Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово
За окном тихо начинается дождь. Капли дождя падают на желтые деревья, желтый луг, посыпанную гравием дорожку, на мой белый «ягуар». Манфред Лорд продолжает ходить по библиотеке.
— Человек, занимающийся таким бизнесом, как я, должен быть предельно осмотрительным. Я уже говорил, но, повторюсь, каждый из твоих любовников был моим потенциальным конкурентом и мог стать для меня опасным, поэтому я на всех собирал досье. Но не для того, чтобы обвинить их в прелюбодеянии. Я и это тоже имел в виду, но не в первую очередь, это не было главной моей целью. Хотя это стало бы моим основным аргументом. Мне просто необходимо было держать их на крючке. — Господин Лорд рассмеялся. — Но было и единственное исключение — мой друг господин Саббадини! Мой лучший партнер! И именно ему ты отказала, из-за чего у меня сорвалось несколько хороших сделок. Понимаешь, радость моя? Но я не сержусь.
— Продолжайте дальше, продолжайте, — говорю я.
— Смотрю, это вас заинтриговало. Давайте еще! Когда вы летали к отцу, то я передавал с вами старинные книги, а ваш отец тоже посылал мне через вас антикварные книги. И вы наделали кучу снимков с книжных страниц.
— Откуда вы это знаете?
— От Геральдины.
— Но она не могла этого знать!
— Да, но вы, наверное, знаете юношу-калеку? Его, кажется, зовут Ганси. Так вот, он видел, как вы делали снимки, и все рассказывал Геральдине. А та, в свою очередь, с ее безответной любовью, все передавала мне. О, неверный!
— Ну и что дальше?
— Мой юный друг, никогда не говорите — ну и что. Мужчина, представший перед судом по обвинению в прелюбодеянии, никогда не сможет жениться на женщине, с которой он обманывал мужа. Даже в том случае, если она получит развод! О, я вижу, что вам необходимо выпить.
Глава 12
В библиотеке воцаряется гробовая тишина. Слышно лишь, как за окном идет дождь. Я сам наливаю себе в бокал виски. Господин Лорд стоит, прислонившись к стене, и торжествующе улыбается. Верена напряженно смотрит на нас обоих. Я чувствую, что пора действовать. Теперь настала моя очередь, и мне нельзя молчать.
— И к чему это все?
— Во-первых, мне дорога моя репутация! Во-вторых, это поможет вам добиться своего счастья!
— Добиться счастья? — Верена горько рассмеялась.
— Зря ты смеешься! Ты понятия не имеешь о том, как сильно я тебя люблю! Ты никогда этого не понимала и вряд ли когда-нибудь поймешь! А меня ты никогда не любила. Я это знаю!
— Манфред…
— Я был для тебя лишь ширмой. Последней защитой, последним пристанищем. Но я никогда не был твоим любовником! Поэтому с самого начала ты обманывала меня. Я понимаю, что нельзя заставить любить! Мне не повезло…
Либо он великолепный актер, либо на самом деле очень страдает.
— Я никогда так сильно не любил ни одну женщину. Я дал тебе все, что только мог!
— Мне ничего от тебя не надо! Можешь забрать все обратно!
— Я не хочу этого делать. Тебе нужно подумать о том, на что ты будешь жить дальше, если я соглашусь на развод. А сможет ли Оливер прокормить тебя?
— После Рождества смогу! — говорю я, а про себя думаю: «Это ложь! Хотя я надеюсь добиться у конкурентов отца задатка».
— Поверьте мне, я не сержусь на вас. Любовь — это святое чувство, и глупо против него бороться. Но поймите и меня! Я не хочу рисковать. Скажите мне, Оливер, положа руку на сердце: вы пустите в ход фотографии, если я не дам Верене развода?
— Конечно!
— Вот видите. И поэтому я требую — отдайте мне все фотографии и негативы, которые вы сделали. Все восемьдесят семь!
— Откуда вы узнали, что их восемьдесят семь?
— У вас был еще один прокол. Вы отдали пленки на проявку некому господину Эдеру во Фридхайме. Дела у господина Эдера шли неважно, и я предоставил небольшой кредит. Ну что? Рассказывать дальше?
— Не надо.
— И все же, про пленки и снимки. Вы видите, что мы работали одинаковыми методами. Вы мне отдаете сейчас же все пленки и фотографии, а я все то, что дали мне Лео и Отто, оставляю у себя. Вам я отдам только свою жену. Но если вдруг я узнаю, надеюсь, что до этого дело не дойдет, так как я считаю вас порядочным человеком, что у вас остались фотокопии, я немедленно подыщу толкового адвоката. А уж он сумеет грамотно использовать мои снимки и магнитофонные записи, чтобы ваш брак превратить в ничто! Ты меня знаешь, Верена! Подтверди, что моим словам можно верить. И ты знаешь, я сделаю это.
Верена кивает в ответ.
