Пэлем Вудхауз - Том 1. Дживс и Вустер
— Благодаренье Богу, — сказала она, — наконец-то мы пришли к соглашению насчет Клода и Юстаса.
— К соглашению? — переспросил я, не имея ни малейшего понятия, о чем речь.
— В пятницу они уплывают в Южную Африку. Мистер Ван Элстин, друг бедняжки Эмили, берет их в свою фирму в Йоханнесбурге, и мы надеемся, что они там приживутся и сумеют сделать достойную карьеру.
Я никак не мог взять в толк, о чем она.
— В пятницу? Это выходит — послезавтра?
— Да.
— В Южную Африку?
— Да. Они отплывают на «Эдинбургской ладье».
— Но с чего вдруг? Я хочу сказать — сейчас еще только середина семестра.
Тетя Агата бросила на меня ледяной взгляд.
— Ты хочешь меня уверить, Берти, что настолько не интересуешься жизнью ближайших родственников? Вот уже две недели, как Клод и Юстас отчислены из Оксфорда.
— Не может быть!
— Берти, ты безнадежен. Мне казалось, что даже ты…
— За что их выставили?
— Они вылили лимонад на голову младшего преподавателя колледжа… Не нахожу ничего забавного в этой возмутительной выходке, Берти.
— Ну, конечно, разумеется, — поспешно согласился я. — Я вовсе не смеюсь. Это я так кашляю — что-то першит в горле.
— Бедняжка Эмили! — продолжала тетя Агата. — Такие, как она, губят детей слепой, безрассудной любовью. Хотела оставить их в Лондоне, надеялась пристроить на военную службу. Но я проявила твердость. Колонии — единственное подходящее место для таких необузданных юнцов, как Юстас и Клод. Так что в пятницу они уплывают. Последние две недели они жили у дяди Клайва в Вустершире. Завтра переночуют в Лондоне, а в пятницу с утренним поездом прибудут на корабль.
— Довольно рискованная затея. Я хочу сказать — в Лондоне они запросто могут пуститься во все тяжкие, если оставить их без присмотра.
— Они не останутся без присмотра. За ними присмотришь ты.
— Я?!
— Да, ты. Они переночуют у тебя на квартире, и ты проследишь, чтобы они не проспали на поезд.
— Но послушайте…
— Берти!
— Да нет, они славные ребята, и тот, и другой, но… не знаю. Они же чокнутые. Конечно, я всегда рад их видеть, но впустить на ночь в квартиру…
— Берти, ты настолько очерствел и погряз в беспробудном эгоизме, что не в состоянии ни на йоту поступиться своими удобствами ради…
— Хорошо, хорошо, — сказал я. — Бог с ними. Согласен.
Спорить не имело смысла. В присутствии тети Агаты мне всегда начинает казаться, что у меня вместо позвоночника желе. Она из разряда железных женщин. Вероятно, королева Елизавета Первая была на нее похожа. Достаточно тете грозно сверкнуть глазами и рявкнуть: «А ну-ка, живо», — как я тут же, без пререканий, делаю все, что велят.
Она ушла, и я тотчас позвал Дживса.
— Вот что, Дживс, — сказал я, — мистер Клод и мистер Юстас будут завтра у нас ночевать.
— Очень хорошо, сэр.
— Рад, что вы так считаете. Меня эта перспектива скорее удручает. Вы же знаете, что это за охламоны.
— Чрезвычайно резвые молодые джентльмены, сэр.
— Шалопаи, Дживс. Шалопаи, каких свет не видел!
— Будут еще какие-нибудь распоряжения, сэр?
Не скрою, после этих его слов я придал своему лицу высокомерное выражение. Мы, Вустеры, сразу замыкаемся в себе, когда в поисках сочувствия нарываемся на ледяную сдержанность. Я прекрасно понимал, в чем дело. Вот уже два дня, как мы с Дживсом находились в натянутых отношениях из-за того, что я приобрел себе сногсшибательные гетры в Берлингтонском пассаже.[136] Какой-то мозговитый малый, видимо, тот самый, кто придумал расцвеченные портсигары, недавно начал выпускать такие же гетры. Вместо обычных, серых и белых, вы можете выбрать цвета своего полка или своей школы. И, скажу честно, я не смог отказать себе в удовольствии и купил пару итонских,[137] которые приветливо подмигивали мне с витрины. Я бросился в магазин и заплатил за них и только потом сообразил, что Дживс вряд ли одобрит мое приобретение. Как я и опасался, он встретил новые гетры, что называется, в штыки. Во всех прочих отношениях Дживс — лучший камердинер в Лондоне, но он слишком консервативен. Законченный ретроград, враг прогресса.
— Пока все, Дживс, — со сдержанным достоинством произнес я.
— Очень хорошо, сэр.
Он бросил на гетры ледяной взгляд и выплыл из комнаты. Черт бы его побрал!
Близнецы ввалились в квартиру на следующий вечер, когда я переодевался к обеду — мне давно не приходилось видеть людей в столь радостном и безмятежном расположении духа. Я всего на шесть лет старше Клода и Юстаса, но в их присутствии чувствую себя глубоким старцем, терпеливо ждущим близкого конца. Они тут же развалились в креслах, распечатали пачку моих лучших сигарет, плеснули себе виски с содовой и принялись трещать так весело и жизнерадостно, словно добились в жизни выдающихся успехов, никому бы и в голову не пришло, что они потерпели полное фиаско и приговорены к позорной ссылке.
— Берти, здорово, дружище, — сказал Клод. — Спасибо, что согласился нас приютить.
— Пустяки, — сказал я. — Жаль, что вы не можете задержаться подольше.
— Слышишь, Юстас? Он хочет, чтобы мы задержались подольше.
— Как знать — может, наш визит и не покажется ему таким уж кратким, — философски заметил Юстас.
— Ты уже в курсе, Берти? Ну, насчет того, что нас выставили.
— Да, тетя Агата мне рассказала.
— Мы покидаем отечество на благо отечества, — сказал Юстас.
— «Пусть киль не скрипит о коварную мель, когда мы отправимся в путь[138]», — сказал Клод. — А что тетя Агата тебе рассказывала?
— Сказала, что вы вылили лимонад на голову младшего преподавателя колледжа.
— Почему, черт побери, люди вечно все путают, — возмутился Клод. — Это был не младший преподаватель, а старший наставник.
— И вылил я на него не лимонад, а содовую, — сказал Юстас. — Старик оказался как раз под нашим окном, когда я выглянул наружу с сифоном в руках. Он взглянул вверх и — ну, ты понимаешь, что мне оставалось делать? Такая удача выпадает раз в жизни. Я бы никогда себе не простил, если бы не воспользовался случаем и не прыснул ему двойную порцию прямо в физиономию.
— Такой шанс грех упускать, — согласился Клод.
— Может, в жизни больше не представится, — сказал Юстас.
— Сто против одного, что нет, — сказал Клод.
— Послушай, Берти, — сказал Юстас, — а какую развлекательную программу ты приготовил своим дорогим гостям?
— Как вы смотрите на то, чтобы поужинать дома? — сказал я. — Дживс как раз начал накрывать на стол.
— А потом?
— Ну, поболтаем о том, о сем, а затем… вам же завтра к десяти утра на поезд, вы наверняка хотите закруглиться пораньше.
Близнецы недоуменно переглянулись.
— Ты замечательно рассудил, Берти, но не все учел, — сказал Юстас. — Я предлагаю несколько иное развитие событий: после ужина мы завалимся в «Сирое». Ведь это наш прощальный вечер! Там, с Божьей помощью, мы сумеем продержаться часов до трех утра.
— А после, глядишь, что-нибудь подвернется, — сказал Клод.
— Но вам надо как следует выспаться на дорогу.
— Выспаться? — сказал Юстас. — Послушай, старичок, ты что же, в самом деле воображаешь, что мы собираемся сегодня спать?
Видимо, я уже не тот, что прежде. В том смысле, что всенощные бдения не доставляют мне такого удовольствия, как несколько лет назад. Когда я учился в Оксфорде, то бал в «Ковент-Гардене» до шести утра, завтрак в «Хаммамсе» и драка с рыночными торговцами[139] в качестве бесплатного приложения было именно то, что доктор прописал. Теперь мне редко удается продержаться дольше двух ночи, а к двум часам близнецы только-только успели разойтись.
Насколько я помню, после «Спроса» мы отправились играть в железку с каким-то типом, которого никто из нас прежде в глаза не видел, и до дома добрались лишь около девяти. Должен признаться, к этому часу я почувствовал, что теряю былую бодрость. У меня едва хватило сил попрощаться с близнецами, пожелать им приятного путешествия и успешной карьеры в Южной Африке, после чего я рухнул в постель. Уже проваливаясь в сон, я слышал, как юные шалопаи распевают под холодным душем, точно жаворонки, покрикивая время от времени на Дживса, чтобы тот скорее тащил яичницу с беконом.
Проснулся я во втором часу дня. Судя по внутренним ощущениям, у меня не было ни малейшего шанса получить сертификат «Комитета по контролю за свежестью продуктов», но душу мою согревала мысль, что в это самое время близнецы, облокотясь на перила верхней палубы океанского лайнера, бросают прощальный взгляд на родную землю. Вот почему меня чуть удар не хватил, когда дверь распахнулась, и в спальню вошел Клод.
— Привет, Берти, — сказал Клод. — Ну как, выспался? Как насчет того, чтобы перекусить?
