Элизабет Гаскелл - Север и Юг
— Я вынесла много испытаний, — ответила миссис Торнтон, рыдая, — но ни одно из них не было таким жестоким. Видеть, как тебя лишили места, которое принадлежит тебе по праву! Я могла бы сказать эти слова себе, но не тебе, Джон. Не тебе! Бог посчитал нужным быть очень жестоким к тебе, очень жестоким.
Миссис Торнтон сотрясалась от судорожных рыданий. В конце концов воцарившаяся тишина поразила ее, и она затихла, прислушиваясь. Ни звука. Она огляделась. Ее сын сидел за столом, сложив руки на столе и низко склонив голову.
— О Джон! — воскликнула миссис Торнтон и приподняла его голову.
На его лице застыло такое холодное, бледное уныние, что на мгновение ей показалось, что это выражение — предвестник смерти. Но как только жесткие черты его лица разгладились, лицо приобрело естественный цвет и она увидела, что он снова пришел в себя, все мирские огорчения превратились в ничто перед осознанием великого благословения в том, что он просто находится рядом с ней. Она возблагодарила Бога за это, и только за это с таким рвением, которое рассеяло все мятежные чувства в ее душе.
Ему не хотелось говорить. Но он подошел к окну и распахнул ставни, впустив красноватый свет восхода в комнату. Но ветер дул с востока. Погода вот уже несколько недель стояла пронизывающе холодная. В этом году не будет спроса на легкие летние товары. Не стоит надеяться на возрождение торговли.
Разговор с матерью послужил для мистера Торнтона большим утешением, он убедился, что, как бы впредь они ни умалчивали обо всех тревогах, все же они понимают чувства друг друга и живут если не в гармонии, то, по крайней мере, не в разногласии друг с другом. Муж Фанни рассердился на Торнтона из-за его отказа поучаствовать в спекуляции и, хотя имел такую возможность, отказался помочь ему наличными, которые в действительности приберег для своих собственных рискованных операций.
В конце концов мистеру Торнтону оставалось сделать только то, чего он опасался уже много недель. Ему пришлось оставить дело, которым он так долго занимался, добившись большого уважения и успеха, и подыскивать должность подчиненного. Фабрика Мальборо и смежный с нею дом были в долгосрочной аренде. Их, должно быть, снова сдадут в аренду. Мистеру Торнтону незамедлительно предложили выбрать должность. Мистер Хэмпер был бы только рад заполучить его, надежного и опытного, в партнеры к своему сыну, для которого он открывал дело с большим капиталом в соседнем городе. Но молодой человек был недостаточно сведущ в коммерции и совершенно безграмотен в том, что касалось любых других обязанностей, кроме получения денег, и проявлял жестокость как в удовольствиях, так и в наказаниях. Мистер Торнтон отказался разделить партнерство, которое нарушило бы некоторые его планы, пережившие утрату состояния. Он бы скорее согласился стать только управляющим, обладающим определенной властью и не имеющим отношения к деньгам, чем связался бы с тираническими наклонностями богатого партнера, с которым он бы поссорился через несколько месяцев.
Поэтому он выдержал с полным смирением новости с биржи об огромном богатстве, которое его зять получил благодаря дерзкой спекуляции. В течение нескольких дней об этом только и говорили. Успех сопровождался непомерным восхищением. Мистер Уотсон оказался мудрее и дальновиднее всех.
ГЛАВА LI
ВСТРЕЧА
Держись, храбрец! Сильны мы будем и спокойны,
Владея взглядами и языком достойно,
Не дай предательскому чувству овладеть тобой,
Она всегда была и есть и будет дорогой.
Стоял жаркий летний вечер. Эдит дважды заходила в спальню Маргарет: сначала в домашнем платье, а потом уже одетая к обеду. В первый раз в комнате никого не оказалось. Во второй раз Эдит застала там Диксон, которая раскладывала платье Маргарет на кровати, но самой Маргарет не было. Эдит пребывала в нетерпении:
— О Диксон! Только не эти ужасные голубые цветы к этому матово-золотистому платью. Что за вкус! Подожди минуту, я принесу тебе несколько цветков граната.
— Это не матово-золотистый цвет, мэм. Это соломенный цвет. И голубой всегда подходит к соломенному цвету.
Но Эдит принесла яркие, алые цветы прежде, чем Диксон успела ей что-то возразить.
— Где мисс Хейл? — спросила Эдит, примерив украшение. — Не представляю, — продолжила она раздраженно, — как моя тетя разрешает ей бродить по Милтону! Я всегда боюсь услышать, что в этих ужасных местах, в которые Маргарет заходит, она столкнулась с чем-то ужасным. Я бы никогда не осмелилась гулять по этим улицам без слуги. Они не годятся для леди.
Диксон все еще была обижена на то, что пренебрегли ее вкусом, поэтому ответила довольно резко:
— По-моему, неудивительно, когда я слышу, как много дамы говорят о настоящих леди… когда они сами такие робкие, хрупкие и утонченные… я говорю, по-моему, неудивительно, что больше на земле нет святых…
— О Маргарет, вот и ты! Я так тебя ждала. Но как твои щеки раскраснелись от жары, бедная девочка! Только представь, что сделал этот скучный Генри. Он преступил все границы, хоть он и мой деверь. Как раз когда мой вечер был так прекрасно подготовлен — именно для мистера Колтхерста, — пришел Генри с извинениями, это правда, и, воспользовавшись твоим именем для отговорки, спросил меня, может ли он привести того мистера Торнтона из Милтона — твоего арендатора, ты знаешь, — который сейчас находится в Лондоне по каким-то юридическим вопросам. Это нарушит количество гостей.
— Я откажусь от обеда. Я не хочу обедать, — сказала Маргарет тихо. — Диксон может принести мне чашку чая сюда, и я спущусь в гостиную к тому времени, как ты подойдешь. Я в самом деле буду рада прилечь.
— Нет, нет! Так не пойдет. Ты и правда выглядишь немного нездорово, но это просто из-за жары, и мы не можем обойтись без тебя. Опусти цветы немного ниже, Диксон. Они так ярко пламенеют в твоих черных волосах, Маргарет. Ты знаешь, мы рассчитывали, что ты побеседуешь о Милтоне с мистером Колтхерстом. О! Ну конечно! Этот человек, мистер Торнтон, тоже приехал из Милтона. Думаю, в конце концов все обернется к лучшему. Мистер Колтхерст сможет расспросить его по всем интересующим вопросам, и будет забавно услышать в следующей речи мистера Колтхерста в палате, как он объединит твои впечатления о Милтоне и познания этого мистера Торнтона. Да, пожалуй, это удачная идея Генри. Я спросила его, не будет ли стыдно за этого человека. И он ответил: «Нет, если у тебя есть здравый смысл, сестричка». Надеюсь, он способен выговаривать все звуки, что редко можно ожидать от даркширца, а, Маргарет?
— Мистер Леннокс не сказал, почему мистер Торнтон приехал в Лондон? Его юридические вопросы связаны с собственностью? — Голос Маргарет звучал неестественно.
— О! Он обанкротился или что-то в этом роде, Генри рассказывал тебе в тот день, когда у тебя болела голова… что же это было? Вот, это превосходно, Диксон. Мисс Хейл просто неотразима, разве нет? Мне бы хотелось быть такой же величественной, как королева, и такой же смуглой, как цыганка, Маргарет.
— Но что мистер Торнтон?
— О, я плохо разбираюсь в юридических вопросах. Генри ничего так не желает, как самому рассказать тебе об этом. Из того, что он говорил, у меня создалось впечатление, что мистер Торнтон разорен, но заслуживает всяческого уважения, и я должна быть вежлива с ним. И так как я не знаю, как себя вести, я пришла к тебе за помощью. А теперь спускайся со мной и отдохни на диване четверть часа.
Пользуясь своей привилегией родственника, мистер Леннокс пришел рано, и Маргарет, краснея, начала расспрашивать его о том, что ей хотелось узнать о мистере Торнтоне.
— Я думаю, он приехал по вопросу о передаче в субаренду собственности — фабрики Мальборо, дома и прилегающих построек. Он не в состоянии оплачивать аренду. Нужно просмотреть документы об аренде и составить соглашения. Я надеюсь, Эдит примет его должным образом. Как я понял, ее сильно огорчила бесцеремонность, с которой я осмелился попросить приглашение для него. Но я подумал, что вам бы хотелось оказать ему внимание: любой порядочный человек оказал бы уважение человеку, который переносит неудачу с таким редким достоинством, — понизил голос мистер Леннокс.
Завершив разговор, он поднялся и представил мистера Торнтона, вошедшего в этот момент в комнату, Эдит и капитану Ленноксу.
Маргарет с тревогой смотрела на мистера Торнтона, пока он был занят церемонией. Прошло уже больше года с тех пор, как она видела его в последний раз, и события последнего времени сильно изменили его. Он по-прежнему выделялся прекрасной фигурой и безупречным внешним видом среди других мужчин, двигался непринужденно и естественно. Но время и заботы не прошли для него бесследно. Благородное спокойствие, написанное на его лице, чувство врожденного достоинства и мужественная сила производили впечатление на всех, кто знал о его затруднительном положении. Войдя в комнату, мистер Торнтон с первого взгляда нашел там Маргарет. Он заметил, как внимательно она слушала мистера Генри Леннокса. И подошел к ней, держась со спокойствием старого друга. С первых его слов ее щеки загорелись румянцем, который не сходил с них весь вечер. Казалось, ей нечего сказать ему. Она разочаровала мистера Торнтона тем безразличием, с которым расспрашивала его о старых знакомых из Милтона, задав вопросы, которых требовали приличия. Но вошли остальные — более близкие друзья дома, чем он, — и он отступил на задний план, время от времени разговаривая с мистером Ленноксом.
