Джек Лондон - Сборник рассказов и повестей
– Я хранил там свои собственные деньги, которые привез, чтобы было с чем начать.
– Ну, плату за простой и все наши убытки и издержки мы решили взыскать с Туи Тулифау, – сказал Гриф. – Так что найденный в кассе излишек будет вам возвращен… Вычтем только десять шиллингов.
– Это за что же?
– А дохлые свиньи, по-вашему, растут на деревьях? Сумма в десять шиллингов, уплаченная за свинью, у нас проведена по книгам.
Вздрогнув при упоминании о свинье, Корнелий кивком выразил согласие.
– Слава богу, что эта свинья стоила только десять шиллингов, а не пятнадцать и не двадцать!
* * *
ПОТОМОК МАК-КОЯ
Низко осев под тяжестью груза пшеницы, шхуна «Пиренеи» медленно скользила по спокойному океану, и человек, подплывший в легкой пироге к ее железному борту, без труда вскарабкался наверх. Когда он перегнулся через фальшборт и увидел палубу, ему показалось, что перед его глазами колышется легкое, едва различимое туманное марево. Может, это ему и впрямь только показалось, может, глаза на секунду застлала плотная пелена? Его охватило непреодолимое желание стряхнуть с себя неприятное ощущение, и он подумал, что стареет и пришло время посылать в Сан-Франциско за очками.
Он перелез через поручни и посмотрел вверх на мачты, потом перевел взгляд на помпы. Они не работали. Никаких признаков того, что произошла какая-то авария, не было, и он удивился, почему шхуна подала сигнал бедствия. «Только бы не эпидемия, – подумал он, беспокоясь о счастливо-беззаботных жителях своего островка. – Нет, должно быть, кончилась пресная вода или провизия». Он поздоровался с капитаном и по его изможденному лицу и страдальческому выражению глаз понял, что тот не зря подал сигнал. В ту же секунду до него донесся слабый, едва ощутимый запах – похоже было, что подгорел хлеб.
Он удивленно огляделся. В двадцати футах от него матрос с усталым лицом конопатил палубу. Взгляд незнакомца задержался на нем; он заметил, как из паза в палубе, прямо из-под рук матроса, выскользнула тоненькая струйка дыма и, свернувшись кольцами, растаяла в воздухе. Он подошел ближе. Загрубевшие подошвы босых ног ощутили странное тепло. Теперь он уже знал, что произошло. Он бросил взгляд на бак; столпившаяся там команда с надеждой смотрела на него. Влажные карие глаза незнакомца как будто изливали на них благостное тепло, лаская и словно окутывая покровом безмерного покоя.
– Давно горит, капитан? – спросил он голосом мягким и кротким, напоминавшим воркование голубя.
На какой-то краткий миг капитану передалось ощущение безмятежного покоя и умиротворенности, исходившее от незнакомца, но уже в следующую секунду при мысли о том, что пережито и что еще предстоит пережить, он возмутился. Какое право имеет этот жалкий оборванец в холщовых штанах и бумажной рубахе навязывать ему свой безмятежный покой и умиротворенность, лезть в его измученную треволнениями душу? Капитан сам не отдавал себе отчета: то был бессознательный протест, возникший помимо его желания и воли.
– Пятнадцать дней, – отрывисто ответил он. – А кто вы такой?
– Мое имя – Мак-Кой. – Голос незнакомца звучал теплым сочувствием.
– Меня интересует другое. Вы лоцман?
Ласковый благословляющий взгляд Мак-Коя устремился на подошедшего к капитану высокого широкоплечего человека с небритым, усталым лицом.
– Да, я и лоцман, – последовал ответ. – Мы все здесь лоцманы, капитан, и я знаю каждый дюйм этих вод.
– Мне надо повидать кого-нибудь из местных властей, – раздраженно перебил его капитан. – Я должен поговорить с ними, и чем скорее, тем лучше.
– В таком случае я тот, кто вам нужен.
И снова ощущение покоя и умиротворенности коварно проникло в душу капитана – и это теперь, когда каждую секунду у него под ногами вот-вот забушует огонь! Капитан раздраженно и нетерпеливо поднял брови и сжал кулаки, словно готовясь нанести удар.
– Да кто вы такой, черт подери? – крикнул он.
– Губернатор и главный судья, – был ответ, произнесенный голосом тихим и кротким.
При этих словах высокий широкоплечий человек разразился резким невеселым смехом, более походившим на истерические всхлипывания. И он и капитан изумленно и недоверчиво уставились на Мак-Коя. Непостижимо, как этот босоногий оборванец может занимать столь высокий пост. Под расстегнутой бумажной рубахой виднелась заросшая седыми волосами грудь, нижнего белья явно не было. Из-под полей выгоревшей соломенной шляпы выбивались растрепанные седые космы. На грудь спускалась спутанная борода, придававшая ему сходство с патриархом. Два шиллинга – вот красная цена, которую дали бы за его одежду в любой лавке старьевщика.
