Уильям Фолкнер - Шум и ярость
– Мэмми не велела водить его в кухню, пока не кончит ужин стряпать, – говорит Ластер.
– Тогда играй с ним, и пусть будет тихо, – говорит Джейсон. – Целый день гнешь горб, придешь с работы – и тебя встречает сумасшедший дом. – Раскрыл газету, читает.
«Смотри себе в огонь, и в зеркало, и на подушечку тоже», сказала Кэдди. «Не нужно даже ждать до ужина – вот она, твоя подушечка». Слышно крышу. И как Джейсон громко плачет за стеной.
Дилси говорит:
– Садитесь, Джейсон, ужинать. Ты что, обижал тут Бенджи?
– Что вы, мэм! – говорит Ластер.
– А где Квентина? – говорит Дилси. – Я сейчас подам на стол.
– Не знаю, мэм, – говорит Ластер. – Ее здесь не было.
Дилси ушла.
– Квентина! – сказала она в коридоре. – Квентина! Ужинать иди.
Нам слышно крышу. От Квентина тоже пахнет дождем. "А что Джейсон сделал? ", сказал Квентин.
«Все куклы Бенджины изрезал», сказала Кэдди.
«Мама велела говорить – Бенджамин», сказал Квентин. Сидит на ковре с нами. «Скорей бы дождь кончился», сказал Квентин. «А то сиди в комнате без дела».
«Ты дрался с кем-то», сказала Кэдди. «Скажешь, нет?»
«Да нет, слегка только» – сказал Квентин.
«Так тебе и поверили», сказала Кэдди. «Папа все равно увидит».
«Ну и пусть», сказал Квентин. «И когда этот дождь кончится».
– Дилси звала меня ужинать? – говорит в дверях Квентина.
– Да, мэм, – говорит Ластер. Джейсон посмотрел на Квентину. Опять газету читает. Квентина вошла. – Мэмми сказала, сейчас на стол подаст, – сказал Ластер. Квентина села с размаху в мамино кресло. Ластер сказал:
– Мистер Джейсон.
– Что тебе? – говорит Джейсон.
– Вы мне двадцать пять центов не дадите? – говорит Ластер.
– Зачем тебе? – говорит Джейсон.
– На артистов сегодня, – говорит Ластер.
– Я слышал, Дилси собиралась взять у Фрони тебе на билет, – говорит Джейсон.
– Да она взяла, – говорит Ластер. – Только я потерял монету. Мы с Бенджи целый день проискали. Хоть у Бенджи спросите.
– Вот у него и займи, – говорит Джейсон. – Мне деньги даром не даются. – Читает газету. Квентина смотрит в огонь. Огонь в ее глазах и на губах. Губы красные.
– Это он сам пошел к гамаку, я не пускал, – говорит Ластер.
– Заткнись, – говорит Квентина. Джейсон смотрит на нее.
– Ты забыла, что я обещал сделать, если опять тебя увижу с этим типом из балагана? – говорит Джейсон. Квентина смотрит в огонь. – Может быть, ты не расслышала?
– Расслышала, – говорит Квентина. – Что же вы не делаете?
– Не беспокойся, – говорит Джейсон.
– И не думаю, – говорит Квентина. Джейсон опять читает газету.
Слышно крышу. Папа нагнулся, смотрит на Квентина.
«Поздравляю», сказал папа. «И кто же победил?»
– Никто, – сказал Квентин. – Нас разняли. Учителя.
– А кто он? – сказал папа. – Если не секрет.
– Все было по-честному, – сказал Квентин. – Он как я ростом.
– Рад слышать, – сказал папа. – А из-за чего у вас, можно узнать?
– Да так, – сказал Квентин. – Он сказал, что положит ей лягушку в стол, а она не высечет его, побоится.
– Вот как, – сказал папа. – Она. И потом, значит…
– Да, сэр, – сказал Квентин. – Потом я его двинул.
Слышно крышу, и огонь, и за дверью сопенье.
– А где бы он в ноябре достал лягушку? – сказал папа.
– Не знаю, сэр, – сказал Квентин.
Опять слышно.
– Джейсон, – сказал папа. Нам слышно Джейсона.
– Джейсон, – сказал папа. – Входи и не сопи там. Нам слышно крышу, и огонь, и Джейсона.
– Перестань, – сказал папа. – Не то опять накажу.
Поднял Джейсона, посадил в кресло рядом. Джейсон всхлипнул. Огонь слышно и крышу. Джейсон всхлипнул погромче.
– Еще только разок посмей, – сказал папа. Слышно огонь и крышу.
«Ну вот», сказала Дилси. «А теперь входите ужинать».
От Верша пахло дождем. И собаками тоже. Слышно огонь и крышу.
Слышно, как Кэдди идет быстро. Папа и мама смотрят на открытую дверь. Кэдди мимо идет быстро. Не смотрит. Быстро идет.
– Кэндейси, – сказала мама. Кэдди перестала идти.
– Да, мама, – сказала.
– Не надо, Кэролайн, – сказал папа.
– Поди-ка сюда, – сказала мама.
– Не надо, Кэролайн, – сказал папа. – Оставь ее в покое.
Кэдди подошла, стала в дверях, смотрит на папу и маму. Потом глаза Кэддины на меня и сразу от меня. Я заплакал. Громко заплакал и встал. Кэдди вошла, стала у стены, смотрит на меня. Я к ней, плача, она прижалась спиной к стене, я увидел ее глаза, заплакал еще громче, тяну за платье. Она упирается руками, а я тяну. Глаза ее бегут от меня.
Верш сказал: "Тебя теперь Бенджамин звать. А зачем это, можешь ты, мне сказать? Из тебя хотят синедёсного сделать.7 Мэмми говорит, в старину дед твой одному негру тоже переменил имя, и тот проповедником сделался, а после смотрят – у него и десны синие. Хотя раньше были как у всех. А стоит только чтоб беременная какая синедёсному в глаза поглядела в полнолунье – и ее ребенок тоже будет синедёсный. И когда тут по усадьбе уже с дюжину синедёсных ребятишек бегало, как-то вечером тот проповедник не вернулся домой. Рожки да ножки от него охотники в лесу нашли. А кто его слопал, угадай. Те ребятишки синедёсные".
Мы в коридоре. Кэдди все смотрит на меня. Руку держит у рта, а глаза мне видно, и я плачу. Идем по лестнице наверх. Опять стала к стене, смотрит, я плачу, пошла дальше, я за ней, плачу, она к стене прижалась, смотрит на меня. Открыла дверь в комнату к себе, но я тяну ее за платье, и мы идем к ванной, она у двери стала, смотрит на меня. Потом лицо рукой закрыла, а я толкаю ее плача к умывальнику.
«Опять он у тебя плачет», говорит Джейсон. «Зачем ты к нему лезешь?»
«Да я не лезу», говорит Ластер. «Он сегодня весь день так. Ему порку хорошую надо».
«Его надо в Джексон отослать», говорит Квентина. «Просто невозможно жить в этом доме».
«Вам, мадемуазель, у нас не нравится – не живите», говорит Джейсон.
«А я и не собираюсь», говорит Квентина. «Не беспокойтесь».
Верш сказал:
– Посторонись, дай ноги обсушить, – Подвинул меня от огня – И не подымай тут рева. Тебе так тоже видно. Только и делов у тебя, что на огонь смотреть. Под дождем тебе-то мокнуть не приходится Ты и не знаешь, каким счастливчиком родился. – На спину лег перед огнем.
– А знаешь, почему тебе имя сменили? – сказал Верщ. – Мэмми говорит, твоя мамаша слишком гордая, ты ей в стыд.
– Да тише ты, дай ноги обсушить, – сказал Верш. – А то знаешь что сделаю? Успокою ремнем по заднице.
Огонь слышно, и крышу, и Верша.
Верш сел быстро и ноги отдернул. Папа сказал:
– Ну, Верш, приступай.
– Можно, я его сегодня покормлю, – сказала Кэдди. – Он у Верша плачет иногда за ужином.
– Отнеси этот поднос мисс Кэлайн, – сказала Дилси. – И скорей назад – Бенджи кормить.
– А хочешь, тебя Кэдди покормит? – сказала Кэдди.
«И обязательно ему надо эту грязную старую туфлю на стол класть», говорит Квентина. «Как будто нельзя его кормить в кухне. С ним за столом сидеть – все равно что со свиньей».
«Не нравится, как мы едим, – не садись с нами», говорит Джейсон.
От Роскуса пар. Он сидит у плиты. Дверца духовки раскрыта, там Роскуса ноги. От моей мисочки пар. Кэдди мне ложку в рот легко так. Внутри мисочки чернеет щербинка.
«Ну, не злись», говорит Дилси. «Он тебе не будет больше досаждать».
Суп уже опустился за щербинку. Вот и пустая мисочка. Ушла.
– Он голодный какой, – сказала Кэдди. Мисочка вернулась, щербинки не видно. А теперь видно. – Прямо изголодался сегодня, – сказала Кэдди. – Подумать, сколько съел.
«Как же, не будет он», говорит Квентина. «Все вы тут подсылаете его за мной шпионить. Ненавижу все здесь. Убегу отсюда».
– Дождь на всю ночь зарядил, – сказал Роскус.
«Ты все убегаешь, убегаешь, однако каждый раз к обеду возвращаешься», говорит Джейсон.
«А вот увидите», говорит Квентина.
– Тогда мне и вовсе беда, – сказала Дилси. – Нога разнылась, просто отымается. Весь вечер я по этой лестнице вверх-вниз.
«Что ж, этим ты меня не удивишь», говорит Джейсон. «От таких можно ожидать чего угодно».
Квентина бросила салфетку на стол.
«Помолчите-ка, Джейсон», говорит Дилси. Подошла, обняла Квентину за плечи. «Садись, голубка. И не стыдно ему чужой виной тебе глаза колоть».
– Что она, опять у себя в спальне дуется? – сказал Роскус.
– Помалкивай, – сказала Дилси.
Квентина отпихнула Дилси. Смотрит на Джейсона. У нее губы красные. Смотрит на Джейсона, подняла свой стакан с водой, замахнула назад руку. Дилси руку поймала. Дерутся. Стакан об стол разбился, вода потекла в стол. Квентина убегает.