— Видите, Оливер? Моя жена умная женщина. А где, кстати, пленки?
— В надежном месте.
— Ну, я далек от мысли, что они хранятся у вас в ненадежном месте. Когда вы сможете их мне отдать?
— Половину получите, когда подадите на развод. А вторую половину — как только ваш брак с Вереной будет расторгнут.
— Согласен. Так когда же реально это может быть? Сейчас конец октября.
— Если вы в этом месяце подадите на развод, тогда вполне вероятно, что в январе суд вынесет решение.
— Отлично, Оливер, отлично. Тогда, может быть, втроем встретим Новый год? Ну хорошо, хорошо, я вижу, что вас не устраивает мое предложение и вы хотите быть вдвоем. — Он выглядывает в окно. — Да, кстати, теперь автомобиль вновь у вас. Он очень пригодится в холодное время года, когда больше нет садового домика, не так ли?
Вороны каркают, шумно хлопая крыльями, описывают круги в воздухе и летят в сторону города. Скоро пойдет снег, и хорошо тому, кто сейчас уже…
— А откуда стало известно про домик?
— От Отто. Он позволил себе записать на пленку несколько ваших встреч в этом сгоревшем садовом домике. Для этого он всего лишь прикрепил небольшой магнитофон к наружной стене. Очень чувствительный прибор, должен вам сказать, дорогой Оливер…
Глава 13
Возможно, в вас больше благородства, чем во мне, и вы, конечно же, не взяли бы «ягуар», а я взял. При таком стечении обстоятельств я бы считал себя идиотом, если бы отказался. В конце концов, меня же шантажировали!
А теперь о том, как развивались события дальше.
То, что произошло перед рождественскими праздниками, нельзя назвать ни плохим, ни хорошим. Погода стояла отвратительная. Два дня спустя после моего разговора с господином Манфредом Лордом Геральдина неожиданно перевелась в другой интернат. На прощание она подарила мне длинные зеленые бусы из бисера. И улыбнулась мне такой улыбкой, которую я никогда не забуду.
— Это тебе на память обо мне, сохрани их! Я не буду говорить, что они принесут тебе счастье! У тебя его достаточно! Я боролась за твою любовь нечестными методами, поэтому и проиграла!
— Геральдина, видишь ли…
Но она отмахивается:
— Ну все, проехали. Я слышала, что вы с господином Лордом все уже обговорили?
— Слышала, от кого?
— От моей новой любви!
— Кто же это?
— Отто, конечно!
— А он откуда знает?
— От господина Лео. Он говорил, что господин Лорд подает на развод и что у тебя есть нечто такое, что заставило его пойти на это. Я даже не знала, что у тебя есть такой компромат.
— Не ври, ведь это Ганси тебе рассказал!
— Ну хорошо! Я вру! А почему бы и не соврать? Я всегда тебе лгала! Ты отдашь теперь фотографии страниц господину Лео и женишься на Верене. Надеюсь, что аист принесет вам много маленьких очаровательных детишек!
Наш разговор проходит в здании школы. Мы слышим, что на улице сигналит автомобиль.
— Мне пора! Желаю удачи, мой дорогой! Прости, если можешь. Ведь, не желая этого, я способствовала твоему счастью!
Геральдина кивает мне. Она вновь прежняя Распутница с копной начесанных волос, наклеенными ресницами и с чересчур ярко накрашенными губами. Покачивая бедрами, Геральдина на очень высоких каблуках направляется к выходу.
Прости и ты меня, если сможешь! Но ты этого не сможешь никогда! Я в этом уверен!
Глава 14
Моей матери с каждым днем становится все хуже. Это сообщение я получил от директора психиатрической лечебницы, в которой она лежит. Она находится в состоянии полной апатии и не реагирует на окружающих. Врач попросил меня обязательно приехать на Рождество, так как она постоянно зовет меня. Я обязательно ее навещу. Из письма доктора можно было сделать вывод, что вряд ли она доживет до следующего Рождества. Рашид попросил разрешить ему остаться в моей комнате. Директор ему разрешил. Ганси больше со мной не разговаривает. Если я вхожу в комнату, где он находится, он тотчас же выходит оттуда. На машине я могу себе теперь позволить гораздо больше, чем раньше. А одна моя ложь сбылась, я рассказывал Верене про конкурирующие фирмы своего отца. Эти господа действительно обещали предоставить мне очень большую сумму в качестве задатка. К Новому году эти деньги будут у меня. А это значит, я смогу снять квартиру для Верены и Эвелин до того, как устроюсь на работу. Двадцать восьмого ноября господин Лорд идет со своей женой к адвокату и подает на развод. Двадцать девятого меня приглашают к господину Лорду. Верена достает половину фотокопий из сейфа и мы передаем их вместе с пленками господину Лорду. Он сначала внимательно рассматривает их в лупу, затем бросает в огонь камина, перед которым мы сидим, поднимает бокал и произносит:
