то грохнул калиткой, кто-то фыркнул. Джо негодующе выглянул из-за куста и увидел, что непрошенный гость — сэр Бакстон. Баронет поспешно шагал к парадной двери, не глядя по сторонам.
Негодование испарилось. Сэр Бакстон понравился ему с первой минуты, и никакие его поступки не вызывали протеста. Если хочет фыркать и скакать в такое дивное утро — пускай, его дело.
— Привет, Бак! — окликнул он. — Тренируетесь для сельской охоты?
Голос его странно подействовал на охотника. Сэр Бакстон замер на полушаге, точно сраженный пулей, и вприпрыжку припустился к нему, просто дыша ужасом.
— Джо? — воскликнул он. — Что вы тут делаете?
— Расплатился по счету, жду такси. Вам бы надо построить фуникулер.
— А вашего брата здесь нет?
— По-моему, он там, у вас.
— Слава Богу! — Сэр Бакстон отер лоб просторным платком. — Боялся, не здесь ли он. Да, да, конечно, он в Холле.
Джо забеспокоился. Ему стало ясно, что в Эдеме разразилась какая-то беда. Уравновешенные британские баронеты не скачут, как кошка на раскаленной крыше без основательных причин.
— Что случилось?
Сэр Бакстон снова затрепетал, зловеще, как отец Гамлета, явившийся поведать свою историю любимому сыну.
— Мой дорогой! Случилось самое страшное. Разве вы не слыхали?
— Нет.
— И то правда! Откуда же!
— Да про что вы?
— Про человека, который гоняется за вашим братом с бумагами.
— С какими?
— Ох, Господи, ну, с бумагами! Вы что, не знаете, что такое бумаги? Хочет ему всучить денежный иск. Нарушил обещание жениться, причинил ущерб.
— Что-что?
— Ну да, ну да! Разумеется. Все забываю, что вы не в курсе. Так вот, моя секретарша мисс Виттекер возбуждает иск против вашего брата. Явился судебный исполнитель, всучить ему повестку. Я прямо обомлел, как вас увидел. Подумал, что ваш брат неподалеку. На открытом месте, без защиты! Этот тип может обрушиться на него в любой момент.
Бак опять вытащил платок, но теперь Джо понимал его нервозность.
— Черт! — заметил он.
— Вот именно! Что скажет княгиня, если ему удастся вручить повестку и вашего брата отволокут в суд? Вы, конечно, не встречали княгиню Дворничек… Хотя что я! Раз это ваш брат, значит — она и ваша мачеха!
— От этого никуда не деться.
— Тогда вам известно, какая она вреднющая баба… э, пардон. Обмолвился.
— Напротив, исключительно удачно выразились, — заверил Джо.
— Вам не нравится княгиня?
— По-моему, она — песок в позвоночнике цивилизации.
— Как вы ловко! Согласен целиком и полностью. Загвоздка в том, что она того гляди купит мой домик. А если узнает, что ее пасынку предъявила иск моя секретарша, сделка не состоится. Моментально оборвет переговоры! Понимаете, я ведь фактически для Табби вместо отца. Когда эта… кхм… э…
— Зараза.
— Спасибо. Так вот, когда она бросила вашего брата на меня, то она мне втолковала, что я за него отвечаю. Понимаете, с женщинами он — полнейший простофиля.
— Да, Табби слишком податливый. Другие мечтают о любви весенней порой, а он — круглый год. Его врасплох не застигнуть. Он не сидит, дожидаясь, пока заблестит крылышками голубки живительная радуга.
— Вот-вот! В общем, положитесь на меня, его не должны поймать в сети. Я еще посмеялся, у нас такой беде свалиться неоткуда. И вот вам, пожалуйста!
— Прискорбно.
— Не то слово! Моя жена говорит, все образуется. Почему? Нет, скажите, почему? Это выше моего разумения. Насколько я могу судить, дело — железное.
— Вы думаете?
— Еще бы! Ваш братец безусловно обещал жениться.
— Да, но…
— И нарушил обещание.
— Да, но…
— Мало того, у нее есть письмо. Любой состав присяжных, не покидая зала суда, присудит компенсацию.
— Однако…
— Нет, нет, не могу. Спешу. Надо повидать Аттуотера.
— Я слышал все от Табби. Верно, он нарушил обещание, но мотивы…
— Чтоб он лопнул со своими мотивами! Прошу прощения. Очень расстроен. Сам не знаю, что говорю. Как громом, буквально — как громом.