– Вы случайно не родственник Мак-Коя с брига «Баунти»? – спросил капитан.
– Он мой прадед.
– Да ну! – начал было капитан, но тут же осекся. – Меня зовут Девенпорт, а это мистер Кониг – мой старший помощник.
Они пожали друг другу руки.
– А теперь перейдем к делу, – торопливо, словно подгоняемый неотложной необходимостью, заговорил капитан. – Зерно начало гореть больше двух недель назад. Каждую секунду огонь может вырваться из трюма, и шхуна полетит к чертям. Вот почему я взял курс на Питкэрн. Я хочу выброситься на берег или затопить шхуну, чтобы спасти хотя бы корпус.
– В таком случае вы совершили ошибку, капитан, – заметил Мак-Кой. – Надо было идти на Мангареву. Там прекрасная отмель, а вода в лагуне спокойная, как в мельничной запруде.
– Но ведь мы пришли не в Мангареву, а сюда, не так ли? – раздраженно сказал старший помощник. – Мы уже здесь, и надо что-нибудь придумать.
Губернатор добродушно покачал головой.
– Здесь вы ничего не придумаете. У Питкэрна нет ни отмели, ни даже якорной стоянки.
– Вздор! – воскликнул старший помощник. – Вздор! – повторил он громче, заметив, что капитан делает ему знаки не горячиться. – Уж кого-кого, а меня вы не проведете! А где стоят ваши суда: шхуна, куттер или что там у вас имеется? А? Что же вы молчите?
Мягкая улыбка, такая же мягкая, как его голос, тронула губы Мак-Коя. Его улыбка была сама нежность и ласка, она словно обволакивала измученного помощника, увлекая в мир тишины и спокойствия безмятежной души Мак-Коя.
– У нас нет ни шхуны, ни куттера, – ответил он. – А пироги мы втаскиваем на скалы.
– Ну уж не морочьте мне голову, – проворчал помощник. – Как же вы добираетесь до других островов?
– А мы и не добираемся до них. Я, как губернатор Питкэрна, еще иногда бываю на других островах. Прежде, когда я был помоложе, я то и дело уезжал с острова – чаще всего на миссионерском бриге, а иногда и на торговых шхунах. Но этого брига больше нет, и мы целиком зависим от идущих мимо судов. Бывает, к нам заходит в год пять, а то и шесть судов. А иной год и ни одного. Ваша шхуна – первая за последние семь месяцев.
– Неужели вы думаете, я поверю… – начал было старший помощник, но капитан Девенпорт перебил его:
– Ну, хватит. Мы теряем время. Что же делать, мистер Мак-Кой?
Карие, женственно-кроткие глаза старика обратились к одиноко высившемуся среди океана скалистому острову, затем он перевел взгляд – капитан с помощником наблюдали за ним – на столпившуюся на носу команду, напряженно ждавшую его решения.
Мак-Кой не торопился с ответом. Он размышлял долго, обстоятельно, с уверенностью человека, душу которого никогда ничто не омрачало.
– Ветер сейчас совсем слабый, – сказал он наконец. – Но немного западнее проходит сильное течение.
– Поэтому-то мы и вышли на подветренную сторону, – перебил его капитан, желая показать, что и он владеет искусством мореходства.
– Да, поэтому вы и вышли на подветренную сторону, – продолжал Мак-Кой. – Но сегодня вам все равно не удастся справиться с этим течением. А если б даже и удалось, все равно здесь нет отмели. Разобьете судно о скалы.
Он замолчал; капитан и старший помощник обменялись взглядом, полным отчаяния.
– Остается единственный выход, – снова заговорил Мак-Кой. – К ночи ветер покрепчает. Видите вон те облачка и марево с наветренной стороны? Вот оттуда-то, с юго-востока, он и задует. Отсюда до Мангаревы триста миль. Идите прямехонько туда. Там превосходная лагуна.
Старший помощник покачал головой.
– Зайдем в каюту и посмотрим карту, – предложил капитан.
Когда они вошли в каюту, в ноздри Мак-Кою ударил резкий, удушливый запах. Невидимый газ разъедал глаза, причиняя нестерпимую боль. На горячей палубе невозможно было стоять босиком. Пот градом катил с Мак-Коя. Он чуть не с ужасом поглядел вокруг. Поразительная жара. Просто диво, что каюта еще не объята огнем. Мак-Кою почудилось, что его сунули в гигантскую печь, которая вот-вот разгорится и поглотит его как былинку, в своем полыхающем чреве.
Помощник капитана увидел, как Мак-Кой, подняв ногу, потер обожженную подошву о штанину, и жестко рассмеялся.
